Верёвка. Вот, значит, как. Значит, стоянка давно свободовцем облюбована и он знал про снорков. И знал, как их не потревожить. Грёбаный анархист! И добавить нечего.
- Да! – выпалил я на ходу и с силой вручил Тёмке его тощий оставленный на полу рюкзак, – Илья не терминатор! Его либо снорки достанут, либо люди, и я вас защитить не смогу!
Этажом ниже снова грохотнуло так, что уши заложило. Второй взрыв подействовало на мальчишек лучше моих слов.
- Шу-у-ухе-е-ер!!! – пёстрая тень метнулась к пустому окну и ловко сиганула в него. Гопа, наплевав на своего хозяина Артёмку, решил первым ретироваться из опасной для жизни школы. За ним рванул Грызун, перевесился через узкий подоконник и завертел головой. Убедившись, что все внизу в здании и порядочно заняты, он крепко ухватился за веревку и неуклюже пошёл на спуск. В томительном ожидании у окна переминался с ноги на ногу Артём. А мне... Чем я могу заняться?
Прежде, чем я сообразил, что оставил спину без присмотра, меня резко развернули за плечо и в следующий момент отвесили оглушающий удар.В голове загудело, щека полыхнула болью, а в глазах, как бывает, после ярких искр потемнело. Не удержав равновесия, я свалился на пол, ударившись левой ключицей. В раненой руке стрельнуло огнём и я неосознанно сжал запястье, добавляя еще больше «удовольствия». Артёмка тонко испуганно закричал. В глазах еще не прояснилась картинка, а я почувствовал тёплое прикосновение ладошки к открытой шее. Малой пытался помочь мне встать, только сил у него не хватало.
Стоило над нами нависнуть огромной тени, как Артём вскочил на ноги, ощетинившись словно маленький ежик, и наставил на противника пистолет.
- Не трогай его! – закричал мой клиент, заметно трясясь от страха.
Гефест выглядел грозно и до жути пугающе. Правая бровь рассечена, кровь залепила глаз и испачкала чёрную бороду, что она теперь слиплась. На руках, сжатых в кулаки как два молота, выступили вены. Лицо побагровело от злобы, глаза горели гневом в мой адрес. Поначалу мужчина просто не заметил хрупкого мальчонку, но когда перевёл взгляд на Артёмку, что-то в лице его радикально поменялось. Мне некогда было разбирать что это, я испугался за Тёмку.
- Не смей трогать мальчишку! – опираясь нормальной рукой о пол, я пытался встать, глядя на Гефеста, – он ни в чём не виноват!..
- А... ты?.. – Артём отчего-то медленно опустил пистолет, коленки его задрожали намного сильнее. – Ты?! Это не... не может... Папа?..
- Что? – я бухнулся обратно на пол, не удержав своего тела. Мне послышалось? Меня ударили по башке, потерял, наверное, много крови, отсюда и слуховые галлюцинации?
- Папа? – более громко повторил Артём, не двигаясь с места, – это, правда, ты? Но... почему ты жив?!
- Тот же вопрос к тебе, сопляк. – Он сплюнул и размашистым жестом вытер кровь с глаза, – как ты вообще сюда дошёл? На шее укурка? Или этого предателя?
Тяжёлый ботинок больно врезался мне в живот, выбивая воздух из лёгких и остатки завтрака из желудка. Зверь наступал. Что ему был мальчишка, что был ему пистолет в слабых ручонках?
- Не-е-ет! – прыгнув на Гефеста Артёмка повис у него на ручище, как мартышка на пальме, – папа, что ты делаешь?! Не надо! Не бей его!
Что происходит? Гефест папаня Артёма? Как это?.. Тёмка же сказал, что Гефест убил его отца! То ли я дурак, то ли с лыжами что-то не так...
- Геф... – я судорожно дёрнулся от рези в животе. – Гефест?.. ты отец Артёма?..
Мальчишка вскрикнул и рухнул рядом со мной. Гефест переступил через него. Подняв за ворот, он протащил меня через класс. Молча поднял, как сломанную куклу, встряхнул и поставил на ноги.
- Инструментов не касается, – вопросы остались без ответа. Зверь в человеческом обличье резко толкнул меня в плечи. Подоконник без рамы за спиной был низкий, больно упёрся мне под зад. Спина оказалась в свободном пространстве. Пытаясь ухватить хоть за что-то, я потянул здоровую руку, неловко дёрнул искалеченной. Гефест не дал мне ни шанса на спасение. Поддал ускорение для падения, ударом тяжёлого ботинка в грудь. Я вылетел в окно из-за этого удара как пробка. От абсолютной свободы, без какой либо опоры, желудок в животе сжался в комок. Кажется, я закричал, но слышал только высокий вопль напуганного Артёмки. Успел увидеть его бледную перепуганную мордашку в свете костра, а потом она пропала. Темнота ночи схватила меня в свои объятия и бросила о землю с грубой силой. По затылку и спине хлопнуло, насильно вырвав из груди воздух и мысли из мозга.
Не знаю, потерял ли я сознание на короткое время, но соображать нормально точно не мог несколько секунд. Пришел в себя на влажной земле, скрючившийся в комок и хрипло дышал, широко раскрывая рот. Болело всё тело, не только спина и голова. Осторожно дотронулся пальцами до затылка и посмотрел на них. Благо сухие и чистые, черепушку не разбил... А в школе вовсю шел бой. Грохотали и мелькали пули в коридорах, классах, кричали неразборчиво люди и ревели взбешенные мутанты. На короткий миг, все звуки перекрыл хлопок не сильной гранаты, возможно самодельной, а после него кто-то взвыл диким голосом. Человек или снорк, не ясно. Его быстро оборвали возвратившимися выстрелами.
Я попытался встать, но не смог и на сантиметр оторваться от земли. Усталость и боль давили на меня, заставляя лежать дальше.
- Артём... – позвал я осипшим голосом, глядя в пустое окно, освещаемое изнутри костром. Ни тень не мелькнула, ни какого выделяющегося из какофонии звука. Что этот ублюдок Гефест делает с мальчишкой? Он же не может причинить ему вред! Артём его сын! Он не может!.. Но… я видел, как Гефест швырнул от себя мальца на пол, как назойливого противного щенка. Как совсем незнакомого пацана! Но он признал в нём сына! Как же он может быть с ним так холоден?! И я оставил маленького Артёма наедине с этим зверем!
- Тёмка! – позвал я чуть громче, цепляя пальцами влажную траву, – я сейчас!.. Держись!..
Новая волна треска, грохота и воплей ненадолго заставила смолкнуть часть автоматов, сменила их стрекот на рев уцелевших мутантов, стоны и нелестные выражения в адрес прогнивших ступеней. Старая лестница не выдержала и рухнула, разделив этажи. Оставив мальчишку один на один с мощным жестоким мужиком. И всё, что я мог в этой ситуации, безвольно лежать в стороне ненужным мешком, слушать и с позорной надеждой вглядываться в чернеющий проем окна над собой.
Неровно бившееся сердце пропустило удар, когда за пределы оконной рамы перевесилась тщедушная тень. Неужели он и его?.. Человек на втором этаже схватился за веревку и, приняв из чужих рук на сгорбленную спинку неровный кулёк, заспешил вниз. Силуэт легко спрыгнул на мокрую землю, и вскоре в темноте надо мной нависла испуганная мордашка Артёмки. Живого, невредимого, уже заплаканного.
- Шаман! Ты в порядке? Тебе очень больно? – мальчишка тряхнул меня за плечи. О, лучше ему было не знать ответов на свои вопросы. От его неаккуратных действий жгучая боль пронизала всё тело. Из окна второго этажа сопровождаемая диким грохотом полыхнула вспышка света. Напуганный ребёнок, как птенец, рухнул на землю рядом со мной и забился поближе. Сквозь звон в ушах до меня донёсся нечеловеческий рык. Так ревут матёрые кровососы, попавшие под перекрёстный огонь.
Из тёмного проёма окна ловко свесилась ещё одна фигура. Она действовала впопыхах, не заботясь о своей безопасности – только о незаметности передвижения. Приземлившись на землю, человек пригнулся и пружинистым движением бросился ко мне. Ещё мгновение, и он возвышался надо мной. Мокрый, пыльный, заляпанный кровью, с массивным ножом в руке и горящими изумрудными глазами. Глазами волка, попробовавшего впервые горячую человеческую кровь. Но я-то знаю, что этот зверь пробует её не впервые. Он знает её вкус как никто другой. И мне знаком этот взгляд. Именно его я видел, терпя побои, порезы и унижения в подвале. Именно эти глаза мне снились так долго в кошмарах, заставляя просыпаться с криками и в холодном поту. Я так хотел больше не видеть их, а они опять смотрят на меня! Хотят крови! Моей крови?!
