Аскот располагался в девяти милях от Итона, а сами скачки начинались после обеда, что позволяло Алистеру посещать их без ущерба для занятий в школе. Первый забег из шести стартовал в половине третьего, но для Алистера гораздо важнее было успеть к торжественному открытию скачек — королевской процессии, выезжавшей в два часа пополудни из Виндзорского замка. Кристиан прибыл в обед. Алистеру от волнения есть не хотелось, а Кристиан перекусил в самолёте, и они принялись собираться.

Алистер придирчиво оглядел себя с Кристианом в зеркале и остался чрезвычайно доволен — оба выглядели, как аристократы с парадного портрета: чёрные визитки, серые брюки в тонкую полоску, шёлковые галстуки, розовый и бордовый, и начищенные до зеркального блеска ботинки — всё сшитое на заказ лучшими лондонскими портными. Взяв в руки матовые цилиндры, они вышли из комнаты. Алистер запер дверь и забежал на минуту к Маккою, «чтобы оставить ключи».

— Мы с Кристианом в Аскот, а оттуда прямиком в Лондон, не хочу с ними таскаться, пусть полежат у тебя, ага? — скороговоркой затараторил он, бросая ключи на комод у двери.

— Ага, — без особого энтузиазма буркнул Йен. — Ты когда вернёшься?

Алистер, вздохнув, закатил глаза, давая понять, что он думает о подобных детско-наивных вопросах.

— Завтра утром.

Многозначительно улыбнувшись и подмигнув Йену на прощание, Алистер вышел в коридор, где его поджидал Кристиан. Вместе они спустились вниз, где их уже ждал заказанный Кристианом лимузин, и отправились на ипподром.

— Не желаете сделать ставку, сэр Алистер? — спросил Кристиан, когда они проходили мимо букмекерских контор.

— Я уже сделал, — невозмутимо ответил Алистер. — Я ставлю на вас, лорд Кейм.

Кристиан рассмеялся, одобрив выбор, и они направились к Королевской трибуне, где заняли свои места среди высшей аристократии и сливок общества.

Вскоре показался кортеж с членами и гостями королевской семьи. Открытое ландо, запряжённое четвёркой серых «виндзорских» лошадей, въехало в Парадное кольцо. Заиграл гвардейский оркестр, и над ипподромом понеслись звуки гимна «Боже, храни королеву». Трибуны радостными криками и флажками приветствовали своего монарха. Королева в ответ махала пухлой ладошкой в белой перчатке, принц-консорт приподнимал цилиндр. Экипаж, сделав почётный круг, остановился напротив входа в Королевскую ложу. Из него вышла Елизавета II, похожая в своём кукольно-розовом облачении на престарелую барби, и в сопровождении мужа и остальных членов семьи прошествовала в нескольких ярдах от Алистера с Кристианом в свою ложу. Алистер перехватил ошарашенно-недоуменный взгляд принца Гарри, вместе с братом замыкавшего королевскую процессию, и понял, что день удался, даже если ничего другого сегодня больше не случится: Маккой проинформирует о его возвышении школьные «низы», а принц позаботится о «верхах».

Королевская чета заняла свои места, всеобщее возбуждение унялось, и начались бега. Спортивный азарт и аристократический шик, вековые традиции и последний писк моды, породистые скакуны, родословной не уступающие своим владельцам и болельщикам, и дамы, безуспешно соперничающие за мужское внимание с лошадьми, слились воедино, образуя ту неповторимую смесь, которая вот уже около трёхсот лет олицетворяет атмосферу Аскота.

Закончился заезд на Золотой Кубок, и возбуждённые любители скачек, галдя и шумя, дружной толпой двинули к барам: кто праздновать победу, а кто — запивать поражение.

— Лорд Кейм, вы ли это?! — Алистер с Кристианом обернулись. Стремительной походкой к ним приближался высокий стройный мужчина с королевской осанкой и царственным профилем — хоть сейчас на монету. В его облике не было ни одного яркого пятна: чёрный цилиндр, серая визитка, бледно-голубой галстук с жемчужной булавкой, — но стоило ему появиться, как незнакомец тут же приковал к себе всеобщее внимание, которому могла бы позавидовать сама королева. Там, где он проходил, почтительно расступалась знать, смолкали разговоры, и даже радостная суматоха вокруг, казалось, резко приутихла.

— Глазам своим не верю! Генри! — Кристиан просиял и бросился незнакомцу навстречу. Алистер, чуть поотстав, последовал за ним. В полушаге друг от друга мужчины на миг застыли, но Кристиан, решительно выступив вперёд, тут же заключил незнакомца в объятия.

— Я думал, вы навсегда покинули Англию, — сказал тот, мягко отстраняясь.

— Боюсь, — рассмеялся Кристиан, — мне это не под силу, пока наша добрая старушка производит на свет таких пленительных юношей.

Две пары глаз повернулись к Алистеру. Незнакомец теперь стоял вполоборота к нему, и взору Алистера открылись его собранные в хвост, волнистые пепельные волосы.

— Да, действительно. — Алистер почувствовал на себе быстрый цепкий взгляд незнакомца, которым тот окинул его с ног до головы. — Вы не представите мне вашего спутника, лорд Кейм?

— Почту за честь, Генри, — улыбнулся Кристиан, отступая чуть в сторону. — Джентльмены, позвольте вас познакомить. Сэр Алистер Уинфилд — Генри Рассел, герцог Бедфордский.

— Очень приятно, герцог, — от волнения и неожиданности голос Алистера сел.

— А уж мне как приятно, сэр Алистер. — Герцог одарил Алистера благосклонной улыбкой и, задержав его руку в своей, повернулся к Кристиану: — Лорд Кейм, вы позволите мне чем-нибудь угостить вас с сэром Алистером?

— С удовольствием, герцог. Эту эпохальную встречу надо отметить. Сколько же мы не виделись?

— Да уж пятнадцать лет будет в июле.

— Вы так точно помните, герцог.

— Вас разве забудешь, лорд Кейм?

Герцог повёл их в «Parade Ring Restaurant». Ресторан был полон, но для герцога и его гостей тут же нашёлся столик с восхитительным видом на Парадное кольцо и Пьедестал победителя. Мужчины поснимали головные уборы, и из-под цилиндра герцога, как из шляпы фокусника, вырвалась на свободу его буйная шевелюра. Алистер озадачился вопросом, как она туда вообще поместилась, и с трудом подавил улыбку, представив, как герцог старательно упаковывает её в тулью цилиндра, словно в футляр. От окончательного разврата это кудрявое буйство сдерживала только чёрная атласная лента, которой непослушные кудри герцога были небрежно перехвачены ниже затылка. К такой причёске больше подошла бы пиратская треуголка, нежели джентльменский цилиндр, подумал Алистер, но живописная шевелюра смотрелась на герцоге неожиданно органично, не только не нарушая безупречный аристократический образ, но даже добавляя ему шарма и стильности. Алистер мысленно восхитился эффектом и взял приём на заметку: жёсткий дресс-код Аскота превращал мужчин в стаю безликих чёрно-серых ворон, незнакомец же, не нарушив требования к гардеробу ни единой пуговицей, с лихвой отыгрался на причёске, о которой в предписаниях ничего не говорилось. Уж до чего Кристиан был бунтарём, а рядом со своим приятелем он казался воплощением респектабельной благопристойности.

Герцог заказал на всех розовое шампанское и клубнику со сливками — «Она здесь чудо как хороша. Лорд Кейм, насколько я помню, это лакомство не уважает, но вам, сэр Алистер, я настоятельно рекомендую» — и сразу захватил инициативу в разговоре. Обращался он, в основном, к Алистеру. Кристиана это, похоже, вполне устраивало — он вежливо внимал беседе, потягивал шампанское, но в разговор не встревал.

— А вы любите ездить верхом, сэр Алистер? — спросил герцог, когда с обсуждением результатов сегодняшних заездов было покончено. Невинный и безобидный, более того — типичный для Аскота, вопрос был задан с такой фривольной интонацией и сопровождался таким откровенным взглядом, что у Алистера порозовели скулы. Его, как и многих других правильных с виду мальчиков, тянуло к «плохим парням» — они всегда вызывали у него зависть и восхищение. Герцог являл собой лучший образчик этой породы — smart hooligan, как называл её про себя Алистер. Такие люди восхищали его — если их эскапады касались других, — и пугали, — если были направлены против него самого. Герцог же, вольно или невольно, преступил грань дозволенного, избрав мишенью Алистера, и притяжение сменилось отторжением.