- Вы - шарлатан. Вы не выполнили свою часть договора. Ардена нет среди живых. Через два месяца начнутся рождественские каникулы. И кого мы отправим к герцогу Клеменсу?

В подтверждение слов Блуэра Герман Гринхилл опирается ладонями о край столешницы с его стороны и подается вперед, пытаясь выглядеть еще шире в плечах, выше и внушительнее.

- Вы так стараетесь занять как можно больше пространства, мистер Гринхилл. Как люди похожи на животных в своем проявлении агрессии. Поразительно… И как же смешно, когда, обладая интеллектом, вы искренне верите в незыблемость собственного мирка, выстроенного на основе ощущений ущербных органов чувств.

- Не уходите от ответа на заданный вопрос. Вы обещали оживление двух человек. И где Дерек?

Лицо новоявленного Директора сейчас скрывает густая тень, но несколько иной природы, чем та, к которой привыкли люди. Не подчиняющаяся обычным физическим законам дифракции и отражения света тьма, ложась на лицо, словно крупные, размашистые мазки кисти незримого художника, до неузнаваемости изменяет черты незнакомца. По желанию Директора верхний, фальшивый слой “сползает”, открывая взглядам привычную, истинную картину: нечеловечески бледное лицо, пересеченное грубым шрамом, мерцающие меж прядями серебристой челки слишком яркие, светящиеся во тьме, золотисто-зеленые глаза.

- Я не намерен выслушивать претензии. Вы здесь, потому что я хочу сообщить радостную новость, которую вы четверо будете обязаны донести до учеников своих факультетов. С завтрашнего дня в список предметов, обязательных для всех студентов, вводится еще один. Назовем его… “ритмика”. Ведь если я скажу, что этот предмет – танцы, вот тот верзила, чего доброго, захочет сломать на моей голове его биту. А тогда мне придется пополнить свою коллекцию новой куклой.

- Танцы? Вы издеваетесь?! - выкрикнул Гринхилл и, пошатнувшись, рухнул грудью на поверхность столешницы, словно на доли секунды потерял сознание.

- Куда он подевался?.. - озираясь, тут же удивленно прошептал Вайолет.

Им всем четверым показалось, что они лишь моргнули - одновременно - их кто-то заставил это сделать. Но в это мгновение, пока мир временно потух в глазах юношей, Директор просто растворился в воздухе.

========== Часть десятая ==========

Комната в прозрачном утреннем свете выглядит уютной, хоть и слишком тесной. Для столь небольшого помещения два окна кажутся роскошью. Мягкие блики света, проникающего сквозь легкие занавески, ложатся на мебель и чистый деревянный пол. Глядя на эти световые пятна, мисс Стич как раз размышляла об отсутствии решеток на окнах и возможности в дальнейшем использовать эту оплошность ее тюремщиков, когда раздался тихий скрежет ключа в замке. Он никак не желает подчиняться, и это настораживает Максимилиану. Еще вечером она проверяла - механизм был новым и вовсе не ржавым, но решила раньше времени не навлекать на себе гнев таинственного Директора и оставаться в комнате, хоть система замка была не слишком сложной. Отомкнуть его с помощью подручных средств было бы не так уж и сложно. Но скребущий звук сейчас свидетельствует о неловкости рук того, кто пытается справиться с непослушным ключом, никак не желающим проворачиваться в замочной скважине.

Макс настороженно застывает у двери на расстоянии одного стремительно прыжка, раздумывая: нападать сразу же, независимо от личности посетителя, или все же посмотреть, кто явился в такую рань в комнату пленницы. Избрав второй вариант, девушка разочарованно вздыхает, одновременно окидывая взглядом преподавательскую мантию, темные пряди чуть удлиненных волос, выбивающиеся из-под головного убора и обрамляющие болезненно бледное лицо, надменно прищуренные светло-серые глаза того, кто вчера назвался Йоганом Агаресом.

Макс настигает двойное разочарование: она все же надеялась увидеть неуловимого Директора, к тому же, не мертвый проректор физически сильнее, он может легко сломить сопротивление, заставив пленницу подчиниться, как и тогда, когда привез ее на территорию колледжа.

Не произнеся ни слова, делая вид, что она все еще одна в комнате, Макс привстает на носочки и раздумывает: разница в физической силе - следствие того, что проректор более совершенное творение неизвестного гения, или, как и в случае с обычными Homo sapiens, причина лишь в том, что девушка едва достает Агаресу до плеча и явно вдвое легче него?

Проректору, очевидно, абсолютно безразлична любая реакция пленницы. У Макс создается впечатление, что он с одинаковой апатией отнесся бы как к нападению со стороны женщины, так и к ее слезам, вздумай пленница его разжалобить.

- Через час вас ждут студенты. Я провожу вас в зал, где будут проводиться занятия по ритмике, чтобы вы успели осмотреться и подготовиться.

- И это - все? Вы просто пришли сообщить мне, что я сегодня веду занятия?

В ответ лишь молчание и безучастный, непонимающий взгляд. Макс воздела взгляд к потолку и фыркнула.

- Я все еще рассчитываю на встречу со своим… нанимателем…

- Он не наниматель, а ваш хозяин. - Отчеканил проректор.

- Тогда он и ваш хозяин. А вы - лишь… его послушное домашнее животное. – С последней фразой губы мисс Стич растягиваются в глумливой ухмылке, а ее пронзительный взгляд испытывающе буравит лицо проректора, изучая и оценивая каждое мельчайшее изменение уже заметных морщинок.

Оценив гамму эмоций, все же отразившихся на, казалось бы, непроницаемом из-за малоподвижных мышц лице проректора, Макс довольно кивает, а ее ухмылка становится еще ярче.

- А… не нравится, когда вас называют чьей-то собственностью. То-то же. - Мисс Стич обходит вокруг застывшего в нерешительности проректора. Ее движения нарочито расслабленные и плавные, взгляд все такой же цепкий, исследующий. Несколько раз она словно невзначай задевает кончиками пальцев одежду мужчины. - Еще целый час, говорите? Тогда осмотр территории можно отложить. - Макс, шагнув вперед и чуть склонив голову, несколько заискивающе глядит на проректора, - пожалуй, серьезный разговор просто необходим.

- Не думаю, что нам нужно говорить. - Слишком резко в сравнении с уже привычной апатичностью произносит Агарес.

Макс, пожав плечами, отворачивается. Бросив взгляд на свое отражение в зеркале, она поправляет пару выбившихся из прически прядей волос и направляется в сторону двери.

- Ну, что ж, тогда идем, покажете мне владения… вопрос в том - чьи?..

По наступившей гнетущей тишине, лишь взглянув боковым зрением на сдвинутые брови на ставшем слишком хмурым лице Агареса, Макс поняла, что последние слова попали в цель. Обернувшись, она вскидывает руку, почти нежно скользнув ладонью по гладкой щеке проректора:

- Такой мужчина, как вы, не должен быть чьей-то собственностью, не так ли? Вы хотели совсем иной судьбы, - усмехается она, но голос звучит мягко, расслабляюще и завораживающе, - расскажите мне…

Агарес осторожно кончиками пальцев касается рукава ее жакета.

- Вы помните, как умирали? У остальных не оставалось этого фрагмента воспоминаний. Мне он не сделал такого подарка - не изъял это событие. А я хотел бы… забыть. - До сих пор бесцветный голос Агареса приобрел, наконец-то, эмоциональный оттенок грусти, смешанной с обреченностью.

- Он? Мужчина с седыми волосами, шрамами на лице и шее и безумной улыбкой? Я должна с ним встретиться. Помогите мне, пожалуйста. - Изучающий взгляд мисс Стич смягчился, на губах заиграла мягкая, даже ласковая улыбка.

- Всему свое время. Я не смею ослушаться. А он сейчас не желает видеться с вами.

- Знаете, я помню обе свои смерти, - Макс изобразила грусть, подернувшую едва заметной дымкой заостренные и тонкие черты ее лица, - я объясню, почему так, почему этих эпизодов в моих воспоминаниях два…

Но проректор, вскинув руку, прерывает фразу на полуслове, приложив ладонь ко рту девушки.

- Не нужно. Это не имеет значения. Старая жизнь позади.

Макс осторожно касается руки проректора, отводит ее от своего рта, снимает перчатку с кисти Агареса, пробежавшись кончиками пальцев по шелушащейся вокруг ногтевых пластин коже.