- Шаман?.. – его рука отпустила меня из объятий, потянулась к моему лицу. Нет, ты не посмеешь прикоснуться. Не посмеешь творить, что тебе вздумается!
- Не трогай! – что было сил, я врезался лбом в неосмотрительно близкую ко мне переносицу палача. Перед глазами заиграли цветастые искры. Руки стрельнуло болью, когда я попытался оттолкнуть от себя свободного. И у меня получилось! Охнув, он полетел вниз с края кровати, а я, игнорируя слабость во всём теле, забился в угол между спинкой кровати и стеной. Иллюзорное, но укрытие.
С грохотом распахнулась дверь, и в комнату ураганом влетела девушка, в одной только серой футболке и трусах. Она с размаху огрела по загривку свободовца и взяла его на прицел автомата.
- Так, что здесь происходит?! – Хима подняла хмурый взгляд на меня, сдув с глаз растрепавшуюся фиолетовую чёлку.
Неужели?.. Победа? Вот так легко? Монстр больше не потревожит меня. Только шевельнётся – и умрёт. Его не подпустят. Хима... Знала бы ты, как я рад тебя видеть! Только уже я не смогу тебе этого сказать. И ты, пожалуйста, не смотри на меня. А лучше, сразу добей. Хоть ты, сжалься!..
- Кажется, я ему во снах снюсь, – сквозь кашель едко вставил свою лепту анархист, – ни на секунду не прекращает обо мне думать, представляешь?
Сон?.. Он сказал... снится?.. Я осторожно, еще не веря в слова Бергамота, поднял трясущиеся ладони к лицу. Обе на месте, левая рука перебинтована по локоть. Ноги на месте, никто их не отрезал, как и язык. Это всё был сон...
- Ох, блядь... – я потёр горячий лоб, морщась от стыда, – мне... такой кошмар приснился... Такой настоящий!..
Я посмотрел на Химу, напряженную как струна гитары, готовую в любой момент дрогнуть и выпустить в лежащего на полу человека всю обойму. Только тот был не виноват в том кошмаре. Там был другой.
- Прости... – негромко сказал я, с виной переведя взгляд на Илью. – Это всё сон... Ты меня там... Вот я и...
Что говорить дальше, я не знал. Не хотел рассказывать, что тот Бергамот сделал со мной. Поэтому замолчал.
- А, эротические сны? Это ты меня прости. Не знал, что являюсь к тебе в кошмарах с ножом, нагишом, и с ярой плотью наготове, – кисло усмехнувшись, свободовец тяжело уселся на пол, потер ушибленный бок. Перебинтованный. Тоже успел отхватить вчера, когда прикрывал отход новичкам и вытаскивал меня. Вытаскивал, не бросил, а ведь мог.
- Так, обсуждайте ваши фетишистские штучки, а я мелких проверю. Такой вопль стоял – сейчас ещё примчатся! – Хима глубоко вздохнула и, небрежно закинув на плечо автомат, поспешила ретироваться подальше от нас. Убедилась, что все в порядке и пошла спать дальше. Хоть бы приголубила, утешила ради приличия... Кстати, откуда она вообще здесь? И где это самое «здесь»?
Небольшая уютная комнатка, не обшарпанная, не гнилая и не холодная. Даже приятней и домашней, чем моя квартирка в Мёртвом Городе. Две кровати, на одной из них сижу я, а вторая пустует, с откинутым одеялом к стене. Кто-то спал на ней, может Бергамот, а потом ко мне на кой-то чёрт прилез. Простынь белая, идеально чистая, давно я такой не видел. Кажется, что мы и не в Зоне вовсе. Такой чистоты здесь быть не может!
- Где мы? – спросил я анархиста, осторожно вытягивая ноги на кровати, – мы еще в Зоне?
- В Зоне, в Зоне. Где нам ещё быть? – стараясь не опираться на перебинтованную правую ногу, Бергамот подтянулся и уселся на соседней кровати, – А где именно – это мальчишек и девушку твою спрашивать надо. Я по дороге, кажется, выключался. Но!
Свободовец отыскал под подушкой обычную растянутую чёрную резинку и наспех схватил ей растрепанные кудри в короткий низкий хвост.
- Но предположения имею…
Дверь снова скрипнула, впуская в комнату пожилого мужчину, в синем махровом халате. С нелёгким вздохом он осмотрел нас обоих и прошёл к кроватям.
- Проснулись. Вот и славно. Плохо, что перебудили весь дом заодно. – На удивление спокойным негромким тоном начал старик.
- Извините?.. А вы кто? – я забрался обратно под одеяло, укрывшись поплотнее от холода. Окинул вошедшего незнакомца подозрительным взглядом. Обычный старик, в необычном месте – Зоне. А лицо свободовца лучилось трепетной радостью и смиренным уважением. Наверняка такими глазами даже чокнутые фанатики на свою бесценную каменюку не смотрят. Глубоко в душе почему-то кольнула обида. С чего бы этому анархисту так пялиться на какого-то дедана?
- Ух ты... – вполголоса пробормотал Бергамот, – так это вы? Вы и есть знаменитый Доктор?
- Да, молодой человек, – всё так же степенно ответил мужчина, – я Болотный Доктор.
- Вы?.. – от накатившего волнения резко пересохло в горле, и я сухо кашлянул, отчего в груди стрельнула режущая, но короткая боль, – вы Болотный Доктор?.. Тот самый?! Быть не может...
Никогда бы не подумал, что окажусь в доме живой легенды Зоны. Да еще буду разговаривать с ним! А я почти так его и представлял!
- Я бы порекомендовал вам не нервничать так. И не совершать лишних движений. Ваши травмы оказались несколько серьёзней, чем я изначально предполагал. В связи с этим как минимум на неделю вам положен строгий постельный режим – в ответ на мой кашель с тенью заботы отозвался легендарный врачеватель.
- Неделю?! – я посмотрел на Бергамота, ища в своём недруге поддержу, но тот продолжал пялится на Доктора с тошнотворным благоговением. – Так всё плохо у меня? Или... у кого еще? Как там пацаны?
- Один отделался испугом, второй несколькими ушибами. В отличии от вас двоих, моя помощь им не нужна. – На вопросы о моём состоянии он ничего не ответил. Даже не затронул. И внимание от меня отвёл. Вытащил из кармана какую-то склянку и вручил её насторожившемуся Бергамоту. Неужели всё настолько плохо?
- Надеюсь, у вашего друга не будет аллергии на ингредиенты. Раз вы всё равно не спите, проконтролируйте, чтобы он ещё дважды за ночь выпил это лекарство.
- А я что ли, чем-то болен? – я с опаской посмотрел на прозрачно зелёную жидкость в стеклянной посудине. Доктор проигнорировал и этот мой вопрос. Молча поставил на низенький столик между кроватями какую-то пластиковую белую банку, щелкнул небольшой настольной лампой, добавляя в комнатку тёплого света. Затем вытащил из нагрудного кармана халата обычный стеклянный градусник и протянул мне.
- Если температура будет выше 38, но ниже 39, то натрите ему грудь и спину мазью. – Сказал Доктор, отодвинув тёмную занавеску от окна. Посмотрев сонным взглядом на улицу, он покинул комнату, сухо пожелав нам спокойной ночи. Я растерянно переглянулся с Ильёй, только дверь закрылась.
- Наверное, мы застали Доктора не в лучшее его расположение духа... – виновато сказал я, ежась от похолодевшего правую подмышку градусника. – Или он просто недоволен резким пробуждением.
Я посмотрел на бинты свободовца и машинально потёр свою погрызенную снорком руку.
- Тебе сильно досталось?
- Да так, – Илья неопределённо отмахнулся, – царапины. От монолитчиков хуже доставалось. Ты сам как? Болит где?
- Нормально. От тебя сильнее получил. Долго потом лечился... Кстати! Зачем ты меня с собой потащил? Почему там не оставил, не бросил, как в прошлый раз?
Свободовец бесшумно натянуто усмехнулся. Он медлил с ответом. Сначала покрутил в руке странный пузырёк, отданный Доктором, перевёл взгляд на странную банку.
- Спасти тебя хотел. Живым ты мне милее. Останься ты там – тебя бы контрольным в лоб погладили. – Он попытался ощупать карманы, но с удивлением осознал, что сидит в бинтах, трусах и майке. – А в прошлый раз мне смелости не хватило принять решение и за себя тоже. Доделать дело самостоятельно.
- Спасибо за такой ответ, – я фыркнул, тяжело поворачиваясь на бок, лицом к стене, плотнее прижимая руку к телу, чтобы градусник не выскользнул. – Ты просто брезгливый трус и лгун. Нет, чтобы сразу так сказать… О-о-о, Шаман извини! Я просто струсил и побрезговал тебя убивать! Так нет, про какую-то любовь заливал…
Такая новость не удивила меня, но стало отчего-то обидно. Вроде должен радоваться, что я не являюсь предметом воздыхания гомика, но теперь почему... расстроен? Помню, Хима как-то сказала мне, что на самом деле мне в глубине души должно быть приятно, что я кому-то нравлюсь, даже другому мужчине. Даже Бергамоту. Я ворчал на неё в ответ, злился, но возможно, она отчасти была права. Такой вот мазохизм, радоваться тайком от себя, что в тебя втрескался по уши твой же прошлый мучитель. А это всё и правда, враньё. Прикрывал такими словами свою трусость! Мерзко мне как-то...
