— О, так у тебя уже есть своя миссис? Да ты провел нас, Роджерс. Что кроме своих намерений бросить нас всех ты еще скрывал?

— Я ничего не скрывал, — парирует Стив. Его голос звучит все более и более напряженно. — Никто просто не понимает намеков.

Тони фыркает.

— Ну конечно. Ну так что, осенняя свадьба? Нам ждать приглашения или мы не допущены в твою новую гражданскую жизнь?

Наташа ожидает, что эти слова станут последней каплей, но вместо того, чтобы разразиться праведным гневом и начать ругаться, Стив мельком смотрит на Барнса. И краснеет. И переводит взгляд на пол.

— Ну, — неловко выдавливает он, — он сначала должен согласиться.

— Он? — в неверии переспрашивает Тони, но Наташа переключает свое внимание на Барнса, который внезапно распрямляется и недоверчиво смотрит на Стива. Через секунду он подрывается на ноги.

— Ты мудак, — рычит он. — Ты ебаный мудак, вот как ты это делаешь? Серьезно? Вот когда ты это делаешь?

— Если честно, не думаю, что она была бы против, — победно заключает Стив, позабыв обо всей своей нерешительности, несмотря на то, как угрожающе Барнс идет в его сторону.

— Она была бы против твоего полного отсутствия этикета, ублюдок, — огрызается Барнс, но его злость плохо перекрывает все его остальные эмоции.

— Не выражайся, — неодобрительно бросает Стив, протягивая руку, чтобы положить ее Барнсу на заднюю часть шеи. — Мы все-таки в церкви.

— Поверить не могу, что мне еще всю жизнь с тобой жить, — шипит Барнс, сутулясь, ударяясь лбом о Стивово плечо.

Стив только ухмыляется.

— Это «да»?

— Да, — процеживает Барнс сквозь зубы. — Придурок.

— Окей, чего? — говорит Тони.

*

Позже, на пути в Вену, Романова ему все объясняет, используя простые слова.

— Стоп стоп стоп, — перебивает Тони уже в неизвестно какой раз. — То есть ты говоришь, что он втюрился из-за постоянного нахождения рядом и, что, решил сразить Капитана Америку своими ухаживаниями?

— Да.

— О. Вот у кого стальные яйца. Только если Кэп не такой доступный. Наташа, Кэп настолько доступный?

Из них всех она, вроде как, знает его лучше всех. По крайней мере, она понимает, как работает его странный, просроченный мозг. Несмотря на это, она говорит только:

— Я не могу предполагать точно.

Ко-блять-нечно.

— Но что насчет Пегги? — после небольшой паузы спрашивает Тони.

— Она ничего не имела против. Из того, что я поняла, она даже решающую роль в их отношениях сыграла.

Тони хмурится. Все это не заставляет его чувствовать себя менее преданным. А потом его осеняет.

— Стой, то есть, она знала? С самого начала?

— Да? — слегка непонимающе отвечает Наташа.

— Еще раньше, чем ты обо всем догадалась?

— Да.

— Ты хочешь сказать, что нас всех… что тебя обошла девяностолетняя старушка с болезнью Альцгеймера?

— Что ж, — говорит Романова и улыбается, — не зря же ее звали лучшей шпионкой двадцатого столетия, да?

*

(примечание автора, которое я не могла не перевести: учитывая, что я полностью игнорирую все события, связанные с Таносом, будущее может выглядеть примерно так:

Баки возвращается с работы — с тех пор, как Стив начал проводить куда больше времени дома, Баки приходится ходить в офис, если он хочет сделать хоть какую-то часть работы за день, — и застает Стива за телефонным разговором.

— Это Тор, — говорит он Баки. — Он вернулся, Тони дал ему мой номер и… Что? — он снова возвращается к телефонному разговору. — Нет, это был Баки, мой муж, он только вернулся и… Спасибо, я жду не дождусь, когда уже познакомлю вас, — Баки тоже, потому что Стив становится очень счастливым, когда говорит об этом. Но потом Стив говорит: — Стой, прежде нам нужно обсудить еще кое-что… Сколько, говоришь, беженцев?

В этот момент радость Баки сменяется страхом).