Джеймс все еще всматривается в черты лица Стива, не пытаясь скрывать то, что он обдумывает свой ответ.

— Я не хочу съезжать, — наконец говорит он.

— Не хочешь? — удивляется Стив.

— Платить мало, — пожимает плечами Джеймс. — И ты знаешь, что в деньгах я не купаюсь.

— Но…

— И не переживай обо всей этой фигне со вторжением в частную жизнь. Об этом я могу позаботиться. И для себя, и для тебя.

— Как? — Стив хмурится.

— Я был не самым обыкновенным солдатом, — ухмыляется в ответ Джеймс. — Я о подобном все знаю.

— Но ты уже не в армии, — возражает Стив. — Ты должен сосредоточиться на обычной жизни, а не на…

— Да я бы все равно все проверял — хотя бы для того, чтобы спокойно заснуть, — пожимает плечами Джеймс. — Так хотя бы будет причина, а не паранойя на пустом месте.

Стив выглядит неуверенным, и с его стороны очень мило так сильно беспокоиться о состоянии Джеймса. Но от этого последний лишь еще больше настроен остаться, чтобы помочь самому Стиву.

— Я тебя научу, если хочешь, — говорит он. — А сейчас, — он толкает второй контейнер с едой в сторону Стива, — паста?

Стив колеблется. Джеймс вопросительно приподнимает бровь. Стив сдается.

— Ладно, — говорит он, подтягивая контейнер к себе. — Хорошо.

А потом он улыбается.

Комментарий к 2

моя прекрасная бета слишком занята чтобы редактировать мои тексты (ай лав хё энивей) так что это вычитано только мной все тупые ошибки/опечатки мои я всегда рада вам и вашим исправлениям в публичной бете

спешл тхенкс ту андрей

========== 3 ==========

Комментарий к 3

очень приветствуются исправления в публичной бете, потому что главу я переводила где и когда придется.

прошу прощения за задержку.

еще тут упоминается то, как баки руку потерял. ничего графически описанного, но все равно чувствую себя так, будто должна предупредить.

Наташа не то чтобы хочет, чтобы этот небольшой эксперимент Роджерса провалился. Просто — если бы это случилось, если бы его сожитель съехал через первую же неделю, тем самым дав Роджерсу понять, что его идея жить с кем-то (особенно гражданским) была Очень Плохой, то Наташа бы только обрадовалась.

Но никто ни от кого не съезжает. Идут недели, затем месяцы, и Джеймс Б. Барнс все еще живет в одной квартире со Стивеном Г. Роджерсом. А самое худшее в том, что каждый может видеть результаты совместного сосуществования Роджерса с другим человеком. Положительные результаты. Он не стал выглядеть счастливее, нет, — Наташа полагает, что он просто один из тех людей, которые не спаяны подобным образом, — но он утратил свой потерянный вид, стал более настоящим и открытым. Время от времени он отпускает шуточки, позволяя человеку, закрытому за щитом, сиять, позволяя Стиву Роджерсу проглядывать сквозь броню Капитана Америки. Когда Наташа только начала за ним следить, он полностью придерживался той личности, личности героя, важной государственной фигуры. Он напоминал ребенка, который отказывается отпускать любимую мягкую игрушку в первый учебный день. Сейчас же он позволяет себе расслабиться, когда они возвращаются с миссии. Он слушает музыку, когда тренируется. Он даже оставляет свою экипировку в штабе ЩИТа по вечерам, когда возвращается домой, оставляя свой щит, оставляя Капитана Америку.

Но это вовсе не значит, что он забрасывает свои обязанности. Несмотря на Наташины заверения в том, что кто-то другой может держать его снаряжение в хорошей форме, он делает это самостоятельно, как хороший солдат. Так что в свободные поздние вечера после миссий всегда можно встретить Роджерса в раздевалках. Он осматривает ремешок у щита, чтобы проверить, не износился ли он, смотрит, нет ли на костюме дыр и не треснули ли по швам его ботинки. Если он находит что-то, что способен подлатать сам, то он делает это и мычит себе под нос какую-нибудь мелодию. Иногда он даже что-то напевает.

Наташе интересно, замечает ли он это за собой. Когда он только начал так делать, по всему штабу поползла волна шепота, и даже сейчас, несколько месяцев спустя, такой расслабленный Роджерс все еще не утратил своего эффекта. Когда сотрудники проходят по коридору и слышат его, они обязательно сбавляют шаг; если при этом они пересекаются с другими сотрудниками, они заговорщически друг другу улыбаются, безмолвно подмечая, насколько же у них прекрасная работа, раз они могут в живую слышать, как Капитан Америка напевает мотивы старых песен, пока обновляет краску на своем щите. Негласное правило заключается в том, что никто не смеет ему мешать, никто не смеет прерывать мотив, никто не смеет разрушать эти моменты. И когда проходящий мимо человек достигает конца коридора, поворачивая или ступая в лифт, его походка становится более живой, более гордой.

Наташа относится к числу тех счастливчиков, которым позволено входить к Роджерсу в любое время, и она ни за что никому не скажет про восторг, который она от этого испытывает. Она даже придумала небольшую игру: насколько близко она может к нему подойти и остаться незамеченной, при этом сумев понять, какую конкретно песню он напевает. Все не так уж и просто — в ее архив не входят песни из двадцатых и тридцатых годов.

Но ее репертуар быстро растет.

В один из подобных вечеров она удивляется, поняв, какую песню выбрал Роджерс. Это явно не одна из его любимых, которые он постоянно напевает. Вместо этого…

— Это что, Don’t Stop Believing? — скептически спрашивает она.

Роджерс в ответ смотрит на нее и приподнимает одну бровь, как бы говоря: «ты не застыдишь меня так просто».

— Мы смотрим Хор, — отвечает он. Как будто это может быть лучше того факта, что он начал знакомиться с музыкой восьмидесятых.

— Серьезно, — говорит Наташа.

— Ага, — он трет ботинок щеткой в последний раз и отставляет его в сторону к точно такому же второму. — Сериал довольно ужасающий, если рассматривать его как отображение жизней нынешних подростков, ну, а так — довольно забавный.

— Мне кажется это карикатура.

— И они как раз основаны на реальности, — указывает Роджерс, убирая использованные им вещи. — И это-то меня и беспокоит, — он улыбается. — Хотя этот паренек Курт мне нравится.

Наташа остается спокойной. Как видно, Роджерс еще не добрался до того момента, где выясняется, что этот парень — гей. Интересно. Наташе казалось, что это было очевидным с самого начала. С другой стороны, вряд ли Роджерс знает, какие вещи и какое поведение в эти дни считается негетеросексуальным.

Она задумывается, должна ли она ему об этом сказать. Но если она скажет, то тогда придется рассказывать про все ЛГБТ+ движения, про их права, про СПИД. ЩИТ тщательно избегает эти темы, потому что никто не знает, как их вообще затронуть. И сейчас для этого самый подходящий момент.

Хотя, что может быть лучше Капитана Америки, узнавшего о том, что Сейчас Геем Быть Нормально, из какого-то безобидного сериала про подростковые страдания? Лучше уж пусть он так узнает, чем от Наташи, взявшей всю работу на себя (снова).

Она не ленивая. Она просто… практичная.

— Значит, — говорит она, — сериалы.

Роджерс вопросительно смотрит в ответ.

— Ты поэтому перестал ходить в кино?

Кроме регулярного посещения бинго клуба, есть у Роджерса еще одна привычка, которая удивила Наташу, когда она о ней узнала, — он часто ходит в музеи, но даже это не сравнится с тем, насколько часто он бывает в кино. Они даже смогли вычислить несколько его предпочтительных жанров: научная фантастика, анимированные мультфильмы и романтические комедии. Но в последнее время он все чаще остается дома и никуда не идет.

Роджерс кривится. Как бы сильно он не ценил то, что Наташа не скрывает факт их слежки за ним, он бы все равно предпочел, чтобы они вовсе прекратили это делать.

— Джеймс плохо чувствует себя в толпе, — говорит он. — Тем более — в закрытом пространстве, в темноте, в окружении незнакомцев и внезапных звуков. Я беру диски в библиотеке. К тому же, у Джеймса есть аккаунт на Нетфликсе.