— Еще раз простите, что пришла с таким…

— Ты ни в чем не виновата, милая, — прервала меня мать Никиты и нежно погладила по волосам. — Как жаль, что мой сын не оценил, какой подарок преподнесла ему судьба. У него был такой шанс, а он его потерял. Ничего не бойся. Он больше тебя не потревожит.

— Спасибо вам. Я, наверное, пойду, — промямлила, чувствуя себя погано.

Даже злость на бывшего мгновенно прошла. Душу сковало жалостью к его родителям, которые и так столько всего уже пережили, а теперь им придется начинать все заново. Мне самой было стыдно смотреть в глаза Виктории Сергеевне. Такая добрая, мягкая женщина. Неужели Никите даже ее не жалко? Неужели он не понимает, какую боль причиняет своей семье?

— Конечно, идем, я провожу тебя, — тихо произнесла она.

У меня сердце разрывалось от одного взгляда на нее. Я еле сдерживала слезы. Из квартиры практически выбежала, желая оказаться как можно дальше. Так торопилась, что даже не заметила, как оказалась в машине Стаса, рыдающей у него на плече.

— Не плачь. Все будет хорошо, — он гладил меня по спине, примкнув губами к макушке.

Его поддержка успокаивала, дарила умиротворение. Стас так бережно обнимал меня, окутывал теплом, словно пуховым одеялом, укрывая собой от всех бед. И я была безмерно благодарна ему. За то, что он всегда рядом, даже когда гоню его и, возможно, обижаю словами.

Захлебываясь слезами, я рассказала ему про разговор с Викторией Сергеевной. Делилась тем, как было тяжело сказать правду этой замечательной женщине. Как мне жалко их семью. Андриянов внимательно слушал, не перебивая. Лишь прижимал к себе крепче, когда было особенно горько и паршиво на душе, словно он чувствовал каждую мою эмоцию.

— Ты не должна ни в чем себя винить. Никита сам сделал свой выбор. Ты здесь ни при чем. Слышишь? — шептал он мне, нежно целуя в лоб. — Теперь все зависит от него. Ты сделала все, что могла.

— Я понимаю, но…

— Но ты просто очень добрая и чувствительная девочка, которая никогда не сможет пройти мимо чужой беды. Ты всегда такая была. И это одна из черт, которой ты меня пленила.

— Что?

— Ты не похожа на других, моя хорошая, и в этом твоя прелесть. Но тебе нужно учиться, хоть иногда абстрагироваться от чужих проблем. Иначе тебя просто выпьют энергетически. Я не дам этому случиться.

Слова Стаса смутили меня. Я отстранилась и опустила глаза, прокручивая сказанное в голове. Стало неловко. Я еще никогда не слышала от Андриянова таких комплиментов и растерялась. Не знала, как правильно себя вести. Да и разговор с мамой Никиты до сих пор давил, вызывая болезненные ощущения.

— Ты можешь отвезти меня домой? Пожалуйста, — тихо обронила, комкая подол футболки.

— Конечно. Все, что захочешь.

Пока Стас вез меня домой, косо поглядывала на него, не узнавая. Его отношение ко мне резко изменилось? Или он решил играть в открытую? Ту нежность, с которой он успокаивал меня, сыграть так натурально невозможно. И самое страшное — внутри все отзывалось и трепетало от внимания Андриянова. Я начала привыкать к тому, что он постоянно где-то рядом, что в любой момент может появиться, словно рыцарь в сияющих доспехах. Как тогда, в детстве, я начинала смотреть на него, как на мужчину. И это пугало до дрожи.

— Приехали, — жаркое дыхание коснулось уха. Кожа тут же покрылась мурашками от чуть хрипловатого глубокого голоса. Вздрогнув, осмотрелась и поняла, что мы уже у меня во дворе.

— Спасибо. Я…пойду…

— Подожди, — Стас взял меня за руку. — Ты сегодня общалась с Тимуром?

— Да, — напряглась, не зная, куда дальше пойдет разговор. Ведь Тимуру я не поверила насчет слов Андриянова.

— Так…что ты решила? — коснувшись губами тыльной стороны моей ладони, спросил Стас. Все мысли от этого жеста испарились. Ну почему?! Почему от каждого его прикосновения у меня плавится мозг?

— Я еще не думала об этом, — вырвала свою руку. — Я пойду. Пока, — протараторила и, быстро открыв дверь, вылетела из машины. С каждым днем это становится все сложнее.

Не успела я и шага сделать, как из автомобиля раздался раскатистый смех Стаса. Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Сколько можно издеваться надо мной?

Недовольно засопев, уверенно пошла к подъезду, делая вид, что ничего не слышала. Быстро поднялась на нужный этаж и забежала в квартиру, где меня уже ждали Вероника с Милой.

— Ну, как прошло? — услышав меня, девчонки выскочили в коридор. — Идем, у нас там тортик вкусный и обалденный чай, — даже не дав переобуться, Мила потащила меня на кухню и усадила за уже накрытый стол. Ника в это время разливала чай по чашкам.

— Рассказывай, мы тут обе как на иголках, — поторопила меня Мила, поставив передо мной дымящийся напиток.

— Что сказали родители Никиты? — присоединилась к разговору Вероника.

Тяжело вздохнув, поделилась с девочками всем, что узнала. Переживать все это в одиночку было слишком тяжело. Ведь Никита мне не чужой человек. Все же мы были вместе целых два года. И хоть он своими последними выходками перечеркнул все хорошее, я не могла относиться к этой ситуации равнодушно и искренне переживала за бывшего парня. Даже в какой-то степени чувствовала себя предательницей. Считала, что люблю его, а сейчас не чувствовала к Залетову ничего. Да еще и все чаще стала думать о лучшем друге сестры. Разве это нормально? Разве я не должна была впасть в депрессию? Разве могут настоящие чувства так быстро и бесследно пройти, уступив место новым…или давно похороненным старым? Я совсем запуталась.

— Не вздумай себя ни в чем винить, поняла? — грозно выпалила Мила, наставив на меня палец. — Залетов тебя обманывал все это время. И во всех своих проблемах виноват сам. И слава богу, что Стас открыл тебе глаза на него.

— Вот именно! — поддержала Сатинскую Вероника и приобняла меня за плечи. — Малышка, я знаю, что тебе сейчас тяжело, но прекрати себя изводить. Пусть скажет спасибо, что ты не пошла в полицию.

— Да, наверное, вы правы, — натянуто улыбнулась, решив не спорить. — Кстати, торт, действительно, очень вкусный.

— Еще бы! Я же выбирала, — выпятив грудь, похвасталась Мила.

— Кстати, Рит…а что насчет того вечера? — скромно спросила Вероника с невыразимой надеждой во взгляде.

— Если ты еще не выбрала платье, то тебе стоит поторопиться.

— А-а-а! Серьезно? Ты серьезно?! — заверещала сестренка, душа меня в своих объятиях. — Спасибо-спасибо-спасибо!

— Нечем дышать, — прохрипела, закатив глаза. Все-таки захват у нее железный.

— Ой, прости, — тут же освободив меня, Ника чмокнула меня в щеку. — Тогда, может, на выходных устроим забег по магазинам?

— А что? Отличная идея! — воодушевилась Мила.

— Эм… — замялась я, помня о просьбе Тимура. Ведь он звал нас на дачу как раз на выходные.

— О, кажется, у кого-то другие планы? — игриво выгнув бровь, поинтересовалась подруга. — Колись, Стас куда-то пригласил?

— Не Стас, — осторожно начала, но продолжить не успела.

У девочек расширились глаза от удивления. А следом на меня полились вопросы.

— У тебя кто-то еще появился?

— Он симпатичный?

— Вы уже целовались?

— А Стас знает?

— Он же любого в порошок сотрет за тебя.

— Остановитесь! Ей богу, вы как дети малые! — прервала этот поток бреда и недовольно запыхтела. — Дайте до конца договорить.

— Ок, мы все во внимании, — скрестив руки на груди, заявила Мила, переглянувшись с Никой.

— Это Тимур. Он…

— Тимур?!

— Цыц! — шикнула я на Сатинскую, которая уже набрала воздуха для очередной тирады. — Они с Костей пригласили нас к себе на дачу на выходные.

— Кого это нас? — подозрительно прищурилась Мила.

— Стаса, меня и тебя. Он сказал, что Костя всерьез на тебя запал и хочет реабилитироваться после провального свидания.

— Ха! Пусть катится далеко и надолго. Никакая реабилитация его не спасет, — презрительно фыркнула подруга и, со злостью запихнула в рот ложку с тортом.

— А кто это у нас так бурно реагирует? — поддела ее Вероника.