Фарида никогда не была особенно многословной. Она больше слушала, о чём говорят родители и сестра, лишь иногда делясь своими успехами.

— Конечно, какие-то странности есть в нас всех. Я тоже мало общалась со сверстниками, а когда в моей жизни появились феи, такая необходимость и вовсе отпала. Ты после перехода какое-то время уходила в себя. Дедушка с бабушкой себе места не находили. Путешествия пошли тебе на пользу… — она прервала себя, мельком взглянув на мать. — Ты прекрасно знаешь, она с раннего детства говорила с неодушевлёнными предметами. Её лучшим другом был камушек Вик, а самым заклятым врагом — ежевичный куст во внутреннем дворе. Она утверждала, что он кусает зазевавшихся прохожих за пятки, а чёрные ягоды могут внезапно обернуться ядом. Поначалу это казалось игрой, и я частенько ей подыгрывала. Но потом она подожгла сад, и мастер Косфи, будучи в прошлом учеником дедушки, взялся её обучать.

Она замолчала, но увидев напряжённое ожидание матери, решила продолжить.

— Пару месяцев назад мастер Косфи отправился в Акментарин, так как умер его отец, а мать осталась без ног ещё до Перехода. Фарида попрощалась с ним, но через неделю пришла ко мне в Академию и попросила Кристалл Телепорта на Странный Континент, якобы по просьбе наставника. Я тогда была с детьми и заподозрила неладное уже когда она ушла. Феи говорят, что после этого она не раз появлялась в моих комнатах. Я спрашивала её об этом. Но она отвечала так, будто слышит совершенно другие вопросы. Я бы решила, что она просто хитрит, но она несколько раз проходила мимо, даже не замечая, когда я её окликала, а потом отводила в комнату и укладывала спать.

А ведь это то, о чём говорил Эрлар.

— Но почему ты раньше не сказала?

— Не хотела делиться страхами.

Падение в бездну казалось Лонсии ужасно медленным.

— Надеюсь, ты ошибаешься, — покачала головой она.

— Я тоже, — вздохнула Фита.

***

— Почему не спишь? — осторожно спросила Лонсия, входя в кабинет.

Цевирт сидел за столом. Перед ним лежала кипа бумаг, которые быстро перелетали из одной стопки в другую. Если бы Лонсия не знала привычек супруга, то решила бы, что он взялся за дела только теперь, в последнюю ночь. Но нет, пусть скрип мелькающего с невероятной скоростью пера и мог ввести в заблуждение. Уйти в дела — хороший способ избавиться от ненужных мыслей.

«Теперь-то уж поздно отдыхать», — мысленно ответил Цевирт, не отрываясь от работы.

— Тогда прогуляемся по ночному городу? — предложила Лонсия.

— Это где же? — Цевирт поднял голову. Всё же над Жемчужным городом, несмотря на поздний час, солнце стояло высоко.

— Когда ты в последний раз был на Малом континенте?

— Самому не приходилось, ты это знаешь.

— Самое время.

— Времени нет, — возразил он.

— Только не падай духом. Не пристало встречать смерть в унынии.

— Тебе откуда знать? Да и куда уж падать?

— Я знаю, — Лонсия присела напротив него и ласково улыбнулась. — И ты знаешь. Вспомни моего отца.

В последние годы своей жизни Декарус Лироне с трудом мог передвигаться, даже заменив тяжёлый посох лёгкой тростью. Но и в этом состоянии он оставался верен себе.

— У смертных своя гордыня, и он отверг дар, — ответил Цевирт. — Кому он сделал лучше? Ни тебе, ни госпоже Цивее от этого легче не стало.

— Мне стало, — ответила Лонсия. — Он видел свой путь и шёл по нему, достойно встретив старость и тихо уйдя из жизни. Он просто видел свой предел таким, а иного принять не мог. Но я рада, что моим отцом был именно он. А гордыня свойственна всем нам.

— Да, очевидное отрицать глупо. Мы не отличаемся от далёких предков, поставивших под сомнение само понятие справедливости.

— Только не надо сейчасуглубляться в философию…

— Почему? Я и так потратил целую жизнь, решая лишь прикладные задачи.

— Пустая трата времени, тем более сейчас.

— Так покажи другой путь.

***

Лонсия смирилась с невозможностью заметить Миэна. Но ведь такие же люди могли наблюдать за ними давно. Лонсия и раньше много думала о различных невидимых сущностях, но успокаивала себя мыслью, что им незачем причинять кому-то вред.

— Демоны или антары? — рассуждала она вслух. — Или призраки антаров всё-таки, подобно Эрлару, нашли способ уберечься от изгнания?

— Не демоны, — говорил Цевирт. — Внезапная демоническая сила —

самый очевидный вариант, и мы в первую очередь надстроили защиту против проникновения с изнанки. — Цевирт убеждал сам себя. Он уже ни в чём не был уверен.

С самого начала они не пытались спрятаться. Лонсия хотела переместиться прямиком во внутренние помещения, но Цевирт не стал рисковать, телепортировав их обоих на ровную площадку за мостом. Отсюда можно было разглядеть чёрные тени приземистых домиков и ровные поля. Деревьев поблизости не было, но за неширокой быстрой рекой по склону расползлись заросли кустарников.

— Кажется, тут ничего не изменилось за сто лет, — прошептала Лонсия.

Было безветренно и тихо, не было слышно даже ночных насекомых. Цевирт вопросительно глянул на Лонсию.

— А вот это и правда странно, — согласилась она. — В отличие от потушенных огней, это не спишешь на поздний час.

Драконы ненавидели ментальный дар, считая его страшным проклятием, однако самые могущественные из них владели именно им. Они обычно и защищали своих подданных от влияния чужих менталистов. Правитель этих земель считался самым старым из известных драконов-оборотней, и Лонсия лучше всех неотонян знала его силу. Но она никогда не замечала за ним склонности экранировать всё и всех.

«Не мог же старик выжить из ума, — думала она. — Тут что-то другое».

На мысленные оклики Лонсии он не отзывался, и это могло означать, что его или нет на территории (что было крайне странно, ведь он ни за что бы не покинул добровольно свою землю), или он впал в глубокую спячку.

Каменные крепостные стены зияли темнотой бойниц. Пусть Лонсия и не обладала проявленной способностью управления огнём, она видела в свете звёзд не хуже своего мужа. А тот ничуть не сомневался, что замок пуст.

— Может, он всё же решил принять драконий облик и врос в холм? — предположил Цевирт.

Лонсия его не услышала, так как поднялась в воздух, решив осмотреть крепость, но вдруг услышала ментальный шум, о чём немедленно предупредила мужа. Острые шипы выросли прямо из-под земли, сверкнул металлическим блеском прочный панцирь. За мгновение до этого Цевирт телепортировался на десяток метров в сторону. Незримой рукой Лонсия подхватила вынырнувшего из укрытия хищника за хвост и, раскрутив, ударила им по двоим его сородичам, выползшим следом.

Цевирт почувствовал зуд по поверхности кожи, что создавала тонкая невидимая сеть. Его окружили прозрачные, почти невидимые в ночи существа.

Лонсия ощутила тонкий жгут, обмотавшийся вокруг шеи и медленно сжимавшийся. Она задержала это давление и стала озираться в поисках источника, но увидела, что Цевирт тоже попал в подобные путы и, чтобы освободиться, воспользовался веерным огненным заклинанием. Вряд ли пламя могло навредить нападавшим, но оно сожгло удерживающую паутину. Лонсия знала, что Цевирт способен применить и более смертоносные чары, но тот не спешил, вопросительно оглядываясь на неё.

Лонсия, в очередной раз столкнувшись с ментальным блоком, пошла иным путём. Она стала перечислять имена драконов-оборотней, все, что когда-то слышала. Лонсия и не подозревала, что память их сохранила, но теперь нужные слова вылетали сами собой. Большинство из них она не стала бы называть ни друзьями, ни даже союзниками, ведь по их настоянию она покинула Малый Континент.

Хотя Веринтар давно стал неотъемлемой частью поля Планеты и был как никогда силён, воспринимался он совсем по-другому. Цевирт Велоанфер мог сравнить его чем-то весьма текучим. Это были совсем не те часто путающиеся нити, что были присущи Неотону до Великой Катастрофы.

Цевирт Велоанфер чувствовал, как натянулась объёмная сеть. На взгляд волшебника, она напоминала прежний Веринтар, по крайней мере, его кусочек. И между ячейками этой сети проплывали потоки Веринтара нынешнего.