Последний час перед инициацией пролетел как одна минута. За домашнее задание никто так и не принялся, все сидели подавленные и молчаливые. Даже разговоры сегодня не клеились.

– Пора, ребята! Встаем, собираем свои вещи и за мной в общий зал, там вас уже должны ожидать подошедшие родители. Все остальные дети, кто не участвует в сегодняшней инициации, отправляйтесь по домам.

– Как так!? Мы тоже хотим посмотреть! Там будет мой брат! И моя сестра! – начали возмущаться со всех сторон.

– Тихо! Что за балаган устроили!? Хотите, чтобы за нами постоянно следили проверяющие из города? Тогда точно никому никаких поблажек не видать! Ведите себя нормально, вы все хорошие воспитанные дети, я не собираюсь за вас краснеть! Я понимаю, что все вы переживаете за своих товарищей, но общий зал попросту не способен вместить в себя такое количество народа, – добавила госпожа директор уже более мягким голосом, – поэтому вам придется отправиться домой. Исключение, пожалуй, можно сделать для родных братьев и сестер ребят, ожидающих отбора, надеюсь вас не слишком много насобирается.

И наш класс гуськом засеменил за директором. Общий зал сиял – по случаю приема высоких гостей полы надраили, повесили свежие белоснежные шторы и включили абсолютно все люстры. Обычно на собраниях в общем зале руководство школы экономило на электричестве и все сидели в потемках.

Проверяющие с дронами еще не явились пока, так что нам всем разрешили подойти к своим семьям, кто знает, для кого это общение окажется последним. В этом году правила изменились, и одаренных детей забирали сразу после процедуры инициации, а не как раньше – лишь на следующий день. Опять-таки все оправдано заботой о психике детей и их родителей, мол, долгие прощания только вредят. Очередной бред, как по мне. Хотя некоторый резон все же в их словах есть.

Я бы, наверное, предпочла сбежать, куда угодно, лишь бы не расставаться с родными. Говорят, в прошлый раз один мальчик так и поступил – попытался сбежать за стену, но его убило ударом тока. Бедные родители были столь безутешны, что их забрали в городскую больницу, но они оттуда так и не вернулись. Их дом по-прежнему так и пустует. В прошлом году одним молодоженам предлагали туда переселиться, то они не согласились, предпочтя остаться жить с родителями невесты. Слишком уж дурная слава расползлась по трущобам про этот дом, хоть он абсолютно и не причем. Но судьба семьи, жившей там, настолько на всех подействовала, что теперь и дом обходят стороной. Суеверия все это, конечно, но люди любят придумать что-нибудь, а потом свято верить в это. Так частенько говорит мой отец.

– Лола, детка! Как ты, милая? Я тут уже распереживался весь, в ожидании, когда же вас всех наконец приведут.

– Да потому что ты приперся на час раньше назначенного времени! Никто тебе не мешал явиться как все, мог бы и со мной между прочим прийти. Для окружающих мы с тобой все еще законные муж и жена.

Отец недовольно поморщился от слов матери.

– Мария! Хватит, прошу тебя. Меньше всего я сейчас хочу слушать твое вечное недовольство моими поступками.

Мать замолчала, к моему большому удивлению, спокойно отвернувшись от нас и заняв свое место на стуле.

– Девочка моя, все будет хорошо, ты, главное, не переживай! Я здесь, я рядом, чтобы не случилось, – отец крепко обнял меня.

– Спасибо, пап. Да я не нервничаю, в общем-то, нормально все. Не переживай.

– Да? Ну молодец! Ты у меня очень смелая девочка! Я горжусь тобой.

– Уважаемые родители, просим всех занять свои места! Дети, прошу вас, подойдите к сцене и постройтесь на пары, наши высокие гости уже на подходе, – зазвучал голос директора, усиленный в несколько раз специальной аппаратурой.

– Ну все, милая, иди! Вон тебя уже и твой друг зовет, – сказал мне папа, попытавшись ободряюще улыбнуться, мама же по-прежнему спокойно сидела на стуле в своих мыслях, будто бы не замечая ничего вокруг.

– Мама, я ухожу! Неужели ты ничего не хочешь мне сказать напоследок?

– А? Что, доченька? Ну конечно же хочу, дорогая, – она встала и подошла к нам с отцом, – ох, какая же ты красавица у нас получилась! – сказала она, поправив мои волосы. – Я тебя люблю и всегда буду любить, солнышко. В последнее время мы с тобой практически не общаемся, но когда ты вырастишь, ты поймешь меня. А сейчас иди и покажи им всем! Я буду за тебя болеть! И не принимай так близко к сердцу слова отца, быть одаренным не так уж и плохо. Ну все иди, давай уже, чтобы не быть последней.

И мать легонько подтолкнула меня к Дейлу, тут же отвернувшись и пройдя на свое место. А на моем лице застыло недоумение – что это вообще за напутствие такое было? Неужели она так хочет от меня избавиться!? И даже не обняла и не поцеловала на прощание! Мне стало так обидно от осознания собственной ненужности самому близкому человеку в этом мире. На глазах выступили непрошенные слезы, а сердце будто бы пронзили чем-то острым.

– Лолс, все нормально? Почему ты плачешь? Не надо, я буду держать тебя за руку все время, – подскочил ко мне обеспокоенный Дейл.

Я смогла лишь молча кивнуть сквозь слезы. И как только я раньше не замечала столь очевидных вещей? Она же бросила нас с отцом еще в тот день, когда мы делали покупки для школы. Да и раньше, у них частенько были натянутые отношения. Но я никогда не думала, что это распространяется и на меня тоже. Ведь я ее дочь! Ее кровиночка! Именно она выбрала мне имя, в надежде на то, что оно принесет мне удачу! И как же так сейчас? И что это вообще было, про то, что одаренным быть почетно или как там она точно сказала. Она же всегда была против города и властей республики, или я ошибаюсь?

Тем временем нас всех выстроили на сцене в два ряда. Вот-вот должны были явиться проверяющие и руководство школы заканчивало последние приготовления. Я посмотрела на своих одноклассников – часть из ни стояли с каменными лицами, нельзя было угадать ничего за ними, некоторых бил мандраж, одна девочка громко жаловалась своей соседке, что ее тошнит. Но вот в зал влетели дроны, и все тут же замолчали.

Они облетели все помещение по кругу и лишь только затем зависли над сценой чуть поодаль от нас. Минуту спустя вошли и сами проверяющие. Их было трое – две женщины средних лет и один пожилой лысеющий дядечка. Несмотря на то, что костюмы на них были строгие и покроем никак не отличались от одежды той же госпожи директора, в глаза сразу бросалось то, что эти люди не из наших трущоб. Официальный дресскод тем не менее не помешал дамам уложить волосы в высокие замысловатые прически, а на лицо нанести макияж, не такой кричащий, конечно, как у продавщицы из магазина школьных принадлежностей, но все же довольно заметный. Да и отличное качество одежды прибывших гостей бросалось в глаза даже неискушенному зрителю. Но все-таки главное отличие нас от них сквозило во взгляде – они смотрели как хозяева положения, уверенные и ни в чем не нуждающиеся личности. А у нас даже директор глядела на них несколько затравлено, чего уж говорить об остальных.

Женщины прошли в первый ряд к зрителям в зале, им выделили самые лучшие места, дядечка же прошлепал к сцене.

– Здравствуйте, дорогие жители нашего особенного района! Особенно я рад приветствовать сегодня здесь руководство этой удивительной школы и весь педагогический состав, ведь именно вы и растите наших маленьких гениев! И конечно же, ребята! Вас я тоже рад видеть! – проговорил задорно мужчина, будто бы все мы находились на утреннике, посвященному празднованию нового года.

Зал ответил ему нестройным приветствием, так же поступили и мы. Хм, особенный район – вот же завернул хитро как, однако! И не придерешься ведь. Ну да, трущобы какое-то не слишком благозвучное название, а в республике ведь все должно быть прекрасно и благополучно, как все время твердит великолепная десятка с огромных переливающихся билбордов, которыми утыкано все вокруг.

– Сегодня мы проведем очередную инициацию наших маленьких одаренных ребятишек, и я рад, что в этот раз все пройдет в общем зале при зрителях! Наконец-то мы с вами организовали настоящий достойный праздник!