Разозлился Великан и ударил кулаком в потолок. Затряслась земля так, что даже спящий Морской Змей проснулся. Собрал Ледяной Великан оставшиеся сокровища в водяной мешок и выбрался на поверхность.

И тогда, увидев на поверхности сокровища, явилось Неясное Нечто, которое не выглядело никак, а было просто безобразно. Лишь вместо глаз у него были украденные сокровища. Потребовало оно отдать оставшиеся. Не согласился он отдавать их. Окружило тогда Неясное Нечто Ледяного Великана и потянуло наверх, туда, где не было ни воздуха, ни света.

Вскипел и разлетелся водяной мешок, а Ледяной Великан не мог двинуться ни вперёд, ни назад, ни вверх, ни вниз. Впрочем, он потерял чувство направления, пока кружился. Но удивиться он не успел, так как Нечто никуда не исчезло. Опираясь на Великана, оно отрастило множество конечностей и попыталось собрать парящие вокруг Великана сокровища.

Великан старался крепко удерживать Нечто за руки, а может быть, за ноги или даже за хвосты, и не отцепился, когда оно собрало их все. Оно пыталось вырваться из мёртвой хватки великана, но безуспешно. Оно кидало в Великана всё, до чего могло дотянуться своими конечностями, но ни глыбы льда, ни каменные обломки не могли ему повредить.

Чем больше ударов на него сыпалось, тем больше становился Великан, и тут он понял, что падает, а в следующий миг уже стоял на двух ногах. Он швырнул Нечто оземь, и руках у него появился меч, как раньше появлялось весло. И сокрушил он Нечто, обратив его в Ничто, остался лишь шрам — бездонная расщелина. Разлетелись сокровища по разным краям, и понял Ледяной Великан, что непросто будет их собрать.

Но не заметил он приближения луны. Врезалась она в его голову и отскочила. А Великан упал на землю, раскололся и растаял. Вышло море из берегов и затопило сушу. Весна спаслась, но плакала она о гибели живых созданий, пока не истаяла. После она появлялась в утреннем тумане, но мало кто мог её услышать. Ещё меньше тех, что мог понять. Один лишь Морской Змей радовался, и то недолго. Вода стала утекать в Бездонный Каньон, что сотворил меч великана, и Змей не сумел выбраться из тянущего в расщелину течения.

И может, утекла бы вся вода в бездонную пропасть, да только времена изменились, и то, что было тогда, стало невозможно после. Сокровища разлетелись по разным краям, залегли в глубинах земли и океана, потускнел их свет, а может, и угас.

И лишь трещина Каньона осталась следом от тех времён.

***

Мастерская в этот час была закрыта. Тонкие шторы окрашивали дневной свет в алый. Многоголосый хор часов заполнял просторное, но заполненное всякой всячиной помещение. Пусть здесь царил порядок, но постороннему сложно было найти среди всевозможных механических мелочей то, что ему было бы действительно необходимо.

Но здесь и не бывало случайных посетителей. В Жемчужном городе было достаточно часовых лавок с крупными вывесками, двери которых не нужно было искать в длинных коридорах со слабым освещением. Но торговцы, коллекционеры, любители старинных и просто причудливых вещей бывали здесь. Некоторые даже не раз возвращались, чтобы приобрести заинтересовавшую их вещь. Те, кто знал об этом месте, приходили в определённое время, и в первую очередь их взгляд падал на всевозможные хронометры. Одни были привычны в Жемчужной стране, другие напоминали о Неотоне, на циферблатах третьих и вовсе были неизвестные символы. Что уж говорить об их оформлении. Всевозможных форм и размеров, из дерева, металла и неведомых искусственных материалов.

На стенах между циферблатами попадались пейзажи-миниатюры. Море, корабли, восходы и закаты, леса, реки и проливы, мосты и неведомые города. Мастер утверждал, что это работы его сына, но, если кто-то желал приобрести одно из изображений, отдавал по вполне приемлемой для подобных вещей цене.

На полках, помимо хронометров всевозможных конструкций, были и другие устройства, о предназначении которых гоблин, сидящий за рабочим столом у окна, мог лишь гадать. Утром, чтобы чем-то себя занять, но при этом не трогать чужие вещи, он, оставив записку, отправился на прогулку. Дверь за его спиной послушно замкнулась.

День выдался прохладным и ветреным. Эту часть города даже немного припорошило снегом. Но он недолго пролежал на крышах сверкающей пудрой. Какое-то время в небе висели пушистые тучи, напоминая о грозе, но настоящий дождь так и не пролился.

Прогулка по городу помогла скоротать время и понаблюдать за людьми. Некоторые обсуждали скудные новости, что доносились из-за белых стен Жемчужного Замка. Но на этих немногих раздражённо шикали другие, опасаясь, что Неведомое Нечто, как немедленно прозвали неизвестную смертоносную силу, вырвется из заключения и нападёт на город. Гоблин чувствовал защитные чары, оплетающие дома. Всё вокруг будто искрило и звенело. По сравнению с этим оглушительное тиканье в мастерской показалось тишиной.

Всех чародеев, которых он встречал, волновала главным образом нестабильность Потоков. Все они опасались, что магия станет такой же ненадёжной, как на Неотоне в последние десятилетия.

Гоблин понял, что заблудился, заплутал среди высоких строений и запутался в магическом многоголосье. И подумал, что стоило взять с собой карту города, над которой он заснул. Увы, телепортировать её со стола прямо в руки не удалось. Вероятно, из-за пресловутых наложений слоёв чар и неспокойных потоков магии.

Тогда он коснулся кольца из жемчужного камня, следуя зову, вышел к каналу, поднялся на мост и, сетуя на судьбу, залез на высокие для него перила.

— Нырять запрещено, — предупредил бдительный страж, появляясь неподалёку.

Гоблин кивнул рину, но продолжил болтать ногами, глядя на сверкающую белую воду.

Он поднял руку, и от поверхности реки поднялся фонтан, аркой перекинувшись через мост.

— Мастер Сазж, вот вы где! — воскликнула светловолосая девочка, заметив знакомого.

— Митири, хорошо, что ты меня нашла! — обрадовался он и признался: — Тяжело сидеть без дела.

— А вы почему не в школе? — сопоставив возраст девочки и сиреневую ученическую мантию, спросил стражник.

Прежде чем выйти на улицу, Митири надевала ученическую мантию с белыми нашивками в виде пера. По крайней мере, так её не примут за новоприбывшую. Уж слишком пристальное внимание было в Жемчужной стране к детям. Это было вполне объяснимо, ведь нередко дети-неотоняне попадали на Планету без родителей.

— Так никто не в школе, — напомнила Митири. — Из Жемчужного Замка всех выгнали, даже детей из Башни Сирот разместили по городу… бедные воспитатели. Между тем, — продолжила она, — говорят, мастерица Ри жива. Феи рассказывают о всяких ужасах в Царской Башне. Но при этом они явно рады…

Общение с феями было для Митири условием путешествия, но она не считала это чем-то обременительным. «Главное — не проявлять излишнюю настойчивость», — напоминала она себе, когда те начинали темнить.

— А какие феи, сильфы или пиксы? — уточнил гоблин. Он был благодарен Митири за новости и любопытному рину за вопрос.

— Сильфы, конечно, — ответила Митири. — Пиксам сложней попасть туда.

— Удивляюсь, как ты с ними ладишь, — улыбнулся гоблин.

Митири бы не сказала, что у неё хорошие отношения со всеми. Некоторые сильфиды относились к ней хорошо, другие — с подозрением. С пиксами было ещё сложней, так как они имели куда больше общего с большими людьми, но при этом всячески пытались подчеркнуть своё превосходство. Надо признать, колдовали пиксы отменно. Особенно хорошо зачаровывали различные механизмы и агрегаты. Такие чары у привычных заклинателей часто давали сбой. Но вот если пикс хотел что-то сломать…

Митири не сомневалась, когда им с отцом предстоит уйти, часовая мастерская продолжит работу. Не зря ведь в ней трудятся, набираясь опыта, пиксы и спрайты.

— Да, они на редкость твердолобые создания, как, впрочем, все ветровики, — не дал забыть о своём присутствии рин.

Митири глянула снисходительно, но возражать не стала. Несмотря на то, что сильфы были подобны саламандрам, они всё же были людьми. И зависимость от «своей» стихии похожая.