Тонкая линия превратилась в широкую полосу, в которую входило и бледное девичье лицо с упавшими на него светлыми волосами.

— Вставай, колдунья, — произнесла Данна, подходя к кровати старшей сестры, — поговорить надо.

========== Глава седьмая. Сомнения и угрозы ==========

Было тихо и безветренно, даже плеск волн слышался едва-едва. После заката темнело быстро, и всё ярче казалось рыжее пламя костра, разведённого красивым беловолосым человеком.

Голос рыбака успокаивал девушку и придавал непривычное чувство защищённости, хотя она совершенно не понимала, о чём он говорит. Потому она села у костра напротив и, когда он снял с костра котелок, с удовольствием приняла от него чашу с похлёбкой и даже почувствовала разочарование, когда в следующий миг он отошёл к лежащей неподалёку перевёрнутой лодке, а вернувшись уже с грузом на плече, стал чинить порванную сеть.

Но это ощущение не продлилось долго. Наблюдая за его работой, девушка и не заметила, как опустела чаша в её руках. Поставив её на песок, она подошла к рыбаку и, взяв конец сети, кивнула головой в сторону костра. Мужчина что-то спросил, а она кивнула и даже улыбнулась, хотя не была уверена, что он правильно понял, а её догадка верна.

После того, как они поменялись местами, наблюдать за ним девушка уже не могла, ведь, несмотря на то, что работы почти не осталось, сказалось отсутствие опыта. А когда сеть была скреплена, возле костра никого не было.

Присев возле огня, она стала глядеть на пляшущие по потемневшему дереву языки пламени, надеясь вот-вот услышать приближающиеся шаги, да так в этом ожидании и задремала.

Когда она проснулась, угли едва тлели, зато с неба ярко сияла огромная жемчужина луны. В её свете и песок, и одежда девушки казались белыми, а кожа, успевшая за день напитаться солнцем, тёмной. Так как куча дров увеличилась, она поняла, что рыбак возвращался, но и теперь она осталась в одиночестве.

Сон больше не шёл. Девушка, поломав тонких веток, кинула их на алые угли и стала раздувать. Только когда вновь возникшее пламя стало увереннее, она подложила бревно потолще и позволила себе отойти от костра.

Она покружилась вокруг огня, сходила к морю, но, не рискнув приближаться к воде, вернулась обратно. Девушка хотела приподнять лодку и посмотреть, что спрятано под ней, но сделать этого ей не удалось. Потому она вернулась к костру, вылила из котла остатки похлёбки и уложила на дно хворост, после чего нашла подходящую раздваивающуюся ветку, достаточно прочную, чтобы выдержать вес, но которую при этом удобно было держать, повесила на неё котёл, в другую руку под локоть взяла немного хвороста, после чего подожгла и кинула в котёл прутик и двинулась в сторону темнеющего леса.

Луна светила ярко, но на душе у девушки было тревожно, и чем сильнее она отдалялась от костра, тем больше росло её беспокойство.

Уже на краю леса, в тени деревьев, она вздрогнула, наступив на что-то мягкое, и едва не уронила от страха свой груз. Но в следующее мгновение поняла, что это ткань, и, склонившись, вытянула её на свет.

Страх вернулся в тот же миг, так как она поняла, что материя эта — одежда рыбака. А когда подняла голову, увидела сверкающие голубые глаза и светлую пятнистую шкуру хищного зверя.

***

Велинда крутилась перед зеркалом в своём новом фиолетовом платье, которое ей так и не удалось надеть на выпускной несколько месяцев назад.

— Всегда найдутся те, кто испортит праздник, — пожаловалась она своему отражению.

В отличие от брата, она не могла похвастаться высоким ростом, хотя в детстве всегда была выше него. Сейчас мало кто принимал их за родственников, находя чересчур мало сходства даже в чертах лица, а то, что у Велинды глаза были светло-серые, а у Алена янтарные, только усугубляло эти различия настолько, что даже одинаково светлая кожа и тёмные волосы (которые у Велинды ещё и вились) не спасали.

Ален не стал к ней стучаться, просто просунул письмо в щель под дверью. Развернув его, девушка вздохнула.

— А я так надеялась, что её быстро заберут, — расстроилась она, взяв послание, состоящее из нескольких строк.

***

— Не так уж плохо выглядишь, — заметила Данна. — Мне говорили, что на тебе живого места нет.

Она перевела взгляд на розовый куст и поморщилась. Башня и так производила впечатление большой оранжереи, и Данна не понимала, зачем выращивать такие крупные растения ещё и в жилых комнатах. Хотя об этом никогда не говорилось, она подозревала, что весь этот «зелёный дом» с самого начала был идеей сестры.

— Ты же знаешь наших лекарей, — слабым голосом отозвалась Фита, устремив взгляд карих глаз в потолок. — Если бы не подозрительность псионика, я бы не спала почти всё время.

Данна и по себе знала, что ковыряние в воспоминаниях отнимает силы не только у менталиста, но и у его пациента. Причём на разных людях, вне зависимости от их собственного магического фона, это воздействие отражается в разной степени. Когда она впервые встретила полярного духа, а было это через месяц после того, как она нашла в Каньоне круглый голубовато-прозрачный камешек, напомнивший ей Капли Жизни, амулеты, что носили сфинксы, тот тоже первым делом решил обследовать её мысли, а сейчас и самый опытный маг бы «соскользнул».

Данна на неё не смотрела. Она вновь отошла к окну, и льдисто-голубые глаза зорко выхватили высоко в небе силуэт дракона. Ящер при всём желании не смог бы опуститься ниже из-за особых чар, укрывающих не только Жемчужный Замок, но и всю страну. Но летать выше — почему бы и нет, когда совсем рядом Каньон, ущелье которого стало многоярусным домом не только для рептилий.

Когда-то принцесса Данна проводила много времени, исследуя этот разлом, по легенде оставленным мечом Ледяного Великана, особенно когда пожилой рин Декарус, являвшийся для юной элементалистки не только дедом, но и наставником, умер, и она фактически стала самостоятельной.

— Ты обманула защиту? — спросила Фита, глядя на тёмный силуэт сестры на фоне окна.

— Зачем мне обманывать? — ответила Данна, оглянувшись. — Я пока ещё член царской семьи, дочь царя…

— Ну это ненадолго, — бесцветно отозвалась Фита. — Вот узнаем имя преемника, и начнётся совсем другая жизнь… Не для тебя, конечно. Хотя и тебе, скорее всего, придётся прекратить эту игру со снегом.

— Если новый правитель обратится ко мне с такой просьбой, то конечно, — заверила владычица Южного Континента. — Значит, тебе не сказали, что свиток исчез?

— Он исчез? — Фита, откинув одеяло, резко села, отчего голова у девушки загудела.

Преодолев страх перед Данной, к Фите подлетела сиреневая фея, но та лишь махнула на неё рукой. Сильфида восприняв этот знак по-своему, села царевне на плечо и, сложив руки на груди, бросила недобрый взгляд на Хозяйку Сердца Зимы.

— И что ты подскочила? — приподняла бровь Данна. — От твоей суеты он быстрее не найдётся.

— Прошу тебя, уходи… — Фита положила голову на руки.

— Не спеши. Раз они утаили от тебя это, значит, есть причины тебе не доверять.

— Тоже будешь копаться у меня в голове? — горько усмехнулась старшая сестра. — Я действительно не помню события того дня, но если бы на мне было убийство, это было бы невозможно скрыть.

Данна не стала напоминать, что она, как стихийник, не может «копаться в голове», так как среди её подданных, в том числе ближайших советников, есть те, кому это по силам, вместо этого она достала из широкого рукава перевязанный золотой лентой свиток и кинула его на колени сестре.

— Так это ты его взяла! — воскликнула Фита, стряхивая предмет с белой сорочки. — Но зачем?

— Потому что этот выбор не кажется мне удачным. Даже из Фариды получился бы более хороший правитель

— Ты много на себя берёшь… — поморщилась Фита. — Живёшь уже на другой стороне планеты, а всё равно лезешь сюда. Скучно?

— Кажется, у тебя и правда не всё в порядке с головой… — вздохнула Данна. — Впрочем, родственники на то и нужны, чтобы указывать на наши недостатки.