– Если дети так говорят, – поддержал меня Фердинанд.
– Даю слово, что мы никогда не сделаем ничего подобного, мой Грифон, – пообещал я, и Конрад скользнул по мне холодным и расчетливым взглядом. – У меня будет преимущество, если он снова попробует выкинуть что-то глупое, – я улыбнулся, и это убедило его.
– Я дам твоему старшему сыну второй шанс, если он извинится перед Гунтрамом, Альберт, но не думай, что он не будет наказан за это.
– Мы оба должны быть наказаны, сир, – сказал я мягко.
– Будь уверен, мы поговорим о твоем поведении позже, Гунтрам, – сказал Конрад очень холодно, и я действительно испугался и опустил взгляд. – Консорт упомянул, что все это является результатом неумелых действий родителей, Альберт. Пока я не могу поместить себя в эту категорию, но согласен с мнением Гунтрама по этому вопросу: у Армина нет реального представления о том, что такое ответственность. Он прикидывается серьезным молодым человеком и дурачит всех нас, но его действия никогда не получают настоящего поощрения или порицания. Мы родились посреди богатства и никогда не страдали. Наши наставники сделали все возможное, чтобы научить нас некоторому смирению и сопереживанию, но мы так и не усвоили урок. Как мы можем править, если действительно не знаем, как страдают люди? Как мы можем увольнять кого-то, если никогда не стояли в очереди среди безработных? Разве нам приходилось напрягаться, чтобы растянуть деньги до конца месяца?
– При всем уважении, кузен, мы проходим через гораздо большее, чем обычный человек, – сказал Альберт.
– Да, конечно. Мы, взрослые люди, но как насчет детей? Сколько Армин получает в банке, Фердинанд?
– Обычную зарплату, думаю, 2000 франков.
– Нет, он получает 1456 франков и еще 4000 на свои обычные расходы, – сказал Конрад, и я побледнел. Дерьмо! Столько же на моем счете! – Сколько ты получал в Буэнос-Айресе в долларах?
– Фиксированный доход был немного меньше 1000, но с чаевыми он составлял почти 1400 долларов.
– И ты платил за аренду и все прочее?
– Да, но учеба в университете была бесплатной, не то что здесь.
– Включая медицинские расходы?
– В то время у меня не было медицинских расходов. Если только упаковка аспирина.
– Отлично. Отныне твой сын не получит карманных денег ни от одного члена семьи, Альберт, включая тетю Элизабетту и Каролину. Вы оплачиваете только его учебу. Он сохранит зарплату в банке, и Фердинанд, если Армин когда-нибудь прогуляет работу или опоздает, вычтет это из его зарплаты. Он будет учиться по утрам в университете, а днем в банке – выполнять работу посыльного. Кто-то должен приносить кофе трейдерам. Он далек от того, чтобы стать Грифоном. Армин продолжит жить с нами, но будет платить за содержание. Сколько составляла твоя арендная плата, Гунтрам?
– Около 600 долларов за тридцать пять квадратных метров.
– Каждый месяц он платит Фридриху 800 франков, Альберт. Если нет, он уходит. Через пять лет, если я останусь доволен его работой, он будет рассмотрен как кандидат на правопреемство, но на данный момент он вне игры, так как оказался выродком. Посмотрим, сможет ли он стать ответственным человеком. Он также навсегда исключен из моего завещания.
– Спасибо, Конрад. Мы благодарны тебе, – сказал Альберт, и я не мог в это поверить.
– Армин не заслуживает того, чтобы потерять все, над чем работал! – возразил я.
– Гунтрам, как ты должны был понять по истории своей семьи, физическое нападение на Грифона или любого члена Совета, включая тебя, наказывается полным истреблением всего рода. Это есть в нашем Кодексе, и ты принял его, как и все мы, – сказал Фердинанд, и я с ужасом посмотрел на него.
– Ты предотвратил казнь моего сына и заслужил мою благодарность и уважение, – сказал мне Альберт. – Это наш путь, молодой человек. Все это явно было подстроено другой стороной.
– Клянусь, Альберт, ни я, ни мои мальчики не заинтересованы в правопреемстве. Карл Отто хочет стать генеральным директором одного из хедж-фондов, а Иоганнес – ученый, интересующийся только биопластиками, – сказал Фердинанд. – Возможно, однажды Карл Отто займет мое место, но это решать следующему Грифону.
– Твоя дочь отвергала Армина с тринадцати лет, но как только он был назначен следующим Грифоном, решила, что он хороший вариант? Она спровоцировала драку, и она дала ему наркотики! Чудо, что он не убил Гунтрама со всей этой гадостью внутри! Твой Иоганнес – химик! – выкрикнул Альберт, готовый напасть на Фердинанда.
– Иоганнес в Мюнхене в Институте Макса Планка! Он не имеет к этому никакого отношения! Они с Гунтрамом хорошие друзья, и за последние три месяца у него и Мари Амели не было ни одного звонка или письма друг от друга! Они не ладят!
– Это правда, мы с Иоганнесом разговариваем время от времени. Он добр ко мне, – поддержал я Фердинанда.
– И я не вижу ничего плохого в их дружбе, у них обоих сходные натуры, – завершил спор Конрад.
– Эта маленькая сучка пыталась залезть к тебе в постель, Конрад! Затем она расстроила свадьбу Карла только потому, что тот должен был стать твоим преемником, – закричал Альберт. – В теле моего сына были амфетамины на протяжение всех выходных! Он их не принимает! Он говорит, что она дала ему их под видом натуральной добавки. Ты видел флаконы!
– Слово одного против слова другого, и это не оправдывает идиотизм твоего собственного сына. Если бы я судил их так, как хотел, ни один из них не увидел бы следующего утра, но это право Гунтрама решать, что с ними делать, – Конрад произносил слова настолько холодным голосом, что я был вынужден вцепиться в подлокотники, чтобы усидеть на месте. – Ты уже подвел меня в Риме, кузен, и пострадал Гунтрам. Твой сын угрожал его жизни. Убирайся с моих глаз, прежде чем я возьму дело в свои руки и забуду про Кодекс.
– Конрад! – крикнул я, поднимаясь с места, потому что все могло закончиться плохо для Альберта или Армина. – Это нечестно! Я простил Армина и Мари Амели. Считай этот вопрос решенным! Альберт и Фердинанд – твои друзья с колыбели! Если бы они были против тебя, то давно бы напали, и не через меня!
Он долго смотрел на меня, раздраженный, действительно разъяренный, но внезапно его гнев остыл, и он подошел ко мне.
– Пожалуйста, мой друг, остановись сейчас. Они – твоя семья, а не Репин, – прошептал я, голова кружилась от напряжения и борьбы.
– Хорошо, Гунтрам, – сказал Конрад. – Альберт, верни своего сына послезавтра. Гунтрам, сейчас же ложись спать.
Я сделал, как мне сказали, потому что знал, что он в шаге от убийства.
Комментарий к Глава 25
* У автора merchandising, но, думаю, имелись в виду все-таки вещи с символикой раскрученного бренда (футболки, значки, книги и т. п.).
========== Глава 26 ==========
20 декабря 2005 г.
Цюрих
Сильная простуда заставила Гунтрама провести несколько дней дома. Он чувствовал себя несчастным и предпочитал сидеть в своей мастерской, работая над сказками. Он уже прекрасно понимал, что пропустит свой вернисаж в Берлине из-за плохого состояния здоровья. Вердикт Вагеманна был предельно ясен: полный постельный режим в течение двух недель, и Фридрих был исполнителем.
Гунтрам извинился перед Хайндриком за кражу его оружия, но швед воспринял все очень лихо, сказав, что просто не был готов, но в следующий раз Гунтраму так не повезет, и в итоге они договорились, что мальчик научит его, как это делается, когда почувствует себя лучше.
– С этого момента ты – Dachs, а Армин – Strolch!
Армин вернулся 20-го числа и направился прямо в спальню Гунтрама, чтобы извиниться, под пристальным взглядом Фридриха, потому что Конраду пришлось покинуть дом, чтобы воздержаться от убийства кровного родственника.
– Я был таким дураком, Гунтрам. Думал, что она любит меня или, по крайней мере, я ей нравлюсь. Когда я дрался с тобой, то осознавал, что делаю, но не мог остановиться. Прежде чем мы приехали в дом, она дала мне одну из этих таблеток, «ракету», они потрясные, когда занимаешься любовью. Чувство, словно ты вот-вот взорвешься на миллион солнц. Я принял одну, и она тоже, потому что мы оба хотели отлично провести время.
