- Пропало, - хрипло рявкнул Норт, - кукла эта проклятая вместе с побрякушками, на нее нацепленными! Я и решил с первого взгляда, еще не войдя внутрь, что это ограбление. А потом увидел Хемфри… дьявол! Что за псих мог такое сделать? Знаю, я у вас в числе первых подозреваемых. Но он был мне как старший брат. Да, я пришел к нему с предложением не совсем законным. Но вместо того, чтобы попасться на крючок или послать меня к черту, он предложил мне долю в своем деле. И я ни разу не пожалел. Я бы никогда… - Норт запнулся, - а чтобы так!.. Да я скорее бы себе пальцы отрезал…
- Кукла - это тот манекен, платье с которого преступник бросил? Значит, на нем были и украшения?.. Вам самому не кажется странным, что забрали и сам манекен, да еще без платья. Могли бы просто украшения снять… а если спешили, то не озадачились бы тем, чтобы раздевать.
- Этот манекен вообще был изначально странным, - фыркнул Норт. И, понизив голос до шепота, добавил, - да и не совсем это был манекен. Говорил я тогда Хемфри, что он рехнулся. Но этот идиот, похоже, совсем на этой игрушке поехал. Фарфоровые куклы ненатурально выглядят, видите ли. Все носился с идеей таксидермии.
- Человека? – инспектор Клейтон аж рот приоткрыл. То, что ювелир решил вместо обычного манекена выставить результат таксидермии, проведенной с человеческим телом, придавало всему делу вовсе скверный оттенок.
- Ну, а кого же еще? - как-то хищно ухмыльнулся Норт. - Только говорил я ему, что это - не чучело. У меня дед был таксидермистом. Я вырос в окружении этих милых игрушек. Так вот, достаточно было одного взгляда на это, я бы сказал, произведение искусства, заглянуть в эти глаза, чтобы понять - это точно не чучело, а вместо глаз у нее – не стекляшки. Что угодно: дьявольская игрушка, тело человека, которое каким-то чертом перестало разлагаться, не знаю… а еще, с момента ее появления в магазине мне казалось, что ОНО живое!.. - говоря это, Норт бешено вращал глазными яблоками, а его расширенные зрачки казались зияющими черными безднами.
Лорд Рэндл, который все это время стоял за спиной совладельца магазина, взглянул на инспектора и, подняв руку, многозначительно побарабанил кончиками пальцев по своему виску.
- Мистер Норт, - в голосе лорда Рэндела сквозило ехидное недоверие, - вы давно опиумную курильню посещали?
Норт в ответ фыркнул, но колкое замечание проигнорировал.
- А как давно и откуда появился в вашем магазине этот манекен?
- Неделю, нет, восемь дней назад. Хемфи сказал, что ему ее подарили. Я старался объяснить этому дураку строму истину, древнюю как мир, что бесплатный сыр бывает лишь в мышеловке, но он был так счастлив.
- Каковы ваши предварительные выводы, инспектор Клейтон? – задал вопрос лорд Рэндел полчаса спустя, когда они вышли из ювелирного магазина, оставив эксперта и констеблей собирать оставшиеся улики.
- Странное дело. Двери ювелирного магазина довольно надежные, заперты изнутри, эксперты пришли к выводу, что витрину тоже изнутри разбили. Преступник как-то проник в помещение до прихода хозяина, возможно. Еще и этот украденный манекен с украшениями, но без платья, пропавшее пальто ювелира. Куклу эту в него завернули, что ли? И сам манекен, чучело - не чучело. Найти бы этого дарителя. Если он проводил таксидермию на человеке, так его и к ответственности за это можно привлечь. А если Норт обкурился опиума и ему неразлагающиеся покойники мерещились? И сам Норт - очень мутный тип. Местные не рискнули бы сунуться в контору, совладельцем которой он является. Слишком уж грозная и убедительная сила этот его “бойцовский клуб”. В общем, загадка на загадке. И не дай Бог, если появится еще один труп с подобными повреждениями. Если это новая серия?
========== Часть вторая ==========
Девять дней назад
На потемневшем от времени потолке, покрытом тонким налетом плесени и увитом серебристыми сетями паутины, конденсировались капли влаги и под неумолимым действием физических законов этого мира падали вниз. Глухо ударяясь о каменный пол, они, разбиваясь на десятки микроскопических брызг, растекались темными, скользкими лужицами по гранитной поверхности.
Очередная капля конденсата попала на единственный в помещении слабый источник света, заливая пламя. Зашипев, словно выражая свое недовольство вторжением чуждой стихии, свеча затрещала и потухла, выпуская облачко темного, пахнущего оплавленным воском дыма.
Погасший источник света лишь на несколько мгновений отвлек Гробовщика от работы. Тихо пробормотав слова извинения перед безмолвным “клиентом”, распростертым перед ним на столе, он выбросил потухшую свечу и воткнул новую в закопченный подсвечник, чиркнул спичкой, вдыхая аромат воска, смешанного с едким запахом серы.
Передвинув подсвечник подальше от места на столе, где от влаги уже образовалось темное пятно, Гробовщик вновь склонился к распростертому телу. Ведь нельзя было бросать “гостя” в таком неприглядном виде, не закончив работу.
Сырость и леденящий холод подвала забирались под складки одежды и, словно прикосновения остывших пальцев мертвеца, пробегали по телу, вызывая мелкую дрожь. Но Гробовщику не было дела ни до холода, ни до темноты, едва рассеиваемой пламенем восковой свечи.
Стежок, еще один. Тонкие пальцы, увенчанные длинными черными ногтями, аккуратно расправляли мертвую, плохо поддающуюся воздействию плоть, но разве сложность обработки “материала” могла стать помехой? Изогнутая в форме серпа острая игла пронзала края раны, соединяя их стежками крепкой шелковой нити. Он мог бы сшить разрез, оставшийся после вскрытия, и наощупь, без света, думая о чем-то отвлеченном. Руки двигались сами, почти автоматически. Но сегодня хотелось, чтобы все было красиво, даже идеально. Поэтому так расстроила очередная погасшая свеча: фитили, наверное, совсем отсырели.
- И что же мне с вами делать, мисс? - звук собственного голоса удивил. Прозвучав слишком громко в ночной тиши, он показался похожим на скрежет лезвия, скользящего по заточному камню.
Досада и разочарование, прозвучавшие в этом вопросе, были вызваны, скорее, не тем фактом, что Гробовщик опять остался в абсолютной темноте и вновь вынужден прервать работу, а совсем другими причинами.
Труп был абсолютно свежий. Девушка погибла менее пяти часов назад. По сути, глупая гибель. Расшаталось крепление софита, и шестикилограммовый фонарь, свалившийся на голову одной из танцовщиц, выступающих на сцене полулегального заведения, при этом даже не раскроил череп, а вскользь прошелся по виску, распоров артерию. Смерть наступила от остановки сердца из-за сильной потери крови. Быстрая гибель при минимальных повреждениях. У покойной не было родственников, которые бы явились забрать тело. Идеальный объект для исследований. Даже более доступный, чем нелегалы, в огромном количестве сейчас поставляемые ему через подставную организацию - госпиталь Карнштейн.
Как показало вскрытие, погибшая при жизни отличалась удивительным здоровьем. И, спустя несколько часов после смерти, казалось, что девушка просто уснула. Даже фарфоровая белизна кожи и бескровные губы не портили, а даже делали еще красивее это юное, но уже порочное создание. Она был из тех, кого смерть, унесшая наигранное веселье и излишнюю подвижность, скорее, украшала.
Кто знает, возможно, на сей раз получилось бы что-то более занятное, чем все его предыдущие опытные образцы. Но, к огромной досаде Гробовщика, у него не было самого главного - пленки жизни этой молодой особы.
“Как грустно - такой материал пропадает зря.”
Вслед за всплывшей мыслью последовал тяжелый вздох. Да, Гробовщик тоже умел грустить, но это была тоска исследователя, перед которым захлопнули двери, ведущие в мир его интересов, отобрали вожделенный подопытный объект. Так мог печалиться ребенок, выросший, но так и не получивший игрушку своей мечты.
Гробовщик зажег очередную свечу и, сам не понимая, зачем, продолжил особенно тщательно зашивать оставшиеся повреждения на теле бывшей танцовщицы.
Увлекшись работой, он будто бы даже забыл, что у его человеческого тела тоже есть рефлексы. Желто-зеленые глаза, которые сейчас не было необходимости скрывать от посторонних взоров, мерцали в темноте азартными огоньками, дыхание замедлилось, закоченевшие от холода и напряжения пальцы чуть подрагивали, струйка накопившейся во рту слюны соскользнула с уголка губ и пробежалась по острому подбородку.
