— И давно он прибыл?

— Я не знаю, — покачала головой Лонсия. — Всё же чужая земля, а по договору мы отслеживаем пришельцев только на вверенной нам территории. Мне известно лишь, что он там… Если хочешь, я напишу обращение, чтобы ты прошла распределение там.

— Естественно! — Ориана счастливо улыбалась. — А кто-нибудь ещё из наших общих знакомых тут появлялся?

Лонсия, задумавшись, провела пальцем по разделяющей материк на две неравные части линии Каньона.

— Из ринов, что прибыли в первом потоке, живых не осталось, а с другими ты и не была знакома. Если кто-нибудь появится, наверняка захотят найти тебя. Большинство гоблинов перебрались поближе к Акментарину, поэтому теперь там встречаются не только деревни кинокефалов. Так что владения Лейгона Сприна сильно выросли за последние двести лет.

— Лейгон Сприн, — протянула Ориана. — Апостол Огня?

— Он самый, — улыбнулась Лонсия. — Город отстраивали гномы, поэтому там есть ещё два уровня под землёй, несмотря на то, что он близко к береговой линии и вечной мерзлоте.

— А дроу? — поинтересовалась вирисса, и Лонсия поняла, что Ориана по большей части имеет в виду своего хорошего друга, жреца Янтеви.

— Драглиан, насколько я знаю, на Северном континенте не появлялся.

— А на других материках? — спросила тогда Ориана. — Ведь их тут целых пять.

— За пределами Северного Континента неотоняни оказываются довольно редко, — ответила Лонсия. — Некоторые, конечно, уходят. В основном на Большой континент. Мы не видели ни одного жреца Янтеви или Эльвандарай, — сказала ей Лонсия. — Но я полагаю, что они ещё появятся, пусть их и немного.

— Ты думаешь, были другие, кроме Драглиана и Иссары? — уточнила девушка.

— Если мы их не видели, то это не значит, что их не было, — ответила Лонсия расхожей фразой. — Эра Лаиса подарила Неотону множество великих магов, но слухи о том, что представители старых школ просто скрываются в лесах, в последние годы перед катастрофой стали звучать более правдоподобно.

— Это всё от отчаянья, — заметила Ориана. — Я успела прочитать про убийство Флейтиста, после которого Риллина бросила всё, смерть Тогрена пошатнула и без того хрупкое равновесие. Эльвандарай, Янтеви и Риллина до конца пытались вернуть Веринтару прежний, пусть и далеко не совершенный вид.

— Я помню, — отозвалась Лонсия, — как моя мать, казалось бы, отошедшая от дел, вернулась в стан морского бога, как Риллина отрубила голову Кэртив, как в тот же миг Энтив рассыпалась на мириады зеркальных осколков… С неба над Ливенией ещё неделю шёл серебряный дождь, а небо горело золотом. Ведь лишь тогда и Ливе и Кралларейве ощутили настоящий ужас.

Царица замолчала и закрыла глаза, а вирисса не захотела нарушать болезненную тишину, у неё не было подходящих слов, только вопросы.

— Удивительно другое, — продолжала Лонсия. — Люди стали исчезать гораздо раньше, лет за восемь до того, как тайна Сестёр была раскрыта. Ты ведь была среди них, поэтому не знаешь о гибели Ри.

— Так он был убит? — осторожно спросила Ориана, которая в глубине души опасалась лезть в семейные дела внучки того самого Тогрена, тем более которая ныне замужем за внуком Риллины и Флейтиста.

— Его разорвало осколками, на которые рассыпалась моя тётя, а ведь он всего лишь оказался рядом с нами. Не место смертным в этом ужасе…

— А мой отец застал это время? — спросила Ориана.

— Прости, меня тогда совсем не интересовала политика, — ответила Лонсия. — Я даже не знаю, кто в ту пору правил в Ливении.

— Там у вас какой-то Совет был, — обиженно буркнула бывшая принцесса.

— Может быть, — ухмыльнулась Лонсия. — Сейчас всё это не имеет значения.

— Фарида — это ведь твоя сестра Лонери? — уточнила Ориана, вспоминая изображения давно погибшей девушки и недавнюю знакомую.

— Уже знаешь о Фариде? — усмехнулась Лонсия. — Да, повезло нам с мужем воспитывать собственных сестёр…

Ориана осторожно улыбнулась. Насколько она знала, второе и последующие воплощения души — плохой признак. А две таких души в одну семью — и подавно.

— Три, — поправила Лонсия, уловив суть её размышлений. — Три в одну семью. Для моего мужа это тоже второе воплощение.

Вирисса вдруг почувствовала, что стены светлой и просторной комнаты давят на неё. Она решила, что немедленно встретится с отцом в Акментарине, после чего отправится в более низкие широты, где есть смена дня и ночи, и не важно, на какой материк. Лонсия понимающе кивнула.

— У меня к тебе будет просьба, — сказала Лонсия, в янтарных глазах вириссы читались удивление и заинтересованность. — Раз уж ты отправляешься в Акментарин, передай это владыке Лейгону.

С этими словами царица поставила на стол шкатулку.

***

Лоджия выделенной Миэну комнаты выходила к внешней лестнице с колоннами и прозрачной внешней стеной. Лестница без перил, казалось, ничем не ограждена, и лишь по слабому движению воздуха можно было понять обратное.

— Почему ты так и не показался им? — спросил Миэн.

— Ценных сведений у меня нет, как и желания отвечать на их вопросы, - ответил незаметный в солнечных лучах призрак.

— Тем не менее, ты знаешь, что случится, — предположил Миэн.

— Только мысли Фариды и ещё нескольких людей по этому поводу. Телепатия всегда мне неплохо давалась, в отличие от телекинеза.

— Лонсию тебе не удалось убедить, — заметил Миэн. — Да и меня остановить даже не попытался.

— Попытался, — признался призрак. — Я рассчитывал, что электрический разряд выведет тебя на время из игры. А вот попытаться перехватить контроль было чревато тем, что ты мог лишиться разума.

— Ну что ж, спасибо хотя бы на этом.

— Ты был бы весьма опасен… — заметило приведение. — Гораздо хуже, чем Виртемик.

Это была лишь мимолётная мысль, которая промелькнула в сознании Миэна почти незаметно для него самого. И понимание, что призрак мог ухватиться за эту тонкую ниточку, о многом ему говорило. Призрак, помило своих способностей, был достаточно посвящён в эту тему.

«Вот только откуда? — подумал Миэн. — Слишком старая тема, чтобы о ней знала Лонсия. Или Кайрел всё же помнит то время?»

Цевирт Велоанфер придерживался той же линии, что и во время краткой случайной встречи ещё на Неотоне. Он не был чистокровным эльфом, и не обязан был помнить своё предыдущее воплощение. Но раз он ничего не забыл, то почему попытался это скрыть? Не была жизнь Кайрела такой страшной, чтобы тяготить его. Не успел Кайрел наворотить таких глупостей, как он, да и не было у того таких возможностей. Или дело в самой смерти? Миэн не мог этого понять.

— Что рассуждать, всё равно ты уже умер, — обратился Миэн не то к своему собеседнику, не то к мыслям, обращённых к отсутствующему здесь Цевирту.

— Пойми, я совсем не хотел «оживать» в тот раз. Я ведь и отправил Фариду в прошлое только затем, чтоб она поняла, что сделанного не вернёшь и надо двигаться дальше. Мой отец как-то выразил догадку, что Катастрофа — лишь следствие всеобъемлющей и вездесущей природы Веринтара. А потом один за другим стали умирать боги-хранители. Тогрен потерял рассудок задолго до катастрофы. Энтив и Кэртив до последнего пытались это скрыть, и в результате сами погибли. А из младших, кроме Цивеи, которая к тому времени отошла от дел, никого не осталось.

— А зачем тогда существует возможность перемещения во времени? — спросил Миэн.

Он мог вспомнить, что на Неотоне многие жаловались, что даже совершать перемещения в пространстве в условиях Веринтара крайне опасно, хотя он был лёгок, тягуч и позволял очень сильно влиять на покрытую им землю.

— Насколько я знаю, для судебных расследований, — ответил призрак. — Только нужно понимать, что чем дальше ты оказываешься от исходной точки своего путешествия, тем больше ограничений на тебя накладывается. Можно временно оглохнуть, онеметь, а иногда и не временно. Мама мне в детстве часто рассказывала подобные истории. Думаю, моим родителям помогло то, что, оказавшись на Неотоне, они даже гипотетически не могли повлиять на глобальные процессы. Они были своего рода хронистами событий последних десятилетий. А до этого мой дед вполне успешно двадцать лет изображал рина под носом не только у Требхеонского Архимага Лацерия Фера, но и всего Совета Правителей Сайвернии, став одним из них.