— Что-то?! — Алистер, который этого только и ждал, бросился в наступление — Кристиан заглотил наживку, и этим следовало немедленно воспользоваться. — Да это изменило бы всё!

— Что и требовалось доказать, — с мазохистским удовольствием констатировал Кристиан. — Разница между нами, сэр Алистер, в том, что я бы обратил на вас внимание, даже если бы вы, пользуясь вашей же терминологией, были «плебеем». А вы на меня — нет. Потому что мне интересен потенциал. А вам — конечный результат его реализации.

Алистер внутренне взвыл, понимая, как глупо попался. Он задохнулся, лихорадочно подыскивая контраргументы. Задача усугублялась тем, что — Алистер даже сейчас отдавал себе в этом отчёт — Кристиан был прав.

— Ты… хочешь сказать, что я с тобой… по расчёту?!

— Ну что вы, сэр Алистер. Вы одержимы мной совершенно искренне и бескорыстно. Но этой одержимости никогда бы не случилось, будь я сыном простого садовника.

Эвфемизм, с садистским постоянством выбираемый Кристианом для обозначения его чувств, только подлил масла в огонь. Но он же и позволил Алистеру сделать достойный контрвыпад.

— А вы считаете, лорд Кейм, что в этом мире кто-то в кого-то влюбился бы, не будь тот тем, кем он есть?

— Нет, конечно. Вопрос только в том, какую грань избранника мы любим.

— Дело не в статусе, а в личности. — Алистер интуитивно нащупал верный путь и, воодушевлённый, ринулся в бой. — Если мужчина к твоим годам не поднялся выше садовника, он мне не интересен не потому, что он садовник, а потому, что у него либо не было никакого потенциала, либо он его…

— …проебал, — подсказал Кристиан. — Будь я сыном садовника, я бы выразился именно так.

— Это ли не лучший аргумент против садовников?

— И кто здесь увиливает от ответа? Я не сказал: «Будь я садовником». Я сказал: «Будь я сыном садовника». В двадцать лет все мы — продукт среды, а не собственного потенциала. В этом возрасте даже английский баронет — баронет всего лишь по праву рождения, а не в силу каких-то особых заслуг. Так вот, встреть ты меня в облике двадцатилетнего сына садовника…

— …я бы не обратил на тебя внимания, потому что мне не интересны мои сверстники в принципе. Я предпочитаю мужчин постарше.

— …потому что в этом случае нет риска ошибиться в их оценке. Мужчин уже можно оценивать не по потенциалу, а по конечному итогу его реализации, а это, как ни крути, надёжнее.

Алистер от подобного вероломства задохнулся.

— Так ты же именно эту философии и проповедуешь: каждой юной твари — по зрелой паре.

— Именно. И, будучи зрелой тварью, я обязан беспристрастно относиться ко всем юным тварям, которые заслуживают моего отношения.

— Но почему непременно плебеи?! — взвыл Алистер. — Среди нашего круга достойных больше не осталось? Или ты всех уже перепробовал? Может, мне начать переодеваться лакеем, если по-другому у тебя не встаёт? Может, тогда тебе не придётся искать вдохновения на стороне? Скажи, чего тебе не хватает, Кристиан?! — Алистер сорвался на крик и, вне себя, схватил Кристиана за лацканы пиджака.

— Вопрос поставлен некорректно, сэр Алистер. — Кристиан спокойно, как пылинку, стряхнул его руки, и у Алистера потемнело в глазах. — Я действую не от нехватки, а от избытка. Я ищу тех, кому могу что-то дать, а не тех, от кого можно что-то взять.

— Кристиан, — еле сдерживаясь от захлестнувшей его ярости, процедил сквозь зубы Алистер, — ты хотя бы раз можешь ответить по существу, без перехода на философские материи?

— Хорошо, я выскажусь по существу, — кротко согласился Кристиан. — Если всё то, что я имею предложить, достанется одному вам, сэр Алистер, у вас, сэр Алистер, слипнется задница. А это будет весьма прискорбно, ибо очень затруднит сами-знаете-что.

Алистер прикрыл глаза и шумно втянул сквозь зубы воздух.

— Знаете, сэр Алистер, — продолжил Кристиан таким светским тоном, словно они находились на рауте в посольстве, — будь вы женщиной, вы бы очень удачно вышли замуж. А во времена не столь отдалённые вы бы сделали блестящую карьеру как фаворит короля.

— Подозреваю, что в те времена бесспорным королевским фаворитом были бы вы, лорд Кейм. А я бы не рискнул тягаться с вами за королевское внимание.

— А я вот рискнул бы — тягаться с королём за ваше внимание, сэр Алистер. Впрочем, подозреваю, что в те времена я сам был бы королём.

— Тогда для нас ничего не изменилось бы: вы — король, я — фаворит.

— За исключением того, что мне тогда не пришлось бы оправдываться перед вами за фаворитов второго эшелона.

— А сейчас вы оправдываетесь? Я как-то не заметил.

— Я, по крайней мере, объяснил свою позицию.

— Как для короля, это большой прогресс.

— К тому же, я ничуть не возражаю, чтобы вы обзавелись собственными фаворитами, сэр Алистер. Почему бы вам, например, не обратить наконец внимание на герцога Бедфорда? У вас с ним так много общего.

— Какой же. Ты. Циник. — Алистер на миг прикрыл глаза, пытаясь совладать с собой. Попытка с треском провалилась. — Вы мне омерзительны, лорд Кейм! — Алистер распахнул глаза и, резко подавшись вперёд к водителю, перешёл на немецкий: — Остановите! Здесь! Немедленно!

Застигнутый врасплох, таксист безропотно повиновался. Алистер выскочил на обочину, от всей разъярённой души захлопнув за собой дверцу. Такси тут же уехало.

***

Взбешённый Алистер стоял на безлюдной ночной обочине, бешенство быстро сменялось растерянностью. У Алистера была проблема — он не знал, как отсюда выбраться. Ослеплённый гневом, он совершенно не заметил, где они проезжали, и теперь беспомощно озирал окружавший его унылый и пустынный индустриальный пейзаж. У него не было ни одного номера такси, тем более немецкого. Дома его вызовом занимался консьерж, в отелях — портье, в ресторанах — официанты. В поездках обо всём заботился Кристиан. Не звонить же посреди ночи консьержу в Англию с просьбой вызвать такси в Германии. И, главное, — Алистер ещё раз, уже с нарастающей паникой, огляделся, — куда именно его вызывать?

И в этот момент из туннеля на горизонте вынырнул свет фар одинокой машины, по приближении оказавшейся такси. Алистер, не веря своей удаче, принялся лихорадочно вспоминать по фильмам, как его полагается ловить. Специальные умения не понадобились — машина сама притормозила рядом. Водитель, перегнувшись через пассажирское сиденье, приоткрыл дверцу:

— Это вам нужно такси?

— Да! — Алистер, не дожидаясь приглашения, тут же плюхнулся на сиденье рядом с водителем, словно боялся, что тот может исчезнуть так же внезапно, как появился. — Вас мне сам Бог послал!

— Если это так, то он проезжал здесь всего пять минут назад, — заулыбался таксист, жизнерадостный и словоохотливый турок. Заметив недоумение на лице пассажира, он с готовностью пояснил: — Тут недавно проезжал мой коллега. Его-то пассажир и попросил срочно прислать сюда ещё одну машину.

— Ваш коллега очень любезен. Передайте ему мою благодарность.

— Куда едем? — спросил таксист. И Алистер понял, что у него новая проблема, даже две: до него только сейчас дошло, что ему не только некуда ехать, он даже в отель не сможет устроиться. Все его документы и кредитные карты остались дома у Кристиана, а бумажные деньги он и сам не помнил, когда в последний раз держал в руках — даже самые мелкие его покупки измерялись суммами, которые приличным людям неприлично носить наличными. Можно было бы отправиться прямиком в аэропорт и переждать в бизнес-лаунже — до его утреннего рейса в Лондон оставалось меньше семи часов, но у Алистера не было с собой денег, чтобы расплатиться с таксистом, не говоря уже о паспорте. В Германии, кроме Кристиана, достаточно близко Алистер знал только одного человека — Дэвида Йоста. Но Дэвид ушёл с показа с каким-то рыжим хаслером, и сейчас ему явно не до него. Впрочем, учитывая, насколько раньше он ушёл, он уже вполне мог управиться, но в этом случае сейчас он отсыпался после трудов праведных, и беспокоить его тем более не следовало. Но выбора у Алистера не было. Он шумно перевёл дыхание и потянулся к телефону.