— Постой! — надумали они, — пошли к барину, скажем, что дурак может полный мешок слов наговорить.

Ладно. Выслушал их барин и в ответ молвит так:

— Завтра созову полный дворец гостей, а тогда велю дураку прийти, пускай наговорит мешок слов.

Назавтра сходится гостей видимо-невидимо.

Призывает барин дурака, чтоб наговорил полный мешок слов, дескать, и гостям подивиться охота.

Ладно. Берет дурак мешок и давай говорить: — Было нас семеро сыновей. Пустил нас отец по свету бродить, на хлеб зарабатывать.

Пришли мы на эту усадьбу. Нанялся я сюда слугой, братья мои — работниками. Да разбирает братьев зависть, и давай они барину врать, что могу я с чертовой усадьбы птичку золотую, клетку и самого черта украсть. Поверил барин братьям и приказал мне все это сделать. Сделал. А братьям все мало: могу, дескать, я всех зайцев скликать. Ладно. Созвал ведь. А тут дочка барина приходит купить зайца, продал ей за большие деньги. Потом сам барин приходит купить зайца, но ему не продавал, пока падали…

— Замолкни! — крикнул тут барин, — уж полон мешок — больше не говори.

Барин накричал на дурака, чтобы гости не узнали, что он падаль ел.

А гости, обо всем этом услыхав, давай расхваливать дурака за его труды: столько он наработал, что хозяину и не расплатиться, а братьев его следует прогнать, все равно они ни на черта не годны.

— Ладно! — барин в ответ, — братьев я прогоню, конечно, а тебе, дурак, свою дочь в жены отдам.

Так оно и было. Ушли братья с носом, а на дурачка такое счастье свалилось, о каком и не мечтал.

Как звери сыновьям рыбака помогали

или как-то в маленькой избушке старый рыбак с женой. Детей у них не было, а уж так хотелось им хоть одного ребеночка. Раз ловил старый рыбак рыбу в озере, целый день провел, ничего не поймал. Только под самый вечер выловил две золотые рыбки.

Понес он их тут же своей жене — пускай изжарит. Положила их жена на кровать и накрыла — дай, думает, сначала огонь разгорится, а тогда примусь потрошить и тут же изжарю.

Да покамест огонь ворошила, раздувала, — прошло время. Воротилась за рыбками — вот те на! Вместо рыбок два младенца лежат. Ах, какая радость старушке, уж такая радость! В старости этакое добро нажить: детки, да еще сразу двое!

С того дня старички неотрывно у колыбели сидят. Если есть кусок повкуснее, не съедят, а ребятам отдадут, сами уж как-нибудь перебьются.

И вот выросли пареньки прямо на глазах. Не прошло и десяти лет, как уже стали здоровенными парнями!

Вот как-то старый рыбак и говорит:

— Ну, сынки, подошло время нам разговор вести! Говорите по правде: какому ремеслу учиться будете? Может, тоже рыболовами стать хотите?

— Нет, нет, отец! Нам бы в охотники пойти. Дай нам ружья, пусти в лес — попривыкнем, охотниками станем!

— Добро, сыночки, добро! Вот вам по ружью каждому. Вот каждому по собаке, ступайте с богом!

Пошли сыновья в лес. Палят там, к охотничьему ремеслу приучаются.

Уж и хорошо набили руку, так вот на ж тебе незадача: забрели со своими собаками в такую чащобу, что и заблудились. И ведь что всего хуже — еда вся вышла.

Видано ли такое? Ну ладно, решили — будь, что будет, а носа вешать не станем.

Хорошо. Долго ли, коротко ли — бегут две косули. Вскинули братья ружья, чтобы едой разжиться, а косули просят:

— Не стреляйте в нас, не стреляйте! Мы вам в беде поможем.

Ладно. Немного погодя встречают двух волков. Братья было стрелять в них, а те молят:

— Не стреляйте, не стреляйте! Мы вам в беде поможем!

Ладно. Немного погодя встречают двух зайцев. Братья было стрелять в них, а те молят:

— Не стреляйте, не стреляйте! Мы вам в беде поможем!

Ладно. Теперь у каждого брата свои звери есть: пес, косуля, волк и заяц. Можно и дальше идти. Идут, идут — дошли до распутья. Ничего не поделаешь — надо в разные стороны идти. Перед тем сговорились и каждый воткнул в дуб свой нож. Кому раньше доведется вернуться сюда, пусть взглянет, что с ножом случилось: ежели нож блестит, значит тот свое счастье повстречал, а ежели заржавел, значит надо бежать спасать, из беды выручать.

Ладно. Расстались они, каждый в свою сторону пошел.

На другой день, уже поздним вечером, увидал первый брат в лесу огонек. Сидит подле огонька старушка и греется. Спросил первый брат у старушки, не дозволит ли она и ему со зверями погреться.

— Садись, сынок, садись, грейся, только дозволь твоих зверушек приласкать.

А чего ж? Пускай приласкает. Да как только погладила старушка зверей, те и превратились в каменные столбики. Подскочил первый брат в гневе:

— Да как ты посмела!

Только в тот самый миг погладила старушка и его, — и он в каменный столб оборотился.

А второй брат благополучно вышел из лесу и нанялся к одному королю вместе со своими зверями овец пасти. А у того короля незадолго перед этим жена померла. И неведомо почему отказала перед смертью своих трех дочерей самому черту. Уж так у короля сердце болит, а только ничего не поделаешь — завтра собираться старшей дочери к черту. Чудно это второму брату показалось.

«По своей воле людскую душу черту за здорово живешь отдать?! Неслыханное дело. Нет, погоди, спроворю я этому черту доброе угощение!»

И принялся второй брат со своими зверями потихоньку добрый меч ковать. Всю ночь проработали.

Поутру везет королевский кучер старшую сестру к черту как раз мимо того места, где второй брат овец пас.

— Куда бы это? — спрашивает пастух.

— А куда же еще, как не к черту! — ухмыляется кучер. — Уж не хочешь ли и ты к черту в лапы попасть?

— Хочу! — говорит второй брат и пошел со своими зверями следом за каретой. Кучер думает: «И откуда такие дурни берутся — сам черту в пасть лезет!»

Ехали, ехали. Наконец подъехали к речке — тут назначенное место. Вылезла старшая королевна, плачет горько, просит, чтобы спас ее кучер, не дал бы черту на съедение!

А кучер скорей лошадей от берега гонит — больно ему охота голыми руками с чертом схватываться! В тот самый миг идет через речку трехголовый черт, чтобы девицу схватить.

— Фьюить! — свистнул второй брат своим зверям. И насели те на черта со всех сторон. Тот даже оглянуться не успел, как второй брат — вжик! — снес ему мечом одну голову, вжик! — вторую, а там и третью. Вырезал из голов языки, сунул их в торбу и, ни слова не говоря, пошел обратно к своим овцам.

А кучер был жох-мужик! Тут же подскакивает к королевне:

— Видала, как мы тебя спасли?! Только не сказывай королю, что и пастух тут тоже был, а то я тебя по дороге жизни решу. Станут спрашивать, говори: «Кучер отвез, кучер привез, кучера и благодарить!»

Делать нечего — пообещала девица неправду сказать, ясное дело — скажешь, коли хочешь в живых остаться.

На другой день повез кучер среднюю дочку к черту и опять мимо того места, где пастух овец пас.

— Куда бы это?

— А куда же еще, как не к черту?! Уж не хочешь ли и ты к черту в лапы попасть?

— Хочу! — говорит второй брат и пошел следом за каретой вместе со зверями. Кучер думает: «И откуда такие дурни берутся? Вчера повезло, так сегодня опять сам черту в пасть лезет».

Остановились на берегу речки. Вылезает средняя дочка из кареты, горько плачет, просит кучера спасти ее, не дать черту на съедение.

А кучер уже коней подальше от берега гонит — была ему охота голыми руками с чертом схватываться! А вот и шестиголовый черт бредет через речку, нацеливается девицу схватить.

— Фьюить! — свистнул второй брат своим зверям. И тут же звери на черта со всех сторон насели. Не успел тот оглянуться — вжик! вжик! — второй брат ему мечом все головы снес. Вырезал из голов языки, сунул их в торбу и, ни слова не говоря, пошел к своим овцам.