Лур повторил этот жест, открывая излучающий слабое желтоватое свечение браслет.

— Должно быть, он дал его тебе, — сказал Иллидео, — Нет никакого смысла создавать подобное украшение.

— Я помню себя с четырёх лет. Браслет растёт вместе с рукой. Должно быть, этот Луффелло мой родственник?

Варид покачал головой.

— Ты такой же, как я или он, — заметил он. — У нас не бывает кровных связей.

Лур кивнул, казалось, совсем не удивляясь его словам.

— Разве это так важно?

— Не знаю.

— Так что тебе нужно? — Лур теперь смотрел ему в глаза.

— Я просто ищу ответы, — Иллидео вздохнул. — Хочу понять, зачем меня привели сюда.

— Тогда ты выбрал не самый лучший способ.

— Уж не тебе судить, — заметил Варид. — Ты видишь все эти спутанные сети?

— Конечно, я ведь чародей.

— Ты похож на катушку, в которой слишком много обмоток. Я бы и не признал тебя, не будь этого браслета.

— Так, может, я всё-таки человек? — улыбнулся Лур. — Это слишком простая вещь, чтобы по ней делать такие серьёзные выводы.

— Браслет лишь заставил приглядеться, — он покачал головой. — Эта сеть плотная, но не настолько. Ты не путаешься в этих нитях?

— А ты не путаешься в ногах? Для создания, легко меняющего облик, ты задаёшь смешные вопросы…

— Я не связан нитями, но могу их использовать.

— Хочешь разорвать мою связь с Веринтаром? — усмехнулся Лур. — Нити прошивают физическое тело и при попытке их извлечь просто разорвут живые ткани. Ведь простое отсечение, которое используют для отлучения, не подойдёт, не так ли?

— Верно.

Лур засмеялся.

— «Привет! Мы так похожи! Можно тебя убить?» — передразнил Варида Лур. — Ты делал такое раньше?

Варид покачал головой. Не на людях же ему было ставить подобные опыты.

— Если вдруг я ошибся, думаю, мне по силам собрать одного человека.

— И снова лишь догадки…

— Вот я и хочу узнать наверняка!

— Что именно ты узнаешь благодаря этому?

— Может быть, и ничего.

Лур подошёл к нему и положил руки на плечи, вынуждая наклониться.

— Расскажи о себе, нечеловек.

— Я ошибся. И моя ошибка дорого обошлась дорогим мне людям!

— А они всё делали правильно и всегда прислушивались к твоим словам? — спросил Лур.

— Нет! — Иллидео поперхнулся воздухом. — Ты ничего не знаешь!

— А ты ничего не говоришь.

— Хорошо, — выдохнул Варид. — Я поделюсь своими воспоминаниями.

Он вспомнил времена, когда он, будучи могущественным магом из народа варданов, сопровождал верховного правителя на очередную битву с вардатоксами. Варид Иллидео называл его отцом. Но почему? Почему он позволил себе настолько вжиться в этот облик, что отринул память о своей собственной сущности?

Он ведь знал об угрозе и о возможности её предотвратить, именно поэтому в образе старого прорицателя сообщил о ней ещё молодому правителю, возвращающемуся из первого похода Тот не поверил. Тогда Иллидео внушил людям Вардалии мысль об исследовании неба. И не только варданы стали думать о способе преодолеть притяжение, но и вардатоксы. Иллидео оставалось лишь незримо присутствовать рядом.

Но ни варданы, ни вардатоксы не думали прекращать извечную войну.

Уже здесь, на Неотоне, он видел, как нарастало напряжение между Сайвернией и Ливенией, но предпочёл оставаться незримым в своём убежище. Но тогда он чувствовал, что может что-то сделать, и это его воодушевляло.

Много лет спустя после разговора с правителем варданов Иллидео узнал, что жена того ожидает ребёнка. Но долгожанному сыну не суждено было родиться ни тогда, ни в последующие десять лет. И однажды он, обратившись младенцем, заменил собой родившуюся мёртвой девочку, уничтожив её тельце и изменив воспоминания присутствующих рядом женщин. Вот только, став новорождённым мальчиком, он лишился всех воспоминаний.

«Почему я этого не предусмотрел?» — в очередной раз сокрушался он.

Он не мог смотреть в глаза остаткам народа, который долгое время считал своим. Он должен был их спасти, но позволил себе об этом забыть. Он подвёл всех: и тех, кто выжил, и тех, кто погиб. Но они об этом не знали, а он не смел рассказать. Ведь можно смириться с неизбежным, но нельзя простить просчёты того, кто принял на себя ответственность и забыл о ней.

— На нашей планете было два разумных вида, вечно пытавшихся вытеснить друг друга: варданы и вардатоксы. Забавно, что они не уничтожили друг друга на первобытных этапах, так как не было и года без военного столкновения. Тридцать лет я прожил жизнью обычного вардана, пока однажды не обнаружил себя в совершенно непригодных для жизни условиях: выжженная, испещрённая глубокими кратерами земля, плотные облака пыли, затмевающие солнце, и сухой ветер разносил пепел. Не осталось не только какой-либо жизни, но даже капли воды.

Непонятно, почему при наличии необходимых оптических и электронных средств никто не заметил приближающейся угрозы. Незадолго до конца наш народ праздновал начало освоения ближайшей планеты, запустив несколько космических кораблей с двумя тысячами исследователей. Вардатоксы, наши вечные зелёные соперники, также не желая отставать, запустили свои. На той планете была обнаружена вода, пусть её было немного. И у наших, и у токсов были технологии, необходимые для автономного существования. Но никто не мог предположить, что наша цветущая планета может превратиться в безжизненный камень. Забавно, что тот вардан, которого я считал своим отцом, любил рассказывать историю про своего деда. Про то, как тот однажды на охоте встретил сумасшедшего старика, твердившего про комету и апокалипсис. Несмотря на жуткий вид старика, никто не отнёсся серьёзно к его словам, все постарались как можно быстрее уйти. Ещё говорили, что после тех слов старик вскоре исчез, объятый белым пламенем. Он предрекал гибель всего живого на планете в начале следующего столетия. Так и произошло. Дни шли, а я не понимал, почему всё ещё жив. На третий день пропали голод и жажда, через неделю я понял, что могу бегать значительно быстрее, чем раньше. Появилась странная лёгкость, я мог прыгать так далеко и высоко, как не способно ни одно живое существо, и при этом приземляться невероятно легко.

Но тоска всё сильнее сжимала свои тиски, сводя на нет эйфорию от открывшихся возможностей. Ты просто представить не можешь мой восторг, когда я заметил на склоне горы костёр, рядом с которым мирно беседовали весьма необычные, на мой взгляд, мужчина и девушка. Когда я приблизился, они никак не отреагировали, будто меня не существует. Они продолжали свою размеренную беседу, и лишь когда я навис над огнём, девушка с браслетом как у тебя, Айтири, схватила меня за руку… Так они привели меня сюда.

— Ты думаешь, я здесь с определённой целью? — спросил Лур.

— Несомненно, — ответил Варид. — И браслет говорит о том, что это связано с Луффелло.

***

Миэн смотрел на монеты и недоумевал, зачем Адека Фрит высыпала их на тетрадный лист. Наверняка не успевшие высохнуть чернила смазались. В ответ на его укоризненный взгляд она сказала:

— Это будет частью нашего обучения.

— И что я должен с ними сделать?

— Отправиться к чародею и купить камни телепортации, — ответила она. — Тут как раз хватит на два.

Миэн, вздохнув, положил деньги в скрытые карманы и отправился выполнять поручение.

Чародей, к которому его отправила Адека, жил недалеко от главной площади, поэтому ворон долетел туда достаточно быстро. Лицо его показалось знакомым, хотя не должно было, ведь Цевирт Велоанфер был довольно молод. Миэн вспомнил, где его видел. Среди скульптур во дворце Белого Царя. Кайрел.

Кайрел с юных лет был хорошим музыкантом. Должно быть, Риллина благоволила ему, потому и позволила переродиться в качестве её внука.

Чародеем-пространственником наверное быть лучше, чем музыкантом. По крайней мере, появляется больше путей отступления, когда есть угроза стать чьим-то обедом.

Миэн был рад, что его не узнали, тем более, что рассказывать было нечего. Хорошо, что Адека показала ему не только его дневники.