Призрак, заметив, что излишне увлёкся ненужными пожробностями, замолчал.
— И что теперь, — спросил Миэн, — будем ждать, как всё разрешится само собой?
***
Из окна Фариды открывался вид на Каньон, похожий отсюда на страшную трещину в земле. По мосту-акведуку на другую сторону попадала Жемчужная река. Когда-то он был построен, чтобы обеспечивать жизнью Янтарную страну, с чем по сей день прекрасно справлялся. Согласно легенде о Ледяном Великане, Каньон, являющийся следом его меча, не имеет дна, и если долго падать в него, то в конце концов попадёшь в Начало и сгоришь в огне зарождающихся звёзд.
«Если оттуда нельзя выбраться, то как об этом узнали?» — спрашивала Фарида, на что и Фита, и Косфи отвечали страшным словом «теория». Девочка же начинала спорить, что раз это не подтверждено на практике, то никакая это не теория, а самая обычная гипотеза. По правде сказать, тогда Фарида успела поговорить на эту тему и с отцом, и с матерью, поэтому могла ещё долгое время спорить с наставниками и строить из себя всезнайку. Вспоминая это, девушка улыбалась, с высоты глядя на белую светящуюся воду, бегущую над зияющей чернотой.
Впрочем, обывателей больше волновала не бездна Каньона, а обитатели испещрённых пещерами стен. Фарида нисколько не сомневалась, что однажды откопают подземные ходы, ведущие от Жечужного Замка к бездонной пропасти.
Фарида знала, что ей понравится временное жилище, поэтому она встретила предложение отца с большим воодушевлением, а вот Ленц явно чувствовал себя не в своей тарелке, но спорить с правителем не посмел. Про Миэна сказать было сложно, потому как на голове у него снова кривым зеркалом красовался череп с затянутыми тьмой глазницами. Лонсия косилась на это неодобрительно, и девушка её понимала. Правда, Фарида не могла взять в толк, почему мать так и не намекнула, что маску следует снять.
Когда они закончили дела, Цевирт Велоанфер, прежде чем покинуть их, посоветовал не выходить за пределы этажа, по крайней мере, до завтрашнего утра, когда станет понятно, что призраки обезврежены.
Фарида вышла в общий зал и, увидев на диване перед круглым стеклянным столиком Ленца, скучающе перелистывающего страницы какой-то книги, предложила ему сыграть. Тот, хотя и вначале отнекивался, но как-то вяло, чуть ли не зевая, сам расставил фигуры на доску. Над ходами они не задумывались, будто главной целью было отыграть как можно больше партий, потому поединки получались быстрыми и с непредсказуемыми результатами.
Раньше Фарида тяжело переживала поражения, поэтому сумевших победить её противников упрашивала сыграть ещё партию. Бывало, что тем это настолько надоедало, что в конце концов они начинали поддаваться. Поначалу Фариду это злило, но потом она перестала обращать на это внимание, сочтя, что проигрыш не становится более почётным только лишь от нежелания побеждать. Теперь же она словно убеждала себя продолжать жить, как раньше, но не была уверена, что события последних нескольких дней позволят ей это сделать.
Вечером, незадолго до того, как шторы сами собой закрылись, на столе у окна появился лёгкий ужин, но Фарида с удивлением обнаружила, что не голодна.
Фариде нравился запах цветущего шиповника, поэтому она весьма обрадовалась, что мыло ей положили именно с таким ароматом. А вот усталость, не столько физическая, сколько эмоциональная, взяла своё, поэтому, казалось бы, только моргнув, она обнаружила, что пена осела, а вода остыла.
Фарида проснулась от непонятного гула. Прошло достаточно времени, чтобы выспаться. Возможно, он был за гранью слуха, но зато пронизывал до костей. Пробуждение получилось резким, болезненным, но бодрящим. Ведомая необъяснимым ужасом, девушка бросилась к двери. И, открыв её, столкнулась с Миэном. Шлема-черепа на его голове не было, и в лазурных глазах также читался страх. Миэн сгрёб её в охапку и прижал к себе, а в следующий миг Фарида поняла, что они падают. Гул, порождающий необъяснимый страх, нарастал.
Столкновения с полом Фарида так и не почувствовала, её сознание потонуло в других, гораздо более неприятных ощущениях. Хотелось вырваться и закричать от боли, но её ничего не держало. Огонь, в котором растворилось тело Миэна, менял свои очертания, но так и не принимал живой осязаемый облик. Если раньше преображение занимало доли секунды, то теперь пламя будто не могло решить, какую форму обрести. Или изменилось её восприятие времени, Фарида не знала. Она закрыла глаза, но яркий свет проникал сквозь тонкие веки, и пыталась считать, но сбивалась, едва начав. Вдыхая раскалённый воздух, Фарида чувствовала, будто натянувшаяся кожа вот-вот лопнет от жара. За гулом стен, что ощущался будто изнутри, она не слышала собственного крика.
И вдруг наступили тишина и холод. Из-за замёрзших слёз Фарида не сразу смогла открыть глаза и сквозь дым увидеть, как с пола пропадает копоть и сверкают противопожарные чары на шкафах и двери. Ледяная вода стекала по коже, медленно таял иней на волосах и одежде.
Фарида закашлялась, теперь ощущая жжение в глазах и носу. Миэн открыл окно, впуская на смену гари и дыму свежий воздух и холодный ветер, несущий ворох снежинок.
— Если бы не саламандра, — стуча зубами, заметила девушка срывающимся шёпотом, чтобы разорвать молчание.
Не было больше гула, а сердце всё еще билось очень медленно, хоть и возвращалось к привычному ритму. Фарида ощутила в груди непонятное натяжение, которое переместилось в область плеча, а в следующий миг на её поверхности алой вспышкой появилась чёрная ящерица. Плечо тут же онемело от пронзительного холода. Но саламандра спрыгнула, сворачиваясь на полу и в впитывая в себя чудесное тепло уже успевшего полностью очиститься пола.
— Если бы не она, — поправил Фариду Миэн, — от тебя бы остался только пепел.
Скрипучие звуки, которые он издал потом, мало походили на смех, однако являлись именно им. Не рыдания ведь, в конце концов Фарида недоумённо смотрела на колдуна, надеясь, что её догадка о том, что произошло в этот миг с другими, в корне неверна. Она боялась, хотя уже понимала, что всё так и есть.
«Эрлар ведь предупреждал», — думала Фарида, ощущая теперь лишь пустоту и безразличие ко всему.
Миэн вдруг хлопнул рамой и сорвался с места, вспоминая нечто важное. То, о чём ни в коем случае не должен был забыть. Так оно и было, и это пугало его. Ведь он сам сбился со счёта, сколько за это короткое время пришлось совершить неполных превращений. Никогда раньше ему не приходилось делать что-то подобное. Он с трудом мог дышать, а кашель сдерживал лишь потому что не хотел окончательно повредить истончившиеся ткани. Вода, которую он заставил себя проглотить не так давно, успела усвоиться до преображения, смягчая их. Но терпеть боль стало ещё труднее. Медленно, слишком медленно, лёгкие избавлялись от остатков дыма.
— Подожди здесь, — прошептал Миэн на ходу, а незапертое окно вновь распахнулось порывом ветра.
Фарида смотрела в потолок, совершенно ничего не чувствуя. Этот день всё же наступил. Она даже не услышала, как захлопнулась дверь. Снежинки садились на пол и тут же таяли.
========== Глава тринадцатая. Когда ночь темна ==========
Не составляло труда услышать шаги убегающего времени. А ведь ещё вчера оно казалось таким незаметным, не имеющим большого значения. Отметкой в календаре отсчитывались дни. В ежедневнике отмечались события и встречи. Но никогда прежде время не ощущалось чем-то материальным, давящим, тяжёлым и тягучим.
Осталось лишь ожидание, когда наконец опустится занесённый меч. И оно затмевало всё остальное. Подглядывало в окна, пряталось за дверями, смотрело с чистых листов и цеплялось за крючки написанных букв.
Цевирт, оставив открытыми шторы только напротив рабочего стола, поглядывал в угол, на светящееся полупрозрачное изображение башни. Сверкающими точками по ней передвигались обитатели. Лонсия безмолвным стражем ходила по пустым залам. Видела ли она что-то перед собой или погрузилась в воспоминания и печальные думы?
Цевирту казалось, что он разделился надвое. Одна его часть отстранённо наблюдала и ждала неизбежного, другая, вытеснив посторонние мысли, погрузилась в работу. И они словно начали существовать параллельно, будто отгородившись друг от друга непроницаемой стеной. Но всё же и та, и другая оставались им, Цевиртом Велоанфелом, не представляющим, что ему делать теперь с этим ненужным знанием.
