Они с приятелем возвращались в свой гарнизон, до него оставалось не так уж далеко, но на землю уже спустились сумерки. Они как раз поравнялись с фермой Каннингов. Недалеко от дороги стоял огромный сенник, за ним Рей увидел стреноженную серую в яблоках кобылку. Шерри здесь! Нет сомнения, чёртова распутница опять проводит время с молокососом. Тогда Рей впервые познал настоящую ревность. Огненное чувство заполнило всё его естество, клокотало внутри. Это было похоже на гнев, только гораздо сильнее и тягостнее. Бросив поводья, Рей подошёл к проёму в стене сарая, где раньше были двери. Друг что-то кричал ему вслед, но Рей ничего не слышал и не видел, кроме надвигающегося тёмного зева. Встав на пороге, он закричал во весь голос: «Шерри! Шерри!». Он кричал так, будто Шерри была от него за несколько миль. Конечно, на его крик никто не отозвался. Рей в сердцах пнул доски, которые с треском выломались из стены. Подошёл приятель и стал уговаривать его ехать дальше.

— Рей, Рей. Брось беситься. Они наверняка уже сбежали. Поедем домой, мы потом найдём их и отрежем уши этому малолетнему засранцу. И сарай этот спалим к чёртовой матери. И на что тебе сдалась эта шлюха? Вокруг столько приличных девушек. Любая согласится выйти за тебя замуж. А эта драная кошка ещё пожалеет, что так обошлась с тобой. Да на неё не позарится ни один приличный парень. Она сгодится только на то, чтобы провести с ней пару ночей.

— Может, и ты провёл с ней пару ночей? И не смей называть её так! Это моя женщина. Понимаешь — моя!

Он чуть было не выложил всю правду, но вовремя опомнился. Его примут за сумасшедшего. И тут из темноты проёма появилась Шерри. Ревность тысячекратно усилила восприятие, Рей увидел не только помятую застёгнутую кое-как блузку и растрёпанные волосы. Разглядел он и румянец на щеках, и припухшие налитые губы, и негу в глазах, хотя кроме луны ничто не рассеивало мрак этой ночи. Больше всего ему хотелось ударить её наотмашь по лицу, размазать по стенке, удавить собственными руками мерзкую гадину, посмевшую пойти наперекор всем его планам. Позднее он скажет «растоптавшую его чувства», но это не будет правдой. Тогда ещё никаких нежных чувств Рей к Шерри не испытывал. Было только сознание того, что это его женщина, и холодный расчёт. И вдруг эта вспышка! Сколько бы он потом не думал об этом, каждый раз приходил к выводу, что тогда именно это и разбудило его безмятежно спящую душу.

Шерри нехорошо улыбнулась:

— Я не твоя собственность и никогда ей не буду. Ты не смеешь мною распоряжаться! — она спокойно распутала лошадь и умчалась в сторону города.

А Рей ещё долго стоял посреди дороги сжав кулаки и глядя ей вслед.

Через неделю Шерри исчезла из города. Они сбежали вместе с недоноском, прихватив с собой нескольких лошадей с фермы его хозяина. Рей со своими людьми бросился на поиски. Отряд вскоре вернулся, а их предводителя ещё долго мотали по пыльным дорогам ревность и жажда мести. Но обратно он приехал с твёрдой решимостью забыть наглую девку.

Сколько времени прошло? Должно быть, не один год. Рей уже солидно продвинулся вверх по карьерной лестнице (впрочем, тогда так не говорили). Благо поводов было предостаточно. Времена смуты породили… много чего они породили. Верховная власть шаталась из стороны в сторону. Бунтовали то крестьяне, то ремесленники, то все сразу. Беглый народ прятался по лесам и докучал всем. До их округи докатилась волна грабежей. Невиданной наглостью отличался разбойник Диего. За его голову была назначена солидная награда, так как этот негодяй осмелился покуситься на имущество самого правителя. Находилось немало охотников поймать наглеца, но все попытки оканчивались неудачей, и Диего наглел с каждым днём. Рей поднял на ноги всех своих людей, они рыскали по окрестностям днём и ночью.

Утром Рея разбудили крики на улице. Кто-то ногами заколотил в его дверь.

— Просыпайтесь, командир, мы поймали эту поганую лису! Сажайте её в клетку, пусть поработает приманкой.

Рей быстро оделся и вышел на крыльцо. Парни стащили с лошади связанную женщину в мужском платье. Она упала на колени. Один из солдат поддел верёвку, которой были связаны её руки, и рывком поставил пленницу на ноги. Она вскрикнула от боли в вывернутых руках, тряхнула головой, грязные длинные волосы откинулись назад. Рей не мог не узнать её, и в груди всё отозвалось давно забытой болью. Он запер Шерри в подвале с зарешеченным окном под самым потолком. Шерри только скривила разбитые губы в высокомерной усмешке и не сказала ни слова.

Прошло несколько дней. Все с нетерпением ждали. Диего непременно должен явиться, чтобы вытащить свою подружку. Если, конечно, это действительно его подруга. Рей был в этом уверен. Он тоже ждал. Спокойно, холодно. Как только это вор Тони-Диего явится, Рей поймает его и сам лично всадит промеж глаз свинцовую пробку.

Шерри была ранена. Ей с каждым днём становилось всё хуже. Лихорадка усиливалась. Рей никого к ней не пускал, хорошо зная все её хитрости и уловки. Он сам караулил её круглые сутки. На пятый день Шерри совсем скисла. Нужно было сменить повязку, и Рей вошёл к ней. Шерри лежала на куче несвежей соломы, её трясло, еда с вечера осталась нетронутой. Рей, стараясь не встречаться с ней взглядом, стал снимать пропитавшиеся кровью тряпки. Он никогда не боялся ни крови, ни болячек, ни мертвецов, но вид воспалённой гноящейся раны на плече ЭТОЙ женщины ужаснул его. Кое-как дотянув до вечера, он распустил по домам всех своих парней. Долго стоял перед дверью подвала перебирая связку ключей. Он прислушивался к тому, что происходит у него внутри. Переступив порог, он тихо позвал Шерри. Она открыла глаза:

— Ты ждёшь? Он не придёт сейчас. Из меня вышла плохая подсадная утка. Да ты его всё равно не поймаешь, потому что он умнее тебя.

То, что робко разрасталось в душе у Рея, обожглось и спряталось куда-то глубоко. Он помолчал, думая, что ответить:

— Я не буду его ловить. Я его просто убью, — он захлопнул дверь и старательно запер замок.

Диего всё-таки пришёл за ней. Налетел как всегда неожиданно. Теперь уже Рей не может вспомнить, как всё вышло. Помнится только бешеная скачка, азарт погони. Как Рей рванулся наперерез через холмы и бездорожье, почти догнал! Как понял, что их не поймать. Тогда он остановил лошадь и прицелился. Диего скакал чуть впереди, и на мушку всё время попадалась Шерри, это не давало Рею выстрелить. А сзади уже нарастал топот остальных преследователей и крики: «Стреляй! Стреляй же, чёрт тебя подери! Они сейчас уйдут».

И Рей выстрелил. Он видел, как дёрнулась Шерри и упала на шею лошади. Погоня помчалась дальше, а он так и остался стоять. Что было дальше? Всё стёрлось. Память сохранила ещё лишь малюсенький кусочек той жизни. Рей заехал куда-то далеко к самому подножию гор. Он сидел на каменном уступе и курил. С горы, шебурша и постукивая, скатились мелкие камушки. Сверху кто-то спускался. Рей оглянулся и встретил угрюмый взгляд холодных тёмно-серых глаз. Диего в изорванной и перепачканной кровью одежде стоял прямо над ним.

— Ты убил её, — Диего смотрел, не отводя взгляда, сомкнув брови на переносице, судорожно сжимались и разжимались его кулаки. — Она говорила, что ты любишь её.

— Да, я любил её, но долг… — Рей хотел сказать, что долг чести для мужчины превыше всего, но Диего перебил его.

— Долг?! Для настоящего мужчины долг — его женщина. Если он действительно любит, то перешагнёт через всё: через долг, через честь, через гордость, только чтобы не принести вреда женщине.