Стив снова смотрит на файл. Нет, он все понимает, ему тоже не нравится быть сожителем Капитана Америки. Но все же.

- Но это уже ему решать, ведь так?

Мисс Романова просто смотрит на него в ответ. У нее есть эта сверхспособность превращать выражение своего лица в идеальное зеркало: ты видишь либо то, что жаждешь увидеть, либо то, чего боишься.

- Есть другое место, где он может жить?

- Он сказал, что у него в Бруклине есть семья.

Стив поджимает губы.

- Ты же понимаешь, что это - как раз та ситуация, в которой я бы мог помочь? - спрашивает он. Если бы этот мужчина хотел жить в Бруклине с семьей, то он не стал бы искать себе место в Вашингтоне, верно?

- Роджерс, - предупреждающе произносит мисс Романова.

- Нет, я хочу с ним увидеться, - говорит Стив и пододвигает к себе стопку с подходящими кандидатами, после чего кладет поверх нее папку с именем Джеймса Барнса и поднимает взгляд на мисс Романову. Она понимает, что он настроен серьезно, и поджимает губы. По ней видно, что она это решение не одобряет.

Но она не говорит ни слова против.

*

Роджерс выбирает Джеймса Барнса.

Конечно же.

Наташе интересно, почему она вообще удивляется этому. Она должна знать его персональные качества, раз уж она его надзиратель. И пока первым впечатлением была честность, граничащая с наивностью, сейчас она может сменить это на честность, граничащая с упрямством.

Она наставивает на своем присутствии во время дополнительных собеседований: кому-то же нужно убедиться в том, что все точно подписали документы о согласии на неразглашение, прежде чем пересечь порог квартиры Роджерса. Оказывается, что эта мера предосторожности довольно важна, потому что очень часто первой реакцией кандидатов, зашедших в квартиру, становится восклицание “Черт возьми! Ты же Капитан Америка!”, которое Наташа слышит через дверь.

Она даже не удивлена, что никто из этих людей не проходит отбор.

Джеймс Барнс, так или иначе, ведет себя тихо. Он с недоверием смотрит на документ, который его просят подписать. Смотрит достаточно долго, чтобы у Наташи зародилась надежда, что он откажется. Но он все же подписывает согласие, потом дверь за ним закрывается, и после никакого восклицания не слышно.

Это собеседование длится намного дольше остальных - дольше, чем ожидала Наташа. Когда они разговаривали с Барнсом в первый раз, все закончилось довольно быстро, потому что мужчина говорил очень мало, отвечал на вопросы очень кратко или вообще молчал. В этот раз все иначе. Барнс уходит более расслабленным, и через дверной проем Наташа видит, как Роджерс улыбается, быстро записывая что-то в блокнот.

Остаются еще несколько кандидатов, но Наташа знает уже тогда.

Ей не следовало давать Роджерсу смотреть на кандидатов, которых Наташа нашла неподходящими. Она сделала это лишь для того, чтобы выстроить между ними доверие, чтобы показать ему, что его голос тоже важен.

Ей следовало понять, что ее поступок ей аукнется.

Комментарий к 1

планирую выкладывать по главе в неделю, их там всего восемь, но со мной и моей учебой никогда нельзя знать наверняка, поэтому могу и не выложить в следующее воскресенье

фанфик супер бтв

========== 2 ==========

Даже в день переезда Джеймс все еще не верит в происходящее.

Хотя ему до сих пор тяжело верится в то, что он жив и больше не в той пещере, так что…

Просто — он едва начал переживать о жилье, как вдруг руководитель его новой группы поддержки показал ему объявление, которое кто-то оставил в центре помощи ветеранам. Когда он позвонил по номеру (с чего-то же нужно начать, да?), он вовсе не ожидал, что ему назначат собеседование. Он не ожидал, что его позовут на вторую встречу, уже с владельцем квартиры. Он не ожидал, что этот же владелец позднее снова позвонит ему, чтобы предложить комнату. Вот только все это случилось. Но…

Но Джеймс Барнс никогда не был таким удачливым (см. упомянутую выше пещеру). То, что все случается так скоро и так гладко… Это его напрягает. Он ждет, когда же его удача закончится.

Он поднимается по ступенькам с настороженностью, и это чувство взрывается внутри, когда он, едва ступив на нужный этаж, слышит звук открывающейся двери. Все его чувства в этот же момент приходят в готовность, и его снайперская сосредоточенность фокусируется на…

Блондинке в розовой униформе с корзиной с грязными вещами, которую она держит одной рукой. Она закрывает за собой дверь, разворачивается и сильно вздрагивает, приметив Джеймса.

— Ах! — выдыхает она, прижав ладонь к груди. До Джеймса доходит, что из них двоих он — страшнее, если взять в расчет его высокий рост, щетину, круги под глазами, кепку, козырек которой низко опущен, и подозрительную большую сумку на плече. И это если не упоминать его слегка сумасшедшее выражение лица. Но эта женщина лишь издает смешок и улыбается. — Я вас и не заметила.

И вот тут настает момент для ответа Джеймса, для улыбки, расслабленных плеч, извинений, чего угодно. Чего угодно, чтобы заверить ее, показать, что он неопасный, что он сожалеет, что он нормальный. Но он не может ничего сделать — лишь прирастает к полу, чувствуя пульс у себя в горле, и едва ли может дышать. Он чувствует, как из-за пота покалывает ладонь, бровь и верхнюю губу. Блять.

Через мгновение женщина понимает, что кроме испуганного взгляда она от Джеймса ничего не получит. По какой-то причине подозрительным она это не находит — лишь улыбается, отводит взгляд в сторону и поудобнее перехватывает корзину, направляясь в сторону лестницы. У Джеймса даже выходит в этот момент неловко отступить в сторону и пропустить ее, за что она награждает его еще одной благодарной удабкой, прежде чем спуститься вниз.

Джеймс ничего не может с собой поделать, когда провожает ее взглядом, задержав дыхание и сгруппировавшись, напрягая слух даже после того, как женщина скрылась из виду, даже после того, как за ней закрылась дверь в подвал. Во вновь воцарившейся тишине Джеймс остается по-прежнему напряженным. Секунду, вторую, третью, минуту, еще одну минуту — и только после мысленно встряхивает себя, судорожно вдыхает и зажмуривается, проводя ладонью по лицу. Блять.

Пошел нахуй его кретин психолог, который сказал ему, что он готов вновь взаимодействовать с другими людьми. Если уж столкновение с соседкой почти доводит его до панической атаки, то он определенно еще не готов.

Какое-то время он успокаивает себя, закрыв глаза и глубоко вдыхая и выдыхая. К счастью, никто в здание не заходит, на улице никто не сигналит и не кричит, поэтому Джеймс приходит в себя самостоятельно, стоя в тишине коридора.

Как только ему становится немного лучше, он делает несколько шагов вперед и стучит в дверь.

И именно в этот же момент он понимает, из-за чего он так плохо среагировал на соседку. Помимо ее внезапного появления есть еще кое-что, что заставляет его задуматься: медсестра, которая идет стирать свои вещи и униформу в подвале, в общей стиральной машине. Потому что — какая медсестра вообще доверится дешевой промышленной стиральной машине, какая медсестра станет рисковать и стирать свою больничную форму в машине, которой пользуются другие люди, люди с детьми? Почему она не купит собственную?

Но нет же, нет, Джеймс снова попусту параноит, как и во время собеседования с мисс Рашман, вопросы которой были больше похожи на очень умело замаскированный допрос. Или как тогда, когда она попросила подписать его документ о неразглашении, и он еще подумал, что это кто-то пытается его раскрыть, ведь… Ведь что? Да ничего. Нет никакого внедрения, он не на тайной миссии, он живет реальной жизнью. Гражданской жизнью, не более. И, как в последствии оказалось, у мисс Рашман были веские основания для подобной осторожности, учитывая, кто нанял ее.

Но Джеймс все равно снова и снова задумывается о том, правильное ли решение он принял или нет. Может, будет лучше, если он сдастся и уйдет до того, как…

Дверь открывается. Джеймс рефлекторно поднимает взгляд и смотрит в лицо Стиву Роджерсу, прямо в его гребаные глаза, вокруг которых появляются морщинки, когда тот улыбается.