Она собрала воедино всю свою волю и метнула молнию вновь. Вся ее ненависть и желание убить проклятого аса сосредоточились в этом броске. Хейд не могла промахнуться, и она не промахнулась.

Жеребец, несущий Одина, вдруг остановился и, развернувшись, взвился на дыбы. Огненная стрела, нацеленная в спину всадника, поразила в грудь верное животное. Конь упал на передние ноги и в последний раз скосил глаз на своего двуногого друга.

- Гринфил, товарищ мой, не оставляй меня, я люблю тебя, словно брата,стонал Один, обливаясь слезами, но конь уже не слышал хозяина.

Хейд была поражена происшедшим, она застыла от удивления, даже ругательства не могли сорваться с языка. В этот момент где-то в глубине ее сознания возникла мысль о тщетности этой битвы и вообще всей многовековой войны против асов. Но мысль была слабой. Злоба снова взяла верх, и ведьма бросилась к своей жертве.

Гринфил был убит недалеко от позиций асов. Один, склонившийся над своим верным конем, оставался последним, кто не покинул равнину.

И теперь асы кричали с гребня вала, зовя Одина, но он, убитый горем, не слышал их. А тьма все сгущалась над его головой. Хейд медленно снижалась, желая в этот раз ударить наверняка.

Отцовское сердце Бора, наблюдавшего с вершины холма, не выдержало зрелища смерти, неотвратимо приближающейся к сыну. Старый ас вскочил в седло и погнал скакуна на равнину.

- Эй, Один, прошу тебя, очнись! - прокричал старик, осадив коня возле рыдающего сына.- Ты потерял друга, но подумай, как буду печалиться я и как станут сокрушаться твоя жена Фригг, твои братья и друзья, а дети твои осиротеют.

Один поднял глаза, взгляд его прояснился.

- Я иду, отец,- проговорил он и запрыгнул на лошадь впереди Бора.

Старик дал скакуну под ребра, и жеребец во всю прыть помчался к позициям асов.

Хейд готова была рвать на себе волосы. Теперь ей трудно было целится, мешал старый хрыч, неожиданно пришедший на помощь ее жертве. Конь Бора ступил на мостки, ведущие через ров, а колдунья в отчаянии метнула молнию.

Один почувствовал жгучую боль в спине и увидел, что отец падает с лошади. Старик свалился на гребень вала, а Один следом на руки товарищей.

Последняя неудача окончательно вывела великую колдунью из себя.

- Ну, ненавистные варвары, вы противопоставили свою волю моей, но я покажу вам, что я одна сильнее всей армии, которую привела сюда! Я сама разделаюсь с вами!

Хейд вновь взмахнула руками - град камней обрушился на обескураженных асов. Ведьма сыпала и сыпала тяжелые валуны и мелкий щебень. Неприятельские воины внизу бежали к воротам города, надеясь укрыться за его стенами. Укрепления были брошены, окажись здесь сейчас хоть небольшой отряд ванов, они без труда бы заняли валы.

Ведьма выбивалась из сил, погребая под слоем гранита десятки асов. Увлеченная своим занятием, она чуть не столкнулась с постаментом, на котором стояло изваяние Олафа. Хейд взглянула на фигуру и встретилась взглядом с Торк-ландом.

- Привет, старуха, как жизнь после пожара? - полюбопытствовал ярл.

Лицо Хейд расплылось в кровожадной улыбке.

- Так вот кто виновник всех моих неудач! Глупые асы никогда не додумались бы сотворить такое. Это был ты! Я, дура, гадала, какое участие ты принял в этом деле, но теперь все стало на свои места. Все-таки мои слуги добрались до тебя, хотя и не сумели выполнить задание до конца. Если бы я раньше узнала, что за монумент воздвигли асы на холме, все было бы по-другому, но ничего, я отыграюсь на тебе, воин из другого мира.

Страшный смех заглушил стоны умирающих у подножия постамента. Ведьма отлетела от Торкланда и пустила молнию. Огненная стрела не сразила Олафа, сделанного из чистого золота, но то место, куда она попала, сплавилось И стекло вниз каплями расплавленного металла.

- Да тебя еще не так-то просто убить! - ухмыльнулась Хейд.- Ну ничего, у меня есть время. Твои друзья бессильны мне помешать!

Ведьма выпустила еще две молнии, жидкое золото вновь потекло вниз по колонне.

Викинг не чувствовал боли, но понимал, что с каждой новой вспышкой теряет в весе. Когда-нибудь это должно было закончиться.

Хейд подняла руку, готовясь бросить новые стрелы, и вдруг вспыхнула живым факелом.

Вопль нестерпимой боли взмыл к небесам. Колдунья металась в огне. Она упала на землю и дико кричала, корчась от боли. С нее сползала обуглившаяся кожа, воздух наполнился нестерпимым запахом горелого мяса. С чистого неба ударил ливень, вызванный магией умирающей ведьмы, но огонь, объявший тело Хейд, не гас.

Стенания колдуньи стали слабеть. Пришло время, и она замолчала. Да и весь мир вокруг Торкланда как-то неестественно затих, вероятно переживая одно из своих изменений. Закат стал непривычно прозрачен, словно впервые умытый возникшим ниоткуда дождем.

Олаф пошевелил пальцами. И тут его словно пронзило:

- Я смог это сделать!

Торкланд стоял и не мог оторвать взгляд от великолепия зрелища садящегося за лес солнца. Постамент, на котором находился ярл, был так высок, что край леса, куда опускался оранжевый диск, казался далеко внизу, и это придавало Олафу значительности в собственных глазах.

"Великий Один, как прекрасен мир, как хорошо вновь почувствовать силу в своих руках и ногах! Какое счастье иметь возможность сворачивать шею врагам или просто слегка подраться на дружеской попойке",- мечтательно размышлял викинг, разминая затекшие руки.

Олаф так увлекся блаженством вновь обретенной свободы, что даже не удосужился узнать, откуда пришло столь неожиданное избавление.

Приятные размышления Торкланда прервал крик, прозвучавший откуда-то сверху:

- Эй, конунг, глянь-ка, а он уже не золотой!

Олаф поднял к небесам удивленный взгляд, он готов был увидеть там что угодно, но только не то, что там оказалось.

Прямо над головой славного ярла в воздухе висел самый обыкновенный драккар с рядами весел по обоим бортам и подвешенными над ними щитами. На носу корабля стоял самый настоящий рыжебородый викинг и, перегнувшись через борт судна, глазел на Торкланда.

Очертания корабля показались Олафу до боли знакомыми, он внимательней пригляделся, выискивая памятные выщербины и латки на досках бортовой обшивки.

Ну конечно же, сомнений быть не могло, это был "Фенрир" - любимый корабль его друга, датского конунга Хэймлета. Оставалось только узнать: за каким йотуном он здесь околачивается?

Будучи золотым изваянием, великий ярл был лишен возможности вертеть головой, поэтому и не заметил подплывшего откуда-то из-за спины драккара. Да и асов больше заботило спасение собственной шкуры от каменного ливня, низвергаемого на землю ведьмой.

Судя по движению весел, гребцы на судне дружно налегали на них, и корабль медленно двигался по воздуху. Рядом с отвратительной рыжей мордой уставившегося на Торкланда викинга показалась еще одна, знакомая, в щегольской красной шапке, подбитой соболиным мехом.

- Олаф, неужто это ты?! Вот это встреча! - рассмеялся на весь Асгард викинг в красной шапке.

- Да, Хэймлет, это я, что лыбишься? Лучше помог бы отсюда слезть, да вели подать бочонок эля, у меня этой жидкости уже много дней во рту не было.

- И ты еще жив? - искренне удивился Хэймлет, одновременно давая команду гребцам табанить, а рулевому направить корабль чуть ближе к земле.

У датского принца, как всегда, была отборная команда. Кормчий подвел борт судна точно к верхушке постамента, и Олаф уверенно шагнул на палубу.

Его уже ждал улыбающийся датчанин, протягивая другу крепко сбитый дубовый бочонок с уже вышибленной заглушкой. Торкланд хлебнул приятной жидкости и чуть не подавился, пытаясь влить в себя побольше.

Это был эль с его родины! Эль Мидгарда!

Торкланд единым духом осушил предложенный сосуд и, ловя ртом воздух, жадно впился взглядом в еще один, стоящий на палубе. Отдышавшись, он осушил второй и лишь тогда окончательно пришел в чувство. Его внимание привлек шум, раздававшийся где-то под килем "Фенрира". Олаф посмотрел вниз.