– Что такое? – спросила я испуганно друга, вынырнув из своей головы обратно в окружающий мир.

– Ничего. Пошли давай, нас отпустили. Вон смотри, все расходятся, скоро в зале останутся лишь наши две семьи.

– А люди из города, они ушли?

– Да, самые первые, минут семь как уже прошло.

– А дрон?

– Да нет здесь никого уже! Что с тобой, Лола? На нервной почве слух потеряла что ли? – спросил удивленно друг.

– Да, что-то вроде того. Процедура оказалась для меня излишне нервной.

– Ничего, главное, ты осталась здесь, с нами! Так что расслабься! Я и сам, признаться, конкретно струхнул, когда эта железяка так долго над тобой зависла. А еще Джон начал тут всем вещать, что дроны не зависают и не перегреваются, так что, мол, Лола уйдет сейчас от нас, куда ей и дорога. Чуть не врезал этому умнику, честное слово, хорошо ребята остановили да Джона сами заткнули. Тоже мне эксперт нашелся в электронике.

– Ха-ха, да, ты прав, – нервно хихикнула я.

– Вон, даже их главный дядька признал, что машине тоже иногда бывает нужен отдых. Да и как иначе? Не силой же мысли ты его перезагрузила.

– Что? А, нет, конечно, нет. О чем ты? Какая сила мысли в природе, – да уж, Дейл, ты не представляешь, как оказался сейчас близок к истине.

– Вот и я так же говорю. Ой, да ну его, этого Джона. Мы остались в трущобах, мы по-прежнему вместе и это главное.

– Ага, ты прав, – рассеянно кивнула я другу. – Слушай, а вот дрон же все снимал, да? А потом инициацию будут показывать на проекторе, не знаешь?

– Должны, по крайней мере дядька так сказал на прощание, опять прослушала?

– Ага, опять. А когда именно?

– Не знаю, не сказал. Вроде как потом еще должны будут объявить дополнительно время, чтобы все явились на площадь в добровольно-принудительной форме, как это у нас всегда бывает.

– Ясно, спасибо, – что ж, будет шанс посмотреть на мои действия со стороны, тогда и приму решение, трястись ли мне всю оставшуюся жизнь или же можно вздохнуть спокойно.

– А чего тебя так эта трансляция волнует? Ты же и так все видела, один из основных участников события, как никак, – удивился мой друг.

– Ну я же половину от нервов прослушала, ну и потом, мне до сих пор не верится, что все позади. Вот увижу отбор со стороны и окончательно поверю, что меня не забрали в город, – сказала я практически правду Дейлу.

Друг кивнул, удовлетворившись ответом, а вскоре мы подошли к нашим семьям и разъединили наконец руки.

Папа молча стиснул меня в крепкие объятия и не отпускал несколько минут. Мама тоже обняла и поцеловала, но у меня создалось впечатление, что она сделала это больше на публику.

– Ах дорогая, мы так волновались с отцом, буквально места себе не находили! – проговорила мать, театрально закатывая глаза.

– Да? А мне так не показалось. Я видела твои глаза, когда меня выбирали, ты хотела, чтобы все закончилось по-другому!

– Доченька, ты чего? Как ты такое можешь говорить? Это, наверное, нервное напряжение так на тебе сказалось. Пойдем, малышка, домой, я тебе заварю успокоительного чаю и спать уложу пораньше.

Мать суетливо погладила меня по голове и попыталась подтолкнуть к выходу, постоянно нервно озираясь по сторонам – много ли народу слышало мои обвинения.

– Ты меня уже несколько лет спать не укладываешь! Перестань прикидываться заботливой мамочкой, это смешно!

– Лола! Как ты разговариваешь с матерью? Эдгар, скажи ей, перед людьми неудобно! – возмутилась она.

Но отец лишь пожал плечами, мол, ничего не знаю, разбирайся сама.

– Боишься прилюдного осуждения, да? Для тебя всегда было важно общественное мнение, его ты ставила превыше всего. Так не переживай! Смотри, оставшиеся тактично удалились, в зале остались лишь мы втроем.

– Лола! Эдгар! – воскликнула мать, растерянно хлопая глазами.

– А что Эдгар? Девочка права, все ушли, можем спокойно поговорить. Мне, например, очень интересно послушать, что сегодня увидела наша дочь, – спокойно проговорил отец.

– Спасибо, папа. А увидела я сегодня тебя, мамочка! Впервые увидела тебя настоящую. Ты ведь не любишь меня, и отца не любишь, ты фактически бросила нас уже давно. Так что ж не уходишь насовсем?

– Я? Что ты за глупости сочиняешь? Какая муха тебя укусила? Это уже несмешно!

– Ответь мне, пожалуйста, я имею права знать, почему ты так хотела, чтобы меня отправили в город? Не отпирайся, я видела твои глаза, они тебя выдали.

– А хотела она так сильно этого, доченька, потому что тогда бы ей было проще получить со мной развод и начать новую жизнь со своим любовником, уже не скрываясь ни от кого. Ведь можно было бы сослаться на общее семейное горе, которое нас с ней разлучило, а с ним, наоборот, соединило. Прям романтика сплошная! И встретились два одиночества. Вам бы даже отдельный дом могли выделить, учитывая все обстоятельства, взяв с вас обещание настругать еще парочку-тройку детишек, глядишь еще кто-нибудь оказался бы из них одаренным. Правильно я говорю, а, Мария?

Мать навсегда покинула нас с отцом в тот же самый день. С ней также исчез отец одной из моих одноклассниц, той самой милой Салли с веснушками на носу, которую отправили учиться в город среди других одаренных детей. А я узнала наконец причину, по которой меня с самого первого дня невзлюбили другие ученики. Оказывается, все дело было в моей матери. Салли растрепала всем подряд про их отношения с ее отцом, говорила, что именно моя мать виновна во всем, а значит, и я такая же. Бред, да и только.

После этого мне уже было не так жаль слабенькую девочку-отличницу, насильно оторванную от родителей. Да и как оторванную? По слухам, которыми, как говорится, земля полнится, ее матери каким-то загадочным образом удалось совершить невероятное – найти работу в городе, да еще и с жильем. Чудеса, да и только. Моя мать с отцом с Салли отправились тоже куда-то туда.

Впрочем, мы с папой особо не вникали в подробности, нам это было абсолютно неинтересно. Нас напрягала лишь многочисленная армия сочувствующих, которые считали своим первоочередным долгом как-то выразить свое участие к судьбе нашей семьи. Самые безобидные приносили нам какую-нибудь домашнюю выпечку. Оказывается, пироги из чечевицы и кислой капусты могут быть очень даже вкусными, если их готовили не у нас на кухне. Таким сердобольным соседям я была даже рада и всегда не забывала лишний раз удрученно повздыхать при встрече.

Но большинство решило выбрать иной способ донесения до нас дружеской поддержки, как все они называли свои навязчивые действия. А именно, порассуждать на тему неверных жен и безответственных матерей, как будто от подобных разговоров кому-то должно было стать легче. Две наиболее предприимчивые дамочки, давным-давно ставшие вдовами, пошли еще дальше – они с завидной настойчивостью просились к нам в гости на чашечку чая. Один раз отец не выдержал, дал слабину и согласился пообщаться с одной из них в неформальной обстановке.

– Ох, Эдгар, у вас тут так уютно, даже и не скажешь сразу, что дом остался без женской руки, – жеманно улыбнулась гостья.

– Да я давно сам веду хозяйство, и Лола мне помогает, – рассеянно проговорил отец, даже не глядя на собеседницу.

– Папа! Папа! Вот ты где! Я тебя везде ищу. О, у тебя гости, не знала, – я резко вбежала в комнату, искренне полагая, что отец один.

– Да, дорогая, вот соседка принесла нам с тобой травяные кексы, я не смог отказать ей в такой малости, как кружечка чая.

– Жутко полезные травяные кексы, милая! Я всегда готовлю только правильную еду и никакой животной пищи, – сказала царственно дама.

– Так что ж в этом удивительного и полезного? В трущобах все так питаются, – я пожала плечами, – вот если бы в ваших кексах оказалось вдруг мясо, тогда да, это было бы необычно, а кексы из травы, эка невидаль. Мама Дейла постоянно нас с ним такими угощает.

– Знаете, Эдгар, я, конечно, не хотела бы показаться невежливой и вмешиваться в устоявшийся уклад вашей семьи, но осмелюсь вам заметить, что девочкам в этом возрасте как никогда необходима твердая женская рука. Боюсь, отцу в одиночку попросту не справиться с ребенком, как горячо бы он его не любил, – выдала стерва.