– Говоря о королевских семьях, в этой комнате не хватает одного виконта.

– Виконта? А, ты имеешь в виду Гунтрама. Нет, он не будет сопровождать нас сегодня. Он очень устал после полета в Лондон на экзамены. Все они блистательно сданы, но скоро ты сам получишь его оценки. Он сможет начать третий год следующей весной.

– Ты прекрасно осведомлен о моих условиях.

– Условиях? Да, сегодня утром адвокаты закончили работу. Они работали без остановок, с тех пор как Обломов посетил нас, но все готово, – сказал Конрад и один раз нажал кнопку.

Не успел Репин взорваться, как три молодые секретарши внесли в комнату несколько папок и молча оставили их на столе.

– Спасибо, Луиза, – герцог подождал, пока женщины покинут комнату, прежде чем снова заговорить. – Все здесь, Константин, не стоило проделывать весь этот путь из Санкт-Петербурга.

Константин лишь бросил взгляд на папки перед собой.

– Ты принимаешь меня за дурака, Линторфф?

– Это все гарантии, которые ты предоставил по займу. Ничего больше. Мы не взимали с вас штраф за возврат капитала заранее.

Константин потерял терпение впервые за долгое время, ударив кулаком по столу.

– Верни мне Гунтрама!

– Фердинанд, напомни, есть ли у нас документы, подтверждающие, что мы забрали человека в качестве гарантии?

– Нет, мой герцог. Это против всех правил, сир. Рабство было полностью отменено в 1895 году. Думаю, что Россия была последней страной, отменившей крепостное право, пытаясь выглядеть немного современнее, – ответил Фердинанд.

– Поэтому наше дело завершено, г-н Репин, если вы не предпочтете обсудить некоторые дополнительные инвестиции в вашем регионе.

– Ты понятия не имеешь, что навлек на свою голову, Линторфф!

– Гунтрам выразил желание остаться со своими людьми, и ему была предоставлена должность в Ордене. Теперь он один из нас, – прорычал Горан. – Найди себе другого мальчика, потому что этот больше не доступен.

– Запомни свои слова, Павичевич.

– Тебя это тоже касается, русский. Я уже однажды навестил твою семью.

Обломов посмотрел на фон Кляйста, надеясь, что тот, как всегда, прекратит конфронтацию, но немец оставался равнодушным.

– Нет нужды впадать в крайности, джентльмены. Я уверен, что мы сможем найти решение, устраивающее всех нас.

– Я согласен на переговоры с тобой, Иван Иванович, – сказал герцог. – Понимаю, что это тяжелый удар для тебя, Константин, но такое случается, и мы должны научиться жить с этим. Однажды я был на твоем месте и отдал бы все, чтобы кое-кто был достаточно честен, чтобы сказать мне правду в лицо с самого начала.

– Ты запудрил ему мозги! Сбил его с толку! – выкрикнул Константин.

– Я? Кто лишил его важнейших для его состояния лекарств? Его врач или ты? Почему он пытался убить себя? Потому что он так сильно любил тебя, что не мог жить без тебя?

– Гунтрам был в полном порядке, пока ты его не забрал! Он был шокирован полученным горьким опытом. Он не понимал, что творит!

– Нет, конечно нет. Он разбил зеркало кулаками и порезал запястья среди ночи, изо всех сил стараясь, чтобы его не услышал твой человек, – презрительно усмехнулся Конрад. – С тех пор как он живет в Цюрихе, его здоровье значительно улучшилось. Мой собственный врач сказал мне, что не даст ему больше года! У него были панические атаки, аритмия, задержка жидкости и неслыханное для его болезни высокое кровяное давление! Если ты заберешь его, он умрет в течение нескольких месяцев! Этого ты хочешь? Купить ему хорошую могилу и навещать его там?

– Гунтрам пережил тяжелое испытание и медленно поправлялся! Он был в коме в течение двух недель, и врачи не давали ему надежды! Я был рядом с ним в худшие времена, и он вернулся ко мне! Он был счастлив с моими детьми!

– С твоими детьми, а не с тобой! Он ненавидел твой бизнес и твою ложь! О чем ты думал? Что сможешь спрятать такую змею, как Ольга Федоровна? Я всегда был обходителен с ним, даже если это шло против моих интересов, и он меня любит за это.

– Ты? Обходителен? Ты бредишь или просто величайший лжец, которого я когда-либо встречал? Тебя предупредили, Линторфф. Верни мне Гунтрама, и я буду заботиться о нем намного лучше, чем ты! У тебя есть время до 7 января! – взревел Константин и вихрем вылетел из комнаты.

Обломов вздохнул и покорно собрал папки. «В конце концов, Троянская война началась по похожей причине».

– Фердинанд, поговори с герцогом, а я сделаю то же самое с Константином. Возможно, мы сможем остановить это кровопролитие.

– Иван Иванович, отдать Гунтрама твоему боссу не вариант. В ту минуту, когда мы предадим одного из наших людей, причина нашего существования умрет, – медленно произнес Фердинанд. – Так было в прошлом, и это наш путь. Честь и Долг прежде всего.

*

Дневник Гунтрама де Лиля

16 декабря (продолжение)

Я допил свой чай, и Фридрих убрал вещи, велев мне немного поспать, пока не вернется герцог. Я заснул почти на месте, потому что напряжение спало. Я чувствовал себя очень больным и уставшим. Думаю, было больше восьми, когда Конрад разбудил меня поцелуем и спросил, как я себя чувствую. Я был абсолютно ошеломлен. Он должен был наорать на меня за то, что я напал на его драгоценного племянника!

– Я в порядке, Конрад. Насчет сегодня, я могу все объяснить, и мне жаль, что я был таким грубым.

– Все в порядке, Гунтрам. Я просто удивлен, что ты так хорош в этом, но ты должен мне лампочку для сада. Можешь заплатить за нее сейчас. – Он улыбался, пока говорил. – Хайндрик очень впечатлен, ведь никто раньше не крал его оружие. Горан хочет знать, как ты это сделал.

– Если ты можешь украсть кошелек, ты можешь проделать это и с оружием. Юрий, мой бывший телохранитель, который спас мне жизнь, научил меня крав-мага. Армину не следовало идти против меня с ножом.

– Мне стоит быть осторожным с тобой. Кто знает, что ты можешь сделать со мной.

– Ничего, ты правда знаешь, как бить. Я видел, как ты тренировался с Гораном. Не смогу противостоять ни одному из вас.

– Четырехкратный региональный чемпион в своей категории?

– Мне повезло.

– Скажи-ка мне, почему ты все еще боишься Репина?

– Потому что он непредсказуем. Тот, что заботился обо мне, мог ударить меня без предупреждения, и он знал, как сделать это, не оставляя следов. Константин тоже был жестоким, он никогда не бил меня, но по-своему ужасал, потому что мог причинить кому-то боль, только чтобы добиться своего. Он всегда знал, что сказать мне, чтобы подчинить своей воле. Он превратил меня в ребенка, и не сравнивай твоих людей с его – те преступники. Им нравится причинять боль или унижать людей.

– Как думаешь, ты сможешь спуститься вниз и поговорить с Фердинандом и мной? – спросил он очень мягко. – Ужин будет позже. Так долго находиться на холоде, так много идти пешком и перенести столько волнений вредно для твоего здоровья.

– Ты должен быть зол на меня. Я рисковал жизнью Армина.

– Если ты достал оружие, Гунтрам, будь готов к тому, что твой противник сделает то же самое. Он должен быть рад, что ты так спокоен насчет произошедшего. Если бы он совершил что-то настолько глупое в отношении любого из людей Репина…

– Он был бы мертв менее чем за секунду, – прошептал я. – Знаю. Я видел такое однажды в Санкт-Петербурге. Новый мальчик надерзил Ульянову, и тот просто ударил его ножом в шею. Масаев немедленно увел меня, но я буду помнить это всю оставшуюся жизнь. Мы просто шли в зимний сад, а они там спорили, и Ульянов убил его за секунду, – рассказал я ему.

– Он неоднократно неуважительно относился к тебе. Я всегда удивлялся, почему ты никогда не жаловался мне, но вижу, что ты можешь очень хорошо за себя постоять.

– Я не леди!

– Никогда не считал тебя одной из них, но ты болен и не должен подвергаться стрессам. Армин знает об этом, но преднамеренно спровоцировал тебя и заставил выйти на улицу. Я очень зол на него и на Мари Амели!