— Что вас смущает, сэр Алистер? — герцог был абсолютно спокоен и расслаблен, будто участвовал в обычной застольной беседе. — С какой стороны ни посмотри, сплошная win-win situation.

— Меня смущает то, что у меня уже есть… друг.

— Как бы сказал лорд Кейм, — усмехнулся герцог, — друзей много не бывает.

Подколка попала в яблочко. Алистер почувствовал, как запылало его лицо.

— И раз уж мы об этом заговорили… — герцог сделал паузу, чтобы тут же продолжить. — Знаете, в чём наше с лордом Кеймом главное отличие? Лорд Кейм — бизнесмен, сэр Алистер. Он распыляется — считает, что чем больше юных гениев сможет покрыть и осеменить своими… эээ… идеями, тем выше шансы его сомнительной философии на победу — в бизнесе это называется диверсификацией рисков. К слову сказать, тем самым он увеличивает вероятность их наступления. А я аристократ — превыше всего ценю верность и преданность.

— Вы слишком предвзято к нему относитесь. — Алистер, под влиянием герцогской невозмутимости, наконец совладал с собой. — Вы не знаете его настолько хорошо, чтобы делать подобные выводы. Чтобы делать какие-либо выводы вообще.

— Боюсь, я знаю его гораздо лучше, чем вы себе представляете. И чем мне бы того хотелось.

— Я тоже знаю его достаточно хорошо, чтобы прекратить эту бессмысленную беседу.

— Вы столь преданы лорду Кейму, — улыбнулся герцог. — Это такая редкость в наши дни.

— Возможно, это потому, — отзеркалил улыбку Алистер — клекочущий гнев, не найдя выхода, стремительно трансформировался в едкую язвительность, — что сам лорд Кейм — такая редкость в наши дни?

Герцог рассмеялся.

— Боюсь, вы его слишком идеализируете, сэр Алистер. Вы всё знаете о нём?

— Достаточно, чтобы хранить ему верность.

— А он… разделяет ваши убеждения?

Алистер против воли отвёл взгляд.

— Вы достойны быть не первым, а единственным.

Герцог говорил тихо, ронял слова медленно, голос его был мягким и сочувственным.

— После герцогини Бедфорд? — Алистер украдкой скосил глаза на своё отражение в зеркале за спиной герцога и остался доволен: фирменная саркастическая ухмылка Кристиана, которую он целый месяц старательно копировал, удалась на славу.

— Герцогиня Бедфорд получает титул и социальное положение — то, что у вас и так уже имеется по праву рождения. Всё остальное могли бы получить вы.

— Мне кажется, времена фаворитов давно миновали.

— Но любви — нет.

— Вот вам и ответ, почему лорд Кейм.

Герцог вздохнул.

— Вы ищете мужа, сэр Алистер?

Алистер скомкал салфетку.

— Тогда какая разница, женат я или нет? Да, у меня есть жена, которая для меня ничего не значит. Дань условностям, не более. — Герцог нервно дёрнул рукой, будто отгонял назойливую муху. — Лорд Кейм свободен. Но смею вас уверить, даже мальчики на одну ночь, недостатка в которых он не испытывает, значат для него гораздо больше, чем моя жена — для меня. При этом жена у меня одна. И любовника я тоже предпочитаю иметь одного. В отличие от…

Договорить он не успел.

— Вы хотели очернить его, а унизили меня. — Алистер отшвырнул салфетку. — Подобное унижение я готов снести только от одного человека. И этот человек — не вы, герцог!

— Простите. — На лице герцога отразились растерянность и неподдельное раскаяние. — Я не…

— Спасибо за обед, герцог. — Вскочив на ноги, Алистер с грохотом отодвинул стул. На них начали оборачиваться. — Было очень… познавательно.

— Рад, что вам понравилось, сэр Алистер, — натянуто улыбнулся герцог, поднимаясь вслед за ним. — Потому что наши совместные познания только начинаются.

— Не уверен, ваша светлость. Я лучше буду десятым с ним, чем единственным с вами.

Бросив на ходу: «Всего хорошего, ваша светлость!», Алистер быстрым шагом направился к выходу.

— Алистер! — герцог впервые назвал его по имени. Алистер даже не оглянулся.

***

— Я сегодня обедал с герцогом Бедфордом. — Алистер выдержал паузу. Кристиан никак не отреагировал. Алистер продолжил: — Ты знал, что он женат?

— Разумеется. Он ведь сделал это назло мне.

— То есть?

— Мы были любовниками одно время.

— И почему я не удивлён?

— Когда мы расстались…

— …по твоей вине…

— …по моей инициативе…

— …он женился.

— Да.

— Ты не говорил.

— Я не знал, что ты собираешься за него замуж. К тому же, насколько я знаю герцога, он и без меня наговорит тебе достаточно глупостей. Не вижу смысла умалять его достоинства дополнительно.

Тон Кристиана приобрёл резюмирующие нотки, и Алистер, опасаясь, что столь интересовавший его разговор сойдёт на нет, поспешил развить тему.

— Странная месть. Было бы логичнее завести себе нового любовника.

— Он мстил мне не как любовнику, а как наставнику. Потому что знал: новый любовник меня не заденет — я сам предлагал ему это не раз. Это был удар по моей философии.

— И его можно понять — он ведь хотел сделать тебе так же больно, как ты сделал ему. Он же не виноват, что у вас разные болевые точки. Для тебя ведь верность делу значит гораздо больше, чем верность человеку.

— Вовсе нет. Если только не низводить человека до его сексуальной функции.

Разговор опять свернул в проторённую постоянными диспутами колею и стремительно приближался к главному камню преткновения. Пока Алистер лихорадочно подбирал, что на это ответить, чтобы не свести всё к очередному бессмысленному спору и не уйти от темы, Кристиан сам продолжил.

— Впрочем, дело здесь даже не в этом. — Голос Кристиана сделался задумчивым. — Неприятно осознавать, что ты ошибся. Особенно неприятно, когда ошибаешься в людях.

Кристиан умолк, и в повисшей тишине Алистера внезапно осенило: да герцог просто хочет взять реванш у бывшего любовника, отбив у него его теперешнего! Господи, как всё просто! Алистера прошиб холодный пот: брось он Кристиана ради герцога, тот лишь бы посмеялся над ними обоими и, добившись своего, тут же бросил бы его. И остался бы Алистер у разбитого корыта. Теперь всё становилось понятно: и развязно-фривольный тон герцога, и то, как он пытался очернить Кристиана в его глазах, и особенно то, как он пытался добиться его, Алистера, благосклонности — так снимают хаслеров, а не соблазняют понравившихся парней. Значит, то волнение и неприязнь, которые вызывал в нём герцог, несмотря на все доводы рассудка — чего уж греха таить, Алистер нет-нет да сравнивал их обоих и не мог найти ни одного пункта, по которому герцог проигрывал бы Кристиану, — были всего лишь интуицией. И сейчас Алистер мысленно возносил хвалу всем богам, что он её послушался и не повёлся на эти заигрывания. Глупо и смешно было бы думать, что такой мужчина, как герцог, мог всерьёз увлечься таким, как он.

— Никогда бы не подумал, что между вами что-то было, — сказал Алистер, чтобы подавить то чувство стыда и досады на себя и собственную наивность, которое он сейчас испытывал, и заполнить возникшую паузу. — У вас такие официальные отношения… Или потому и официальные?

Кристиан хмыкнул.

— Это дань прошлому, наш тайный язык — Etonian talk, как мы его называли. Каждый раз, когда у нас возникало игривое настроение, он называл меня лордом Кеймом, а я его — герцогом. Нас это заводило сильнее любого dirty talk. Особенно интересный эффект возникал на званых приёмах и на виду у почтенной публики, где такое обращение было нормой. А вот когда один переходил к имени, другому следовало насторожиться.

Голос Кристиана приобрёл мечтательную окраску, и Алистер пожалел, что начал этот разговор.

— В Аскоте он именно так тебя и называл.

— Но я-то называл его Генри.

— Сначала. А потом сменил имя на «герцог».

— Мальчик, иногда банан — просто банан, а «герцог» и «лорд» — принятая в обществе форма обращения. К тому же, мне он своей визитки не дал.

— Потому что её тебе дал я. Может, он хотел, чтобы ты сам проявил инициативу? За то время, что визитка герцога была у тебя, ты вполне мог переписать его номер, прежде чем возвращать карточку мне.