После завтрака Терали заставила дочерей убраться в своих комнатах, а сама занялась приготовлением праздничного обеда.

Дождь вскоре прекратился, и жаркое солнце набросилось на влажную землю. Девочки отправились за маслом и яйцами для торта, который после долгих обсуждений всё же решено было испечь.

Всю дорогу Лонери не покидало чувство, что из каждой тени за ней наблюдает чей-то недобрый взгляд. Один раз ей показалось, что она видит страшное лицо спрятавшегося среди зарослей полыни чудища. Девочка вскрикнула, тут же припомнив свою опасную прогулку.

— Ты что?! — испугалась Лонсия.

Лонери указала в том направлении.

— Это же камень! — удивилась младшая сестра и рассмеялась. — Ты давно камней боишься?

Присмотревшись, Лонери убедилась в правоте сестры и немного успокоилась. Но теперь Лонсия, завидев булыжник, выкрикивала испуганным голосом: «Камень! Прячьтесь все!»

— Да замолчи ты наконец! — разозлилась Лонери.

— А то что? — отозвалась раззадорившаяся Лонсия.

— А то понесёшь всё домой сама!

— Тебя тогда мама наругает! — заметила Лонсия.

— Прекрати надо мной издеваться! — возмутилась Лонери.

— А ты прекрати так себя вести! — тихо ответила Лонсия, оглядываясь на прохожих. — Сколько тебе лет?

На это Лонери остановилась, поставила корзинку с яйцами на землю и убежала прочь от сестры.

— Эй! Стой! Ты куда? — голос Лонсии звучал удивлённо и испуганно.

Однако долго бежать она не могла и вскоре перешла на быстрый шаг. Когда она оказалась у кромки леса, весь гнев уже улетучился, остался лишь неприятный осадок, отягощенный чувством вины.

И правда, почему она так себя повела? Ведь Лонсия не знала того, что недавно видела Лонери… Должно быть, это и правда выглядело со стороны очень странно. Надо было рассказать сестре обо всём! Но ведь она не поверит. Лонсия слишком серьёзная девочка, чтоб в такое верить! Её ведь никогда не мучили кошмары с ожившими скелетами или затягивающими в пустоту гробами. Она не желала ни на секунду поверить в сказку и всё подвергала сомнению.

Родителям тоже рассказывать не хотелось. Они, конечно, не станут насмехаться, как Лонсия, но решат, что их дочь фантазёрка. А такое положение дел девочку не устраивало.

Казалось бы, как в голове девочки, связанной с магией, дочери элементалиста и менталистки, могли возникнуть такие мысли? Но она не так уж много знала о мире, поэтому была уверена в его незыблемости. Магия, которой нужно посвятить много времени, чтобы сотворить с её помощью хоть что-то, и существование созданий из волшебных сказок не имели для неё ничего общего.

Лонери задумалась, почему Кэллия так отреагировала на появление женщины с собакой. Зачем вообще нимфам нужна была Лонери? И что бы было, не появись той парочки?

Размышляя об этом, Лонери шла по лесу. Земля была мягкая после дождя, потому сандалии не могли защитить ноги девочки от грязи. А прошлогодняя листва и вовсе прятала под собой лужи.

Наконец девочка вышла к ручью. Всё же водная стихия, подав однажды надежду, так и не покорилась юной элементалистке. Но Лонери не собиралась сдаваться.

Однако ручей, казалось, над ней лишь смеялся. И девочке всё труднее было бороться с унынием и сосредоточиться.

— Тут просто мало воды! Нужно больше, чтоб её почувствовать! — придумала Лонери, вслух подбадривая себя.

Она пошла по течению ручья, чтоб не заблудиться, предположив, что он выведет её к реке. Птицы пели, ветер тихонько играл зелёной листвой, а лучи солнца танцевали на бегущей воде.

Задумавшись, Лонери и не заметила, как к этой симфонии прибавились новые звуки — шум реки. И девочка вышла на её каменистый берег.

К Золотой реке из Лиара вела довольно широкая дорога, но элементалистка, идя по лесу, не думала об этом. Она присела на корточки, опустив руки в воду. Нужно было расслабиться выбросить из головы ненужные мысли. Закрыла глаза.

Солнце припекало, но ветер был прохладный, а вода холодная. Лонери казалось, что она растворилась в окружающем пространстве, но, когда веки на просвет из оранжевых стали тёмно-красными, девочка распахнула глаза и в ужасе уставилась на застывшее перед ней страшное серое лицо, на этот раз не в силах даже закричать.

Казалось, что время остановилось. Круглые глаза с вертикальным зрачком без радужки, длинный нос, больше похожий на клюв, ухмыляющийся рот, тянущийся до самых ушей, если б оные присутствовали.

Существо высунуло длинный раздвоенный язык. Лонери, отмерев, отскочила в сторону. Когтистая лапа чудовища ударила по месту, где только что была девочка.

Элементалистка, отбегая, обрушила на крылатое чудище шипящий водный гребень. После чего кинулась в лес. Она неслась, не разбирая дороги. Мелкая поросль, колючие кусты, овраги… Сейчас было не до заноз и ссадин. Оказавшись у поляны, Лонери схватилась за дерево и попыталась перевести дыхание.

Монстр спикировал вниз, приземлившись совсем рядом. Девочка спряталась за деревом, хоть и понимала бесполезность подобного укрытия, но не спешила его лишаться.

«Будь прокляты эти браслеты! — думала девочка, понимая, что скоро эта игра надоест чудищу. — Неужели я умру только из-за блока на огонь?»

И эта злость не давала места для отчаяния даже на пороге смерти. Слишком уж это было неправильно!

Чудовище кинулось на неё, когда в него ударила молния. Оно дёрнулось и растаяло сизым дымом.

========== Глава четвёртая. С крыльями или без ==========

По светлому сереющему небу плыли сизые облака с золотистой кромкой. Пока яркое, но уже близкое к горизонту солнце окрашивало мир в богатый тёплый цвет. В рыжеватых лучах летел белоснежный орел с золотыми когтями и клювом и янтарными глазами.

Он смотрел вниз и внезапно ощутил на себе взгляды земных обитателей. В них были и страх, и восхищение, и любопытство. Но орлу показалось, что к нему пытаются обратиться.

Это было что-то иное. Не тот зов, который росой оседал на перьях, этот будто лишь слегка касался, утопая во встречном ветре. Коринусен не знал, должен ли он отвечать, да и как это сделать, тоже не имел понятия.

Утром зов повторился, но на этот раз он был гораздо ближе. Орёл летел в густом сером тумане и, оказавшись за пределами тучи, увидел со стороны западного горизонта бурое существо, являющееся наполовину орлом и наполовину львом. Коринусену чудилось яркое жёлтое сияние, но умом он понимал, что на самом деле никакого свечения нет.

«Ты понимаешь меня?» — услышал орёл мысленный вопрос.

«Да», — ответил Коринусен, не сразу поняв, что обратился к нему не бурый орелолев, а всадник у него на спине, и «свечение» исходит именно от него.

Орёл кругами пошел на снижение, приземлился на мягкую луговую траву и дождался, когда это же сделает орёлолев. Коринусен чувствовал страх птицезверя перед более крупным хищником. Всаднику даже пришлось приложить к губам свисток, чтобы напомнить о себе.

Орёл спокойно наблюдал, как всадник спешился, и принял как должное то, что, приблизившись, тот поклонился.

Маленький, тонкий, почти прозрачный, он сиял невероятно ярко, и этот свет не имел ничего общего с видимым солнечным, хотя, подобно ему, уходил в желтизну.

«Я Лур, — представился тот. — А у тебя есть имя?»

«Девочка назвала меня Коринусен», — сообщил орёл, так как никаких других имён припомнить не мог.

«Кор, если позволишь», — предложил Лур.

Орёл вовсе не был против короткого имени.

— Это немного непривычно, — признался Лур. — Я могу обращаться к тебе, но неспособен видеть твоими глазами.

«Я необычный?» — спросил орёл.

— Редкие сущности для меня настолько непрозрачны, — ответил Лур. — Твой облик навевает мысли о старых эльфийских сказках, в которых подобные птицы обитали на Острове Семи Рек.

«Ты много путешествовал по миру?» — спросил Кор.

— Последние четыре года лишь ненадолго возвращался домой, — ответил Лур. — Был и в Серебряном Лесу, и на Архипелаге, и знал, что сказочный остров, если когда-то и существовал, вместе со всеми его обитателями ныне живёт лишь в преданиях. Всё же своим глазам привык доверять куда больше, чем чужим.