70. Я о сём вам более не спорю, что языков европейских шляхетству учиться есть польза, но что вы нам сказали подданных российских народов языки учить нуждно, а понеже их так многое число, что всех никому в жизнь свою обучить невозможно, то о невозможном и прилежать тщетно.
Ответ. Правда, что всех оных народов языки знать, мню, что нелегко человек сыщется, чтоб научился, ибо в одной Сибири счисляется разных до 10-ти языков; да я и не говорю, чтоб всех одному человеку учиться, как вам и о европейских сказал, разделяя тем, что полезно каждому из всех нужднейших обучаться.
71. Которые из сих нуждняе и где оных для научения школы учреждены?
Ответ. Нуяеднейших почитаю три: 1). Татарской, котораго удобняе всех мест в Казани, Тобольске и Астраханни, а особливо ныне и в Оренбурге обучать, наипаче же тем, что в Казаки шляхетство деревни свои с ними вместе, а купечество торги и частое обхождение имеют; а притом как междо татары многие в арапском языке ученыя находятся, то могут и арапскаго обучаться. 2). Главной подданных русских язык сарматской[271], но сей употребляют разные народы, яко фины и корелы, лапланцы и самояды, вотяки, пермяки, зыряне, вогуличи, остяки, мордва, чуваша, черемиса[272] и пр. И сии по разности их прежних владетелей и соседей так языки свои перепортили, что один другаго едва разуметь может. Их можно в Тобольске, у города Архангельскаго, Казани и Петербурге училища устроить. 3). Калмыцкой язык и, по употреблению их книг, тангутской[273] удобняе в Астрахании учить. 4). Затем хотя в Сибири многие разные языки имеются, по более мунгальской и тангутской нуждны. Оных и других можно свободно в Иркутске или в Нерчинске, а северных и камчадальских в Якутске или Охотске обучать.
72. Какая нужда в научении сих языков быть может, понеже дел великих посольских до них не касается, губернаторы же и воеводы везде переводчиков и толмачей довольно имеют и без нужды дела надлежащие исправляют?
Ответ. Что губернаторы и воеводы переводчиков и толмачей довольно и чрез них неоскудно богатиться способ имеют, оное не спорю. Но чтоб без погрешности и вреда или многим подданным без обиды править могли, оное сумнительно, ибо все оные переводчики естьли руские, то ис подлости и убожества берутся, и едва сыщется ль, чтоб татарское и калмыцкое простое, не говорю учёных письма разуметь и сам совершенно написать мог, да большая часть и по-рускии писать не умеют. Другия же для письма на тех языках берутся татары и калмыки, не умеющие по-руски правильно читать и писать, а грамматики, без которой переводчику никак правильно переводить невозможно, и ни един не знает, то никогда надееться нельзя, чтоб правильно перевели. Коль же паче когда которой сплутать похощет, то судия, поверя оному, неведением неправду и вред учинит. Наипаче же дело, тайности подлежащее, едва может ли сохранено быть, потому что часто не один, но два или три вместе для перевода писем употребляются, а наипаче махометане законам их обязаны в пользу единоверцов их клятву, данную государю, преступить и то в грех не почитают. И видим, что у нас для такого при допросах и переводах писем чрез употребление многих толмачей, а более махометан прежде времени открывается, и ис того немалые вреды и бунты происходили. А ежели бы из хороших людей и довольно в обоих языках наученые переводчики, а наилучше когда бы шляхетство, обученные в оных языках, воеводами, судиями и другими управители были, то б весьма таких безпорядков и народных от неправосудия обид и бунтов не происходило и опасности не было.
73. Понеже сии народы никаких полезных наук, а особливо, кроме татар и калмык, и письма не имеют[274], то многих и обучать, а для многаго числа школы устроить убыток бесполезной.
Ответ. Правда, что наук высоких филозофских у них нет, но многое, то есть чего филозофы не знают, и от ни нам онаго, что они имеют, достать неудобно, яко гистория их, от которой не токмо наша гистория, но многих древностей в забвении оставшее, чрез них может изъясниться, не токмо от татар и калмык, которыя свои древности написаны имеют, в них же весьма нуждное и гистории полезное находим, но от оных сарматских языков, у которых преданиями из древности где прежния их обиталища были, причины, для чего из оных переходили, хранятся. Не меньше же когда звание городов, рек, озёр их языка в тех местах остались, то наипаче оное утверждается. Да сия польза ещё не так велика, как нужда в научении их закону християнскому, о котором наши духовные должны попечение иметь. […]
74. Посему я не спорю, что другие языки учить полезно или нуждно, да в чужие государства младенцев для того посылать не токмо не полезно, но и вредно, ибо мы учителей оным языкам имеем у нас довольно.
Ответ. Правда, что в чужие край посылать младенцев без надежнаго призрения, а наипаче в малолетстве от вреда небезопасно, но что вы мните о моём сыне, то я опасности не имел, понеже з доброю надеждою к моему приятелю послал и ведаю, что ево призрение не хуже, но ещё и лучше моего тем, что он всегда его видит, а я за многими делами на его поступки и учение призирать времянии и терпения не имею; а к тому, что он тамо, не имея с кем по-руски говорить, скоряе немецкаго научится и потом к научению других наук в наших школах лучшую удобность возъимеет. Что же вы о учении домовном говорите, то истинно, что учителей у нас разных языков есть немало, токмо в домовном учении суть большия опасности, ибо хотя некоторые тщательно родители для научения детей своих содержат в домех своих учителей и тем надеются совершенную пользу учения приобрести, которое за недостатком лучшаго хотя похвалы достойно, однако жив том трудности и недостатки находятся великие, и суще:
1) Сей способ не всякому, но токмо богатым и могущим к выписыванию добрых учителей достать удобный, но таковых у нас весьма мало, ибо некоторые хотя имением к тому довольны, да случая лишаются, а особливо те, которые в услугах государственных в дальних от домов своих отлучках. Коль же паче дети осиротевшие мало от кого в том попечения и способа к научению иметь могут.
2) Многие за недостатком искуства принимают учителей к научению весьма неспособных, и случается, что поворов, лакеев или весьма мало умеющих грамоте за учителей языка францускаго или немецкаго и каких-либо непотребных волочаг[275] для научения благонравия и политики принимают и потом за положенные деньги вред место пользы покупают.
3) Хотя б которой родитель силу науки и сам довольно знал и какого учителя принять довольно разсудил, да у нас нелегко такого человека сыскать, чтоб всему тому, что потребно, обучать мог, многих же учителей содержать не способно. И тако многократно нужднейшее и сущее знание исповедания веры, законов гражданских и состояния собственнаго отечества назади и в забвении остаётся, которому необходимо первым быть надлежало.
4) Понеже всё шляхетство по должности звания наиболея во услугах государственных во отлучении домов своих пребывают, а дети под призрением матерей и холопей воспитываются, то многократно и добрым учителям в научении детей неразсудностью оных повреждается.
5) Обхождение детей в доме з бабами, девками и рабскими детьми есть весьма вредное, потому что научится токмо неге, спеси, лености и свирепству, а учтивости и почтениям к равным и меньшим себе, как то междо всем шляхетством нуждно, до возраста и знать не будет. И для того вместо благонравнаго и ласковаго часто развращённое воспитание в детех знатных людей примечено, которые, и в лета пришед, уничтожительными, досадительными и дерзыми поступками у людей почтение и честь теряют или за недостатком прилежания ко услугам мало способности имеют.
75. Если домовное учение неспособно или опасно, то имеем довольно народных училищ, в которых мы обучать можем.
