— Чем именно? — мысленно согнув руку в локте, Алистер выставил себе А с тремя плюсами.

— Всем. — И это были не просто слова — Кристиан, несмотря на только что утолённый голод, опять пожирал его взглядом, и в глазах его было восхищение с вожделением. — Я люблю, когда громко и грубо.

— Что же ты раньше не говорил?

— Боялся тебя напугать — своей необузданностью. Но ты мог бы и сам намекнуть, что хочешь погорячее. — Кристиан легонько дёрнул его за прядь взмокших от пота волос, будто подтверждая своё недовольство.

— Боялся тебя отпугнуть — своей разнузданностью.

Ответ получился достойный. И Кристиан это оценил — довольно рассмеявшись, он обнял его за плечи и, порывисто притянув, прижал к себе. И было в этом порыве что-то такое, что Алистер понял: они только что переступили некую невидимую, но разделявшую их грань, после которой всё будет по-другому. Кристиан больше не будет искать компенсации на стороне, а у него больше не будет унизительных дублёров. Для полного счастья не хватало только окончательного подтверждения Кристиана. Ему мало было это увидеть. Он хотел это услышать.

— Значит… — Алистер на миг запнулся, собираясь с мужеством, но, так и не решившись спросить напрямик, несколько видоизменил вопрос: — Будешь приезжать чаще?

Алистер рассеянно погладил вялый мужской член.

— Чаще не получится.

— Почему? — Алистер сжал мягкий ствол. — Почему бы тебе вообще не вернуться в Англию? Сегодня не проблема вести дела удалённо.

— Сегодня и сексом можно заниматься удалённо.

Алистер убрал руку.

— Так вот бизнес — как секс. — Кристиан, перехватив строптивую «беглянку», вернул её обратно. — Удалённо не получится.

— Зачем тебе вообще этот бизнес? — Пальцы Алистера принялись лениво теребить встрепенувшийся член Кристиана. — Хочешь стать богаче королевы?

— А ты уверен, что я ещё не стал?

— Тогда тем более. — Пальцы Алистера сомкнулись вокруг члена Кристиана в кулак, и рука его задвигалась быстрее. — Почему бы тебе не передать дела управляющим и не наслаждаться жизнью?

Почувствовав прогресс, Алистер убрал руку и припал к члену ртом.

— Я и наслаждаюсь. — Пятерня Кристиана зарылась ему в волосы и задвигалась в такт. — Сполна.

Алистер поднял голову, выпустив член изо рта.

— Ах да, я забыл.

— Полная жизнь и наслаждение ею — вопрос личного выбора, мальчик. — Кристиан мягко нагнул растрёпанную голову обратно. — А не чьей-то благосклонности.

— Если любишь бизнес — возможно. — Губы Алистера обхватили набрякшую тугую головку.

— Как раз бизнес, как и любое другое дело, — рука Кристиана с силой надавила на затылок Алистера, — требует безоговорочной преданности и самоотдачи. Всё остальное — опционально. Когда найдёшь, что любишь, — поймёшь.

— Я уже нашёл. — Алистер, раскрыв рот и расслабив глотку, целиком заглотнул налитой член.

— Это невроз, мальчик, это пройдёт.

Алистер разомкнул губы, готовясь освободить рот для ответа. Но Кристиан, разгадав его намерения, схватил его за волосы, не давая сдвинуться с места, и, приподняв бёдра, толкнулся вперёд. Во рту и в паху Алистера пульсировало и распирало. И его контраргумент, ещё секунду назад казавшийся таким метким, вдруг потерял всякий смысл. Ум отключился, и Алистер, упустив нить дискуссии, полностью сосредоточился на более действенной аргументации.

***

В Уорр-хаус Алистер вернулся в понедельник в восемь утра. Наскоро переодевшись в школьную форму, он переложил из чемодана в рюкзак учебники и тетради с домашними заданиями и бросил взгляд на часы. До начала собрания, посвящённого морально-этическим вопросам, которое он выбрал в качестве альтернативы утренним религиозным проповедям в часовне, оставалось десять минут — он вполне ещё успевал позавтракать. Завтраком в отеле, где они с Кристианом останавливались, он без сожаления пожертвовал ради более вкусного «десерта» — «файв-о-клок-секса», как его называл Кристиан, — который только усилил чувство голода, и сейчас Алистер ощущал зверский аппетит. Подхватив рюкзак, он захлопнул дверь комнаты и, сбежав вниз по лестнице, почти нос к носу столкнулся с главой дома.

— А, мистер Уинфилд, — сказал тот вместо приветствия, преграждая ему путь. — Мне-то вы и нужны — я как раз поднимался к вам.

— Слушаю вас, мистер Кларк. — Алистер недовольно поморщился, напуская на себя вид занятого делами государственной важности лорда, которого лишь врождённые манеры удерживают от того, чтобы смахнуть с дороги досадливую мошку.

— Мистер Уинфилд, — начал глава дома, стараясь не смотреть Алистеру в глаза. — В прошлую субботу, во время ежевечернего обхода, я слышал из вашей комнаты шум непонятного происхождения.

— Непонятного? — Алистер выгнул тонкую бровь. — Хорошо, что этого не слышит лорд Кейм. Он наверняка решил бы, что в Итоне стремительно падает интеллектуальный уровень.

— Мистер Уинфилд. Ваше остроумие сравнится разве что с остроумием лорда Кейма. Я вам задал вопрос: откуда шум?

— Ума не приложу, — пожал плечами Алистер. — Меня навещал лорд Кейм. Возможно, мы слишком громко разговаривали — в общении он иногда бывает очень несдержан, знаете ли.

— Нет, не знаю. За всё время нашего с ним общения я за ним ни разу ничего подобного не замечал.

— Возможно, это потому, что с вами он не обсуждает темы, которые обсуждает со мной?

— Видимо, да, мистер Уинфилд.

— Ну, а теперь, когда мы выяснили это недоразумение, вы больше не будете возражать, если мы время от времени всё же будем немного… шуметь?

Алистер смотрел на главу дома с неприкрытой насмешкой. Глава дома отвёл взгляд.

— Как можно, мистер Уинфилд, — сказал он, уступая дорогу. — Желаю вам с лордом Кеймом приятных бесед.

3.

В Англии, вернее, в её высшем свете, Кристиан давно уже присутствовал чисто номинально — в книге британских пэров. Алистер же, как обладатель одного из низших дворянских титулов и достойный сын своей матери, желал блистать в свете. В обществе лорда Кейма.

— Давай съездим на Королевский Аскот, — сказал он Кристиану во время зимних каникул в Вербье.

— Зачем? — лениво зевнул тот. — Там один парад тщеславия и смертная скука.

— Мне нравятся скачки.

— Тогда у меня есть более интересная идея, куда направить твой запал, — оживился Кристиан и, сжав ладонями бёдра Алистера, неспешно и многозначительно их огладил. — Из тебя получится великолепный наездник.

— Одно другому не мешает, — пробормотал тот, вздымаясь и опускаясь над Кристианом в такт его поглаживаниям.

— О’кей, договорились. Предлагаю не терять времени даром и сейчас же приступить к тренировкам.

Дебютный заезд Алистера, видимо, получился убедительным, потому что утром следующего дня Кристиан отправил в службу Сент-Джеймского дворца прошение о предоставлении ему доступа в Королевскую трибуну Аскота — для Алистера это было первое её посещение, и потому он нуждался в рекомендации и поручительстве лица, бывавшего там не менее четырёх раз, — и, не сомневаясь в положительном исходе ходатайства, тут же заказал билеты и пропуска для себя и Алистера.

***

Полгода пролетели, как самолёт из Гамбурга в Лондон, и наступила третья неделя июня.

Скачки открывались во вторник, но Кристиан предупредил, что сможет приехать только в четверг. Алистер сделал для приличия кислую мину, но в душе не возражал: через неделю заканчивался учебный год, в школе полным ходом шли экзамены, и присутствие Кристиана существенно усложнило бы подготовку к ним. К тому же, он ничего не терял: если Королевские скачки в Аскоте были главным событием английского спортивно-светского календаря, то их третий день, приходившийся на четверг, традиционно считался апогеем этого мероприятия. В этот день, прозванный женским, леди выгуливали свои самые смелые шляпки, а лошади и жокеи состязались за главный приз Королевских скачек — Золотой Кубок, что гарантировало повышенный интерес прессы и существенно повышало шансы гостей засветиться в светской хронике.