— Станет твой платок еще белее, чем раньше!

Вторая змея говорит:

— Сама ты станешь красивая, как зорька!

А третья змея говорит:

— Когда будешь плакать, так вместо слез жемчуг из твоих глаз будет катиться, а как заговоришь, так голосок твой, будто кокле, зазвенит!

Принесла домой падчерица полный горшок жемчуга и платок, белый как снег.

Ведьма голову ломает, откуда у падчерицы платок такой белый, где она столько жемчуга достала, почему такой красивой вернулась, отчего у нее голосок такой певучий? На другой день посылает она родную дочь с горшком сала к отцу в поле. По дороге дочка весь платок измазала салом. Отец и говорит:

— Ой, дочка, как бы тебя мать не заругала за то, что платок весь в сале!

— Не заругает. Только б узнать мне, где его вчера сестрица вымыла так, что он белее снега стал.

— Эх, дочка, она, верно, слезами своими его вымыла. Не знаешь ты, как она горько плакала.

Услышала об этом дочка, идет домой и тужится, хнычет, из глаз слезу выжимает, чтобы платок отмыть. Вдруг выползает змея и молвит:

— Что ты плачешь? Сплети лучше мне веночек, — завтра у моей сестрицы свадьба.

А дочка только отшвырнула змею ногой и дальше пошла. Немного погодя другая змея выползает и молвит:

— Что ты плачешь? Сплела бы лучше мне венок, — завтра у моей сестрицы свадьба.

А дочка только отшвырнула змею ногой и дальше пошла. Немного погодя выползает третья змея и молвит:

— Что ты, милая, плачешь? Я вот — невеста, завтра у меня свадьба. Сплела бы мне веночек, а?

А дочка отшвырнула ее ногой и хочет дальше идти, да тут явились все три змеи разом и говорят:

— Чего же нам тебе за твою доброту пожелать? А пожелаем вот чего. Чтобы твой платок стал чернее смолы, чтобы вместо слез из твоих глаз жабы сыпались, чтобы лицом ты стала страшнее ночи, а голос твой стал со звериным рыком схож!

Дома ведьма голову ломает, откуда дочка с таким черным платком явилась, с чего у нее полон горшок жаб, отчего лицо такое безобразное и голос страшный?

Ведьма еще пуще на падчерицу разъярилась. Перестала она ее совсем кормить. Только падчерица чем меньше ест, тем красивее становится.

Вот как-то случилось одному королевичу мимо того дома ехать. Проезжает он и слышит дивный голосок, будто кокле звенит. Придержал он коня и спрашивает, у кого бы это такой голосок в этом доме. Ведьма тут же выскочила и говорит:

— У моей дочки, у моей дочки! Погоди, сейчас я ее выведу!

Спрятала ведьма падчерицу под чан и пригрозила, что жизни лишит, ежели та шелохнется или хоть словечко вымолвит. А сама скорее родную дочку к королевичу тащит.

Да только что это? Увидал королевич дочкино лицо, перепугался, а как заговорила дочка, так даже кони шарахнулись. Отослал он дочку обратно и требует показать ему ту, у которой дивный голосок. Ведьма отнекивается, говорит, больше никого в доме нету. Приказал тогда королевич весь дом обшарить и нашел падчерицу под чаном.

Привез ее королевич в свой дворец и женился на ней.

Невиданный боб

одной женщины были две дочки — родная и падчерица. Родную дочь мать баловала, а падчерицу заставляла всю тяжелую работу делать.

Вот как-то заставила мачеха падчерицу из золы бобы выбирать. Целый день горько проплакала та, пока не выбрала, а один боб все же забыла. За ночь вырос этот боб до неба.

Встала утром падчерица раньше всех, увидала боб, обрадовалась и забралась по стеблю на небо.

Смотрит, а там стоит избушка с полуразвалившейся горенкой. В горенке больной старичок лежит. Увидал он падчерицу и давай ее слезно молить, чтобы она ему баню истопила.

— Истоплю, истоплю, батюшка, только скажи, где дрова.

— Дров тут, доченька, поблизости нету. Ступай за хлев, там найдешь кости от падали, вот ими и топи.

Подумала падчерица: «Как же это костями баню истопить? Лучше сбегаю в лес и принесу на себе дровец».

Принесла она из лесу дров, истопила баню. Вошла в горенку и говорит:

— Готова баня, батюшка, а где воды взять?

— Да близко воды нет, доченька. Ступай за хлев, зачерпни навозной жижи вместо воды.

Думает падчерица: «Как же это навозной жижей мыться? Лучше я сбегаю в лес, найду родничок и наношу чистой водицы».

Когда вода нагрелась, вошла она в горенку и говорит:

— Воды я, батюшка, нагрела, а где веник взять?

— Да близко, дочка, нигде веника не найдешь, ступай за хлев, там конский хвост валяется, вот его и возьми вместо веника.

Думает падчерица: «Как же это конским хвостом париться? Лучше сбегаю я в лес за березовым веником».

Связала веник, заходит к старичку и говорит:

— Все готово, ступай, батюшка, в баню.

А старичок и говорит:

— Я бы пошел, да не могу, возьми меня за ноги и сволоки в баню.

Но падчерица взвалила его на плечи и отнесла в баню. Вымыла старичка и на плечах же обратно в постель отнесла.

Вот старичок и говорит:

— Доброе у тебя сердце, дочка, хочу я тебя наградить. Ступай в клеть и возьми из укладки кусок шелка, да только не бери из той, на которой рыжий кот сидит.

Взяла падчерица шелк, спустилась на землю по бобовому стеблю и спрятала шелк в свою клеть. На другое утро, как вошла туда, видит: клеть полным-полна всякого добра.

Обозлилась мачеха, что падчерица стала богаче ее родной дочки. Надумала она родную дочь на небо послать.

Взобралась та на небо и увидела в избушке того самого старичка. Стал ее старичок просить, чтобы она ему баню истопила.

— Чего ж не истопить. Да только у тебя дров нету.

— Поблизости нету, это верно, а ты ступай за хлев, найдешь там кости от падали, вот и истопишь.

Взяла маменькина дочка костей, истопила баню. Потом зашла к старичку и стала его про воду спрашивать.

— Близко воды нету, ступай за хлев, зачерпни навозной жижи.

А ей-то что — начерпала она навозной жижи и идет насчет веника спросить.

— Близко веника нету, ступай за хлев, там конский хвост валяется.

Положила дочка конский хвост вместо веника на полок и пошла старичка в баню звать.

А старичок и говорит:

— Я бы пошел, да сил нет. Возьми меня за ноги и сволоки в баню.

Взяла его маменькина дочь за ноги и поволокла. Вымылся старичок, тут она его опять за ноги сволокла на постель.

Вот и говорит ей старичок, чтобы пошла она в клеть, взяла там кусок шелка из укладки, только не из той, на которой рыжий кот сидит.

Да как же, станет маменькина дочь слушать! Взяла она из той самой укладки, на которой кот прикорнул: этот шелк был куда красивее.

Одним духом спустилась маменькина дочка на землю и уложила шелк в клеть.

Наутро впервые в жизни ранехонько поднялась и бежит в клеть на добро любоваться. Да как только дверь отворила, навстречу ей пламя полыхнуло и будто языком всю постройку слизнуло.

Как животные падчерицу выручали

ила в стародавние времена вдова — злая ведьма. Была у нее родная дочь и была падчерица, сиротка. Родная дочь была уродливая, как сама ведьма, — долгоносая, вислоухая, рябая, а сиротка — милая, с личика красивая, стройная, как тростиночка озерная. Понятно, что на родную дочь никто и глядеть не хотел, а к сиротке красивой женихи так и сватались. Уж до того это ведьме не по душе было, что решила она падчерицу извести.

Вот как-то погасила она все огни в доме и посылает падчерицу за огнем к песьеглаву во дворец, что неподалеку от ведьминого жилья стоял. Знала она, что подлый песьеглав людей у себя на куски разрывает. Падчерица была девушка кроткая, безответная — тут же побежала дорожкой да густым лесом ко дворцу песьеглава. Пробралась через лес и встречает большую корову с налитым выменем. Молит ее корова: