- Слабое кровообращение - самая большая проблема… таких, как мы. Когда никто не видит, почаще сжимайте и разжимайте пальцы. Помогает.

Взгляд девушки, направленный снизу вверх из-под полуопущенных ресниц, заставил проректора смутиться и выдернуть ладонь из сжатых тонких, бледных женских пальцев. Макс, прикусив нижнюю губу, пытается спрятать торжествующую усмешку. Она понимает, что Агарес при всей его холодности сейчас терпит эмоциональное поражение. Но Макс знает, что пользоваться временной победой еще не пришло время.

- Как вы справляетесь с жаждой? Вы постоянно среди студентов, людей. Неужели никто еще не пострадал? - ответ на этот вопрос для мисс Стич, пожалуй, на данный момент даже важнее, чем встреча с неизвестным создателем. Но девушка, чтобы не выдать волнения, пытается перенять беспристрастный холодный тон, который обычно присутствует в речи проректора.

- Какой жаждой? - тонкая, черная бровь мужчины чуть изгибается вверх. Пожалуй, это максимальное проявление удивления, на которое он способен. Причем такая редкая эмоция, отразившаяся на лице Агареса, кажется абсолютно искренней.

“Неужели он более совершенен, не испытывает той жажды - добыть незримое пламя жизни, мерцающее в человеческих сердцах?” - Максимилиана задается этим вопросом и с силой сжимает кулаки, так что ногти впиваются в кожу на ее ладонях. Но вслух она произносит несколько иной вопрос:

- Неужели вы не испытываете желания убить кого-нибудь, чтобы… насытиться?

- Нет, не понимаю, о чем вы.

Макс вздыхает, и ей не удается сдержать это проявление разочарования и грусти. Это горькое, опустошающее чувство, что ее обманули: бессмысленно и жестоко. Она - новая форма жизни, да. Но несовершенная и отвратительная в этой своей жажде.

Задавать вопросы больше не хочется. К тому же, проректор отводит взгляд, старается не смотреть на девушку. Он открывает дверь и жестом предлагает мисс Стич следовать за ним.

Еще в преподавательском корпусе случается непредвиденное. Лишь только Агарес и мисс Стич спускаются вниз по лестнице, при этом Макс замечает, что проректор как-то напряженно цепляется пальцами за перила, они замечают, что навстречу им мчится молодой человек, которого из-за стройной фигуры и стремительности движений при первом мимолетном взгляде можно было бы принять и за студента колледжа. Присмотревшись получше, Макс понимает, что это учебное заведение он мог закончить эдак лет десять-пятнадцать назад. Слишком вычурная одежда, нарочитая, избыточная холеность, манерность, граничащая с фарсом, привлекают внимание, но действуют несколько отталкивающе.

- Сегодня на меня снизошло чудо, - внезапно вопит мужчина, так громко, что мисс Стич и проректор от неожиданности застывают там, где их застал этот субъект, - я и предположить не мог, что в этой скорбной обители грубых представителей сильного пола я встречу столь утонченную пташку.

Мужчина, казалось, не обращает ни малейшего внимания на проректора. С натиском дикого вепря он мчится к намеченной цели - впервые за две жизни растерявшемуся Максимилиану, ныне - зацепеневшей от неожиданности мисс Стич.

- Позвольте отрекомендоваться, я - лорд Чембер, виконт Друитт, но столь прелестное создание может называть меня Алистер. - Мужчина хватает Максимилиану за руку и, склонившись, прикладывается губами к тонкой ткани ее перчатки.

Избыток энергии лорда, плещущей через край, ощущается мисс Стич почти физически. Она прикрывает глаза, качнув головой, отгоняет наваждение, умоляя небеса и преисподнюю дать ей сейчас силы, чтобы не наброситься и не отобрать жизнь у нового знакомого.

Интерес к ней со стороны мужского пола все еще кажется странным, хоть и не раздражающим, в разумных пределах. Проще говоря, Макс, несмотря на свое прошлое, не сторонилась представителей теперь уже, по стечению обстоятельств, противоположного пола, но предпочитала следовать проверенной мужской стратегии: брать самостоятельно. Но навязчивый джентльмен, кажется, привык придерживаться той же линии поведения, тоже брал сам, причем нагло и с напором. Становится понятно, что назревает очевидный конфликт интересов.

Мужчина вновь прикладывается губами к рукам девушки, причем почти одновременно к обеим, наверное, уже в десятый раз, вместо дозволенного мимолетного касания, и пытается сдернуть с нее перчатки.

“Нет-нет, а вот этого делать точно не нужно. Ледяная кожа наверняка выдаст существо, отличное от человека”.

Макс, рискуя обнаружить превосходство в силе, изловчается и высвобождает свою руку из цепких пальцев виконта.

“Пора спасаться бегством”, - решает она, отступив на пару шагов и спрятавшись за широкую спину Агареса. Видимо, в программе сознания проректора сохранилась информация, что неправильно представать к особе женского пола спиной, и уж тем более странно, когда дама, независимо от причин, прижимается к пятой точке мужчины. Поэтому мистер Агарес попытался развернуться. Зло шикнув на него, Макс вцепляется пальцами в проректорскую мантию и покрепче сжимает кулачки.

Возникновение четвертого участника разыгравшейся около ступеней сцены заметили все и сразу, хотя он какое-то время ничем не проявляет своего присутствия. Но его невидимый взгляд ощущается остальными как-то особенно остро.

Агарес вздрагивает и вытягивается в струнку, оставив попытки развернуться к леди лицом. Виконт Друитт тоже бросает неблагодарное занятие - вытащить “пташку” и заключить в слишком горячие, по ее меркам, объятия. Как-то все разом притихают, словно нашкодившие ученики. И в этой слишком гнетущей тишине раздается насмешливое хихиканье. На верхней ступени извилистой лестницы появляется фигура высокого стройного мужчины в темном костюме, лицо незнакомца скрыто тенью.

- Директор, - шепчет виконт и отступает от вздохнувшей с облегчением “пташки”.

- Друитт, ты, кажется, направлялся куда-то. Уж не ко мне ли? - слишком сладко тянет мужчина, скрытый тенью. В приторной вязкости ироничного тона чувствуется едва скрываемая угроза, - так что ты до сих пор делаешь в преподавательском корпусе? - вот эта интонация уже похожа на раскат грома и начало нешуточной бури.

- Директор? - Макс дернулась, пытаясь выскользнуть из-за спины Агареса. Проректор, вскинув руку, преграждает девушке путь, не позволяя обойти его сбоку и приблизиться к неуловимому Директору.

- Гадство! – удивила всех простонародным ругательством внешне утонченная мисс Стич, поняв, что сил противостоять проректору у нее все так же недостаточно.

Директор исчез. Виконт же, оставив проректора и будущего преподавателя ритмики у лестницы, послушно потрусил вслед то ли удаляющемуся, то ли медленно растворяющемуся в воздухе темному, тонкому силуэту.

========== Часть одиннадцатая ==========

Здание резиденции директора колледжа резко выделялось на фоне остальных построек. Выдержанное в более сдержанном стиле, чем остальные сооружения, без пугающих, свойственных готике скульптур Гаргулий и мифических монстров, это строение притягивало взгляд, поражая новаторскими архитектурными решениями. Создавалось впечатление, что острые шпили, устремленные вверх, прокалывают своими иглами небесный свод. Внутри обширных помещений в дневное время, благодаря огромным витражным окнам, всегда было светло. Преломленные витражами солнечные лучи мягкими разноцветными бликами ложились на все поверхности, а огромный маятник часов, колышущийся позади директорского стола, казался подвешенным в воздухе невидимой огромной силой. Колоссальный механизм словно отсчитывал мгновения жизни каждого, кто находится на территории колледжа.

Алистер Чембер неотрывно глядел на маятник гигантских размеров, делая вид, что эти мерные движения полностью захватили его внимание. На самом деле он просто боялся встретиться взглядом с тем, кто занимал мягкое, удобное кресло директора. Опоздание лорда Чембера тоже было связано с нежеланием идти на встречу с новоявленным Директором. Алистер отвлекался как мог. Даже, встретив в коридоре колледжа незнакомую ему девушку, попытался завязать беседу. Но это сейчас могло обойтись ему слишком дорого.