Размышления в оккупации Что ты, гой, во мне курлычешь? Иль зовёт монаший скит? Иль приснился светлый Китеж? Или кремлядь вновь шумит? Погоди! Угомонися! Сколько в рабстве Русь жила, но прослеживает выси, значит, высь не умерла… Или Русь? Ну, что вы, право? Словоблудьям несть числа. Это сладкая отрава, – мнить, что Русь не умерла. Где ж тогда браты-казаче, Где её богатыри? Никого. Лишь ветер скачет, да повсюду упыри. Эй, былинная Россия, любо в рабстве вековать? Коли тьму не погасила, так о чём же горевать? Гой еси, моя Россия! Или больше не еси?.. Высь дождём заморосила, в речке дремлют караси. «Нам не хватает лихолетья…» Нам не хватает лихолетья, войны от внешнего врага. И мы давно уже не дети, но в головах метёт пурга. Кому-то нужен хлеб да сало и зрелищ, зрелищ подавай. Земля терпеть уже устала уродский мир и скотский рай. Играй гармошка! Эх, Россия! Пляши, безумная, пляши! Забыла ты, как голосила, молила: «Господи, спаси!» Теперь за деньги – хоть на плаху! Зачем нам Бог? Зачем семья? Пропьём последнюю рубаху под смачный хохот воронья. К чему Божественная сила? К чему любовь и наша жизнь? А честь давно уже в могиле среди извечных дешевизн. Забыта ягода морошка и лунный луч под небеса – ни для кого уж не дорожка, народ не верит в чудеса. Похмелье с нами не случится, лишь только смрад небытия. Но наша совесть – не блудница, и от жидовского ворья поможет нам страну избавить, и мразь ответит за слова. Не станет Кремль вовек картавить – надежда всё-таки жива. «Ты что-то не договорила…» Ты что-то не договорила, не рассказала мне о том, что зачарованная сила в могилу гонит, как кнутом. Крестом на грудь легли дороги, и на пороге нелюбви ты всё же вспомнила о Боге и стала храмом на крови. И стала майской незабудкой под неуживчивым дождём. Россию снова бес попутал, – весь мир безумством награждён. Не обнажённая природа стремится слово донести, а я пытаюсь год от года всё человечество спасти. Прости… ведь даже незабудку я не забыл, но не сберёг. Заплакал ветер. Стало жутко. Крест перекрестьями дорог прилёг на грудь мою. И что же? Любовь с разлукой так близки и так отчаянно похожи, что рвут мне душу на куски. Народ доверчивость сгубила, для всех Россия – как тюрьма. Ты что-то недоговорила и я опять схожу с ума. «В мерцаньи снежинок потоплена вьюга…» В мерцаньи снежинок потоплена вьюга, в мелькании дней утонула зима. Мы долго искали по зимам друг друга, где нас закружила подснежная тьма. Ума не бывает ни много, ни мало, по лезвию бритвы два шага вперёд. Но всё же в снегу ты меня отыскала, и я это понял, готовясь на взлёт. И я это понял, готовясь к лишеньям, и к счастью под небом как птица парить. Мне выпало быть для кого-то мишенью, веселье охоты кому-то дарить. За скопом снежинок мерцание радуг, за облаком грёз распустились цветы. И нашей любви не потоплена радость, и наша любовь – это я, это ты. Per aspera ad astra В человечьем засилье нету тайны зачатья – отморожены крылья, разобрали распятье, распродали душонки в перекрестии судеб. На мясную тушёнку стали смахивать люди. Соблюденье дистанций, вольный выплеск эмоций. Сатана-папараци всех на снимках зацокал. Снова грезим распутьем – мир для этого создан. Но забыли, что путь наш через тернии к звёздам! День Победы Жиды присвоили Победу. Но почему же наш народ, как будто пампушки к обеду, им честь и славу воздаёт?! Все льют слезу о холокосте, не помня, видимо, о том, что русских стало на погосте как пыли, выбитой кайлом. Кто нас сто лет уничтожает? – убийство русского – почёт! А на щеке снежинка тает, и мы уже наперечёт. Влечёт непознанная тайна – как защитить страну от бед? Война – ведь это не случайно, она жива уж тыщу лет! И снова пришлые шаманят: закон, этапы и тюрьма, не русский русского обманет и разрушает терема. И погибает Русь Святая, и совесть снова не в чести. Поверьте, мне не надо рая, лишь только б Родину спасти… |
