— И что заставило тебя изменить решение?

— Скажи мне, о чём бы ты подумала, если бы к тебе пришёл чёрный маг и стал утверждать, что желает поговорить, скажем, обо мне и Фариде.

— Чёрный маг? — девушка поглядела на сестру из-под светлой чёлки, стараясь не выдавать своего раздражения. — Раз уж, сестра, ты решила говорить со мной в сказочных категориях, то один такой чёрный маг стоит прямо передо мной.

— Ты забываешься, сестра, — покачала головой Данна.

— С тебя беру пример, — проворчала Фита.

— А кто из нас старше? — По тону невозможно было понять, насколько серьёзно это было произнесено. — Тебе положено быть мудрее.

— Но именно тебя ледяные драконы избрали королевой.

Данна не стала её поправлять, хоть это было не совсем так. О настоящем положении вещей, кроме полярных духов, знали только покойные родители. Да и то не всё. Но откровенничать с Фитой на эту тему она не собиралась.

— Знаешь, тебе бы поменьше слушать фейские сказки, — бросила она, прежде чем телепортировать обратно в свой дворец, где её ожидали весьма взволнованные духи.

Как только Данна покинула комнату, Фита в смешанных чувствах подошла к окну и полностью раздвинула шторы, после чего взяла с тумбочки лежащее отражающей поверхностью вниз овальное зеркальце в золотой оправе на ручке. О происхождении предмета говорили изображённые на нём сцепленные друг с другом два ранних полумесяца разного размера. Девушка, всё ещё стоя на ногах, долго вглядывалась в него, после чего с раздражением вернула на место.

За это время комнату покинули все феи, кроме одной, охваченной сиреневым сиянием. Она обеспокоенно спросила Фиту на своём языке, что произошло.

— В глазах двоится, — объяснила девушка. — Должно быть, это связано с чересчур любопытным мозгоправом. — Фея что-то прошелестела в ответ, её слова удивили девушку, и она прошептала: — Ты думаешь? — Сильфида кивнула, и Фита, отвернувшись от неё к окну, протянула. — Да, Леванда, я найду её.

Она подняла с пола и положила на подушку так и не развёрнутый свиток, после чего подошла к платяному шкафу, а уже некоторое время спустя, накинув капюшон сиреневой мантии, стояла под сенью высоких деревьев Туманного леса, испытывая после тепортации куда больший дискомфорт, чем обычно.

Перемещение в пространстве, совершаемое магом своими силами, всегда более безопасно, так как волшебник видит место, где окажется в следующий миг, и может изменить конечную точку.

Среди прочих деревьев с серебристой корой это не могло похвастаться более широким стволом, зато его густая листва подсвечивалась разными цветами. Фея Леванда, появившаяся во время телепортации в капюшоне Фиты, устремились туда, а девушка, почувствовав на себе взгляд вовсе не сверху, заозиралась по сторонам.

— Здесь никого нет! — прокричала фея, от испуга перейдя на ливенский.

— И куда они могли улететь? — спросила девушка, до этого искренне считавшая, что сильфиды просто не могут произносить слова на её языке.

— Не знаю! — Леванда бросилась к ней. — Фита! Я думала, что сёстры нам помогут… Но вдруг теперь им самим нужна наша помощь?!

— Так, в Жемчужном Замке осталось немало фей, кто-нибудь из них наверняка поддерживает связь с этими…

— Фита! — перебила её сильфида. — Они ничего не говорили! Это дерево мы выбрали ещё тогда, когда оно было саженцем!

— За нами следят, — тихо сказала ей девушка.

— Если это они, то почему не показываются? — испугалась фея, садясь ей на плечо.

Фита прошептала заклинание обнаружения, но похоже, что этот кто-то применил скользящие чары.

«Или у тебя паранойя», — подметил внутренний голос.

— Зачем прячешься? — спросила она. — Ты следишь за мной от самого Жемчужного Замка?

Никто не ответил, но Фите показалась, что в тумане она заметила движение.

***

Фарида проснулась, стуча зубами, и, дрожа от холода, свернулась в клубочек. Девушке казалось, что тело окоченело настолько, что она не сможет даже пошевелиться, но постепенно подвижность возвращалась к онемевшим конечностям, сменяясь не острой, но весьма колкой болью.

Всё тот же неприятный туманно-розовый свет позволял видеть на камне неподвижно лежащего грызуна.

— Ёрм! — позвала Фарида и прокашлялась, чтобы слабый со сна голос стал более узнаваемым. — Ты жив?

«Я слышал, что у людей должна быть совесть, — недовольно отозвалась мышь. — Только начал засыпать…»

«Ты мне обещал рассказать про Эланор, а вместо этого я увидела продолжение своего кошмара», — не осталась в долгу Фарида.

«Значит, в другой раз», — мысленно отмахнулся от неё Ёрм.

Фарида, морщась, поднялась на ноги и стала расхаживать по доступному пространству. Она старалась отгонять поступающие тревожные мысли. Но бездействие угнетало, а раздражение становилось всё невыносимее.

— Ты всё это время никак себя не проявлял, а теперь устал? — разозлилась она, нависая над грызуном.

«Можешь даже раздавить, и хвостом не пошевелю, — отозвался Ёрм. — Вот только надо ли это тебе?»

Девушка дёрнулась, скривившись, и сделала несколько шагов к невидимой стене. Желание крушить немного отступило. Она поняла, что разговаривать с мышью сейчас невозможно, поэтому переключила своё внимание на лежащий за барьером посох. Фарида не могла взять в толк, почему тюремщики его не убрали, зато прекрасно помнила, как смогла сдвинуть его с места, несмотря на то, что другие её способности за пределы стены не распространялись.

— Так, — тихо сказала она себе. — Кто там хотел объясниться? — Губы растянулись в улыбку, а глаза сощурились. — Вот и получила.

На этот раз элементалистка намеревалась придвинуть посох ближе к барьеру. В обычных условиях сделать это было бы значительно проще, так как можно было влиять не только на него, но и на землю, на которой он лежал, а также немного помогли бы и потоки воздуха. Но Фарида прекрасно понимала, что и то, чем она на данный момент располагала, в её положении было настоящим чудом.

«Что я могла сказать, чтобы наш разговор не закончился так быстро? Я ведь даже не узнала, что это за место».

Многие верили, что предметы рано или поздно становятся частью их хозяев. А маги недоверчиво относились к любым философским рассуждениям только до тех пор, пока их нельзя было применить на практике. И не воспользоваться таким подарком было бы крайне глупо.

Фарида, прислонившись лбом к барьеру, опустилась на пол. После того, как девочка оказалась за пределами Жемчужного Замка, она совершила череду ошибок.

«Ты понимаешь, что тебе всё время помогали», — подвёл итог Ёрм.

— Естественно, — прошептала Фарида. — Но разве в этом есть что-то плохое?

«Плохое, хорошее, я, как и раньше, не занимаюсь вопросами добродетели… — проворчала мышь. — Но назови хотя бы одну причину, почему ты считаешь, что я должен что-то делать за тебя сверх всего?»

Девушка почувствовала укол обиды. Она ведь ничего такого не просила, а мысли — не тот материал, по которому стоит судить о человеке, ведь слишком краткосрочны и эфемерны они бывают. Это она и хотела высказать грызуну, но передумала. Нужно было поберечь силы для дела.

Так как за посох ухватиться не удавалось, элементалистка решила, что упустила свою возможность, и местные чародеи после падения пола укрепили магическую защиту. Но после того, как Ёрм ясно дал понять, что в этом деле не помощник, Фарида поняла, что надеяться не на кого. До шутки реки, или как ещё это мгновенное взросление можно назвать, было бы проще, а теперь её могла не узнать даже Фита, не говоря уже о Данне.

Трудно сказать, сколько времени прошло, прежде чем сидящая на коленях с закрытыми глазами девушка смогла наконец почувствовать посох, но шея затекла, что совсем не помешало Фариде чуть ли не подпрыгнуть от радости. Остановил девушку лишь страх, что все усилия окажутся напрасными и придётся начинать всё заново. А ведь задача предстояла весьма трудоёмкая — сдвинуть с места такой сложный, и шар, и продолговатый цилиндр, да ещё со спиралью лозы, предмет.