Это звучало довольно просто, но оставалось ещё что-то. И, хотя Фарида не могла его распознать, оно не давало ей покоя, мельтеша где-то на краю сознания.

— Но ведь ты не собирался идти за мной? — в голосе Фариды не было уверенности.

— Если честно, я тогда как раз над этим думал, — признался Эрлар. — Я понял, что должен быть здесь, когда увидел в воспоминаниях драконицы себя… — он не стал уточнять про обезображенный труп. — Но она, к счастью, меня не узнала.

Фарида не стала терзаться сомнениями по поводу его правдивости, вместо этого оглянулась на растерянную сестру, которая теперь не сводила взгляда с призрака.

Фита была взрослой опытной волшебницей, вся жизнь которой была посвящена магии в различных её проявлениях. С самых ранних лет её любопытство уравновешивалось осторожностью. Фита полагала, что удивить её непросто. И это действительно было так.

Даже то, что произошло с Данной двадцать лет назад, показалось Фите вполне закономерным. И ведь именно она рассказала сестре легенду о Каньоне. Впрочем, не она, так кто-то другой. Но то, что случилось с Данной, было загадкой этого мира, а не потерянного Неотона. И выбор Данны — это только её судьба. А ведь она элементалистка, а маги стихий сильно отличаются от тех же чародеев, путь которых — узкая тропа между разумом и безумием. Нельзя допускать сомнения в себе и своей магии, поэтому необходимо быть готовым к тому, что рухнут самые твёрдые убеждения. Фите не было важно, насколько близки к истине услышанные когда-то рассказы, которыми она делилась сначала с Данной, а потом и с Фаридой. Её учили, что маг не должен пренебрегать мнимым, так как с одной действительностью картина мира перестает быть целостной, а значит — правдивой. Надевая фиолетовую мантию, чародей должен понимать, что ступает по натянутой над пропастью верёвке, и только равновесие может сохранить ему жизнь и здоровье. У каждого волшебника был свой способ держать его. То, что подходило одним, было губительно для других. Фита не могла идти извилистыми путями своих предшественников и наставников, но её путь был весьма долгим, пусть каждый шаг в нём совершался с излишней осторожностью.

А могли бы они всего этого избежать, если бы однажды она поступила иначе? Если бы в её характере проявилось больше от родителей, смогла бы она найти ответы и предотвратить всё это? Пустые рассуждения! Надо было уйти, когда вернулась мать. Пусть даже и в Янтарную страну. Пользы от неё там было бы больше, чем от работы с детьми в Академии. Хотя кто знает, почему антары за триста лет так больше и не показались?

Фита не желала такой правды, и теперь ни изменения Фариды, ни беспокойство за состояние фей, ни удивление от появления призрака не могли полностью захватить её существо. Ей хотелось не думать над загадками, а просто по примеру бабушки оставить всё как есть и уйти. Снова вернулись мысли о ныне действующих вулканах.

— А я-то думала, почему ты сразу показался мне знакомым! — сказала Фарида, вновь переведя взгляд на призрака.

Фита подумала, что не так уж она и похожа на отца. Разве что цветом волос и, может быть, чем-то во взгляде. А вот откуда его знает Фарида, было для неё очередной загадкой. Пусть она и не жаждала ответов, но бросить на произвол судьбы сестру всё же не могла.

Главная ошибка — это поиск противоречий. Сомнения и противоречия — это то, что тянет на дно. Кто-то говорит, что необходимо всё подвергать сомнению. Но это вряд ли что-то принесёт, кроме сварливого нрава. Надо искать общие закономерности, а не тратить энергию на пустые споры. И неважно, кому ты бросаешь вызов: себе, людям или мирозданию.

— Да, и меня во всей этой истории радует, что дело не Видаре, — призрак улыбнулся, встретившись взглядом с Фитой, и кратко пояснил: — Путешествие во времени через Северный Телепорт.

Фита кивнула. Она совсем не желала подробностей. Столько всего произошло с того времени, когда она узнала о его смерти. Она заставила себя собраться и напомнила:

— Она всё ещё может быть здесь.

— Да, — кивнул Эрлар. — Должен признаться, её мысли от меня скрыты, так что не удивительно, что её никто не заметил. — Он нахмурился, взглянув на Фариду. — То, что она связана с Миэном, плохо. Мне казалось, я достаточно узнал о нём…

— Миэн? — повторила Фита, решив, что речь идёт о растении.

— Миэн Элуниар, — поняв её, пояснила Фарида. — Это имя.

— Знакомое, — припомнила Фита. — Точно так же звали правителя Серебряного Леса, что был следом за Белым Царём и перед Имирин.

— Он умер? — уточнила Фарида.

— Говорится, что его затянуло на Изнанку, так что кто знает…

Фарида кивнула и ей, и своим мыслям.

— Я знаю заклинание, которое могло бы отправить её на Изнанку, — вспомнила Фита. — Но неизвестно, насколько оно эффективно здесь…

— У нас нет выбора, — заметил Эрлар. — Если она и правда демон, причинить ей вред мы не сможем.

Фита подняла с пола Леванду и прошептала:

— Надеюсь, они придут в себя…

— Проверь щитовые чары, — посоветовал Эрлар. — Возможно, не только Фарида попала в ловушку.

***

Что первичнее, дух или душа? Что страшнее, потерять свою суть или лишиться личности? Не имеет значения, если отсутствие одной составляющей обесценивает наличие другой.

Был ли это спор? Миэн не знал. Разум выхватывал обрывки какого-то разговора. Или не разговора. Тем не менее, он был уверен, что рядом кто-то был. Возможно, кто-то из этих сущностей помог ему продержаться до конца выброса. Ни призраками, ни тенями, ни отражениями они не являлись. У них вообще не было облика. Миэн просто чувствовал их присутствие. А потом они будто исчезли, или их заглушил шум материального уровня.

Воздух обжигал лёгкие, а тело одеревенело. Миэн не знал, сколько он лежал без сознания. Но даже если немного, неуправляемость при воплощении грозила стать постоянной. А это могло и вовсе привести к непредсказуемым последствиям. Миэн заставил себя успокоиться. Не хватало ещё страдать от надуманного, когда куда важней заставить себя двигаться здесь и сейчас.

Этот отвратительный запах палёного рога! И что этот голос от него требует? Миэн наконец смог не только слышать, но и видеть. И сразу закрыл глаза, а затем, осознав, что всё происходит на самом деле, открыл их вновь.

«Почему ты здесь?» — выдавил из себя связную мысль Элуниар.

— Я всегда хожу за тобой, — засмеялась она, поправляя подпаленные сине-зелёные волосы.

Это не было ответом. Она была привязана лишь к его сознанию, а вовсе не к положению пространстве. Всё-таки из всех «подарков» наставницы этот был самым неприятным. Увы, не бесполезным, который можно было запросто отвергнуть.

— Ты не в том положении, чтобы что-то требовать, — заметила она. — Что бы ты делал без Адеки Фрит?

«Ты сумела освободиться, — мысленно подытожил Миэн. — Даже вроде как отомстить… Но зачем вернулась?»

Жамина согнула руку в локте и покрутила на указательном пальце цепочку с Каплей Жизни Ленца. Гладкий самоцвет слабо светился в прозрачной глубине.

— Что ты с ним сделала? — прохрипел Миэн.

— С котиком? — уточнила она. — Похоже, он попался в собственную ловушку. Правда, Капля пуста…

Миэн сообразил, что раз Ленц не ушёл, то намеренно скрылся в подпространство. Вполне разумно переждать непонятный выброс там.

— Ты спрашиваешь, почему я вернулась, — Жамина перестала снисходительно улыбаться. — Потому что мы все с клетке. Отсюда не выбраться.

***

Призрак неподвижно застыл у дверей. Но он был предельно сосредоточен, не желая пропустить чьего-либо появления.

Фита тоже была предельно сосредоточена. Потоки двигались быстрее обычного, что неудивительно после такой встряски. Жемчужный Замок был встревожен. Но Фита поняла, что в сети действительно кто-то угодил.

— Я не буду ничего убирать, — сказала Фита. — Не сейчас.

Фарида осознала, что, хотя энергия, вырвавшаяся из жемчужины, освободила лишь её, это не означало, что не осталось других таких беспомощных наблюдателей.