А мечтается здесь как хорошо! Я очень люблю мечтать. Фантазия для меня практически единственный способ отвести душу, поэтому я обожаю работать по воскресеньям: в училище никого нет, и я могу позволить себе весь день витать мыслью там, где мне заблагорассудится. В такие моменты я как никогда чувствую себя свободной и умиротворяюсь. Наверное, именно за это я и люблю училище.
Если задуматься, то училище вплелось в канву моей жизни задолго до того, как я устроилась сюда работать. Я же выросла в доме напротив. С детства наблюдая жизнь училища из собственного окна, я терзалась любопытством, что там делается, когда окна завешиваются тёмными шторами. Пыталась в театральный бинокль разглядеть, что рисуют развесёлые студенты на своих огромных холстах. В юности у меня мелькнула мысль о том, что я непременно должна выйти замуж за художника, чтобы он писал с меня прекрасные портреты и так увековечил мой образ, а заодно и своё имя. Да ведь я и с мужем познакомилась почти что здесь. Наша кампания — сборная солянка ребят из одной школы — тогда часто проводила время у одной барышни, живущей в доме, вплотную примыкающем к зданию училища. Туда и привёл мой одноклассник своего приятеля. Я тогда в него сразу влюбилась! Сейчас я даже представить не могу, что в нём так привлекло моё внимание, потому что никакими особенными достоинствами он не обладал, внешность имел весьма заурядную, если откровенно — даже страшненький был в свои неполные шестнадцать лет, этакий щуплый, потрёпанный гусёнок. Мама моя, когда первый раз его увидела, на вид дала ему не больше двенадцати лет. Это уже после армии он вернулся красавцем-мужчиной с оформившейся приятной фигурой и усами как у Боярского. К тому времени коммуналку, где мы познакомились, уже расселили, а здание отдали на расширение училищу. Теперь ровно на том месте, где раньше наша кампания мостилась в тесной комнатке на диване, заседают в аудитории студенты. Правда, весь дом до сих пор не отремонтирован, функционируют только несколько классов и большой выставочный зал во втором этаже, а лестница вниз наглухо закрыта железной дверью с большим висячим замком. Интересно, что я и раньше никогда не бывала в этом доме на первом этаже. Старая деревянная лесенка вела в квартиры сразу на второй этаж, а где тогда был вход на первый, и что там располагалось, я представления не имею.
Такие вот воспоминания…
М-да. И ещё одним любовным романом наградило меня училище. Был он недолгим, не совсем взаимным и без малейшей надежды на продолжение. И тем не менее доставил мне массу удовольствия, оставив только приятные воспоминания.
========== Глава 2. ==========
Чёрт возьми, как не хочется ехать домой! Я каждый раз возвращаюсь туда как в тюрьму. Нормальные люди спешат с работы домой отдыхать, а у меня всё наоборот. Хорошо ещё, что муж сейчас на работе. Без него я свободнее себя чувствую. Хотя он никогда в жизни не сделал мне ни одного замечания, никаких претензий по ведению хозяйства (пьяная истерика по поводу не пришитой пуговицы не в счёт), только иногда ворчит по поводу совсем уж невкусной еды. Но в этом, конечно, его нельзя винить, потому что готовить я так и не научилась. Я ненавижу это дело всей душой, даже несмотря на то, что меня саму убивает монотонное чередование картошки и макарон. Но соорудить из этих же продуктов что-то более изысканное выше моих сил. Уж лучше мыть посуду или стирать. Мне вообще кажется, что нет ни одного дела, которое я могла бы сделать «на отлично». В хозяйстве вечно какой-то бардак, сколько бы я ни старалась его ликвидировать. Швейное училище я закончила с красным дипломом, но когда берусь шить дома, то всё получается с огрехами и сикось-накось. Вязать училась на курсах, но пригодные к носке вещи получаются только с пятого перевязывания. Мечтала научиться играть на гитаре, мама подарила инструмент, меня хватило на четыре аккорда. Всё у меня получается как-то поверхностно и некачественно. Ну, иногда подруги хвалят мои стихи, но ведь это подруги! Может, они просто обижать меня не хотят. Всегда бывает так, что последний выстраданный стих кажется самым гениальным, а когда возвращаешься к нему спустя хоть бы месяц, то ясно видишь: и тема банальная, и размер хромает, и рифмы примитивнее некуда. Стыд да и только!
Такие мысли крутятся в голове, пока страдаю над тазом с бельём, отстирывая мужнины рубашки, опять все руки в кровь ободрала. Если допустить, что мои отношения с молодым любовником могли бы перерасти в нечто более серьёзное, принял бы он меня такой растяпой? Очень сомнительно. Уж не говоря об остальных мужчинах, которые периодически появляются в моей жизни. Остальные — случайное одноразовое баловство. А всё из-за того, что всю супружескую жизнь мне катастрофически не хватает секса. С мужем всё как-то не так! Меня не устраивают его пресные непродолжительные ласки, его неумение (или нежелание) тратить силы на то, чтобы пробудить во мне хоть какой-то интерес. Когда же моё желание нарастает само по себе, превращаясь в лавину, то мужа мне мало, мало, мало! Мне скучно наше диванное однообразие. У меня на диван только один рефлекс — спать. А я обожаю что-нибудь новенькое, и мужчин в том числе.
Конечно, так было не всегда. Первые три года я честно хранила верность супругу. Но вовсе не потому, что считала секс с другими мужчинами чем-то предосудительным. Для меня вообще секс — это как еда. Когда дома надоедает жевать макароны, человек идёт в ресторан или, на худой конец, в столовку, и никому не приходит в голову упрекать его в измене домашней кухне. Я не изменяла мужу лишь потому, что знала: для него это неприемлемо, ему будет обидно и больно. Я старалась уважительно относиться к его чувствам.
Воспой меня, ведь я тебе верна
Уже три года – это срок не малый.
Воспой меня, чтоб ожила душа,
Чтоб не хотелось всё начать сначала.
Слепи меня из глины бытия,
Ведь всё во мне изменчивостью дышит,
Пусть как журавль расправлю крылья я,
И пусть летит любовь всё выше, выше!
Взрасти меня цветком прекрасным как заря,
Заставь меня звездой сиять во мраке ночи!
Равны три года трём столетьям для меня,
Быть верною женой бывает трудно очень.
Ты ветер изловил, остановил прибой,
Так удержи меня! Не отпускай на волю.
Я без тебя умру, не стану вновь собой.
Люби меня всегда, неси такую долю.
Он не воспел. Он совершенно равнодушно относится к моему творчеству, к тому, что для меня важно. Он никак не может понять, чем я всё время недовольна, а у меня не получается ему объяснить. Мне кажется, он просто не слышит меня. Ему думается, что у нас всё прекрасно.
Появление в моей жизни студента избавило меня от душевных терзаний. Вновь ощутив страсть горячих поцелуев, радость долгожданных встреч и трепет желанной близости, я поняла, чего именно мне так не хватает в жизни, и что дома я не получу этого никогда. Для меня вопрос решён: то, чего мне не дают дома, я получаю в другом месте. Чего ради я должна страдать отказывая себе в столь необходимом? При этом я совершенно не испытываю желания расставаться со своим супругом. Я привыкла к нему, я почти смирилась с его недостатками, и во многом другом он меня совершенно устраивает. Я могла бы даже сказать, что люблю его…
Ну вот и закончилось время для размышлений! Вскочил после короткого дневного сна сын, застонал отец. Завершилась маленькая передышка над тазом с бельём. И муж должен скоро придти с работы.
Муж вчера так и не пришёл. Нет, он пришёл, конечно, но это было уже сегодня. Да и словом «пришёл» его появление можно обозначить с натяжкой. Вечером я стала брить отца и пребольно порезала палец. Пока доставала пузырёк с перекисью и вату, закапала кровью и пол, и стол на кухне, и всю одежду. Пальцы мне резать не впервой, конечно, но вчера это словно сорвало какой-то предохранитель у меня внутри. Я разрыдалась и малодушно проревела весь вечер. Я устала. Меня тошнит от вида собственного отца, его чавкающего рта без единого верхнего зуба, пустых невидящих глаз. Такое впечатление, что веки стали зарастать за ненадобностью, всё равно отец из-за катаракты ничего не видит, кроме размытых силуэтов. Его бессильные волосатые руки, ноги в струпьях старой кожи, одуряющее-приторный запах больного старческого тела — всё вызывает отвращение.
