- “Феникс”, - все четверо, как по команде, вскинули руки и, согнув ногу в колене, приподняли вверх.
- Отлично, и-хи-хи. У вас четверых отлично получается веселить меня. Думаю, сработаемся. Показывайте своих покойничков.
Спустя несколько минут специалист по оживлению мертвецов, как его назвал недавно прибывший доктор Стокер, выглянул из кладовой, где студенты прятали мертвецов. Широкая улыбка, с которой префекты только начали свыкаться, исчезла. Гость кусал длинный черный ноготь и раскачивался на высоких каблуках, словно что-то обдумывал. Когда он заговорил, его голос стал похожим на скрип плохо смазанных ржавых дверных петель:
- Вы оживление заказывали. Молодые люди, вы в курсе, что покойнички-то ваши - живы? И-хи-хи. Я все сделаю, как договаривались. Ваших художеств они не вспомнят. Вот только стоить вам это будет дороже.
- Сколько? Называйте любую цену. Мы… можем добавить еще тысячу фунтов. Больше у нас нет. Все же наши родители щедры, но не на столько. – Блуэр снова нервно поправил очки.
- Нет-нет. С доктором Стокером вы уже расплатились. У меня же особый тариф.
Требования гостя были необычны, даже слишком оригинальны. Но чего еще можно было ждать от психа, подобного ему?
- Мы согласны. Эмм… Как к вам обращаться? – Блуэр мужественно взял на себя дальнейшие переговоры с гостем, который в этот момент совершенно невозмутимо переворачивал и ощупывал окровавленные полутрупы.
- Директор, это ведь очевидно.
- Да, директор, сэр.
Теперь на каждом полуночном чаепитии старостам оглашался список требований, от выполнения которых невозможно было отвертеться. Префектам казалось, что все служит лишь одной цели - развлечению психопата, который держит старост факультетов на крепкой привязи леденящего ужаса.
========== Часть девятая ==========
Извилистые тропинки парка, по обеим сторонам которых подымаются темные ветви аккуратно постриженного кустарника, в полуночной тьме напоминают лабиринт. Порывистый, по-осеннему пронзительный ветер срывает и уносит сухие, оранжево-бурые листья, время от времени швыряя их в лицо юношей. Четырем префектам действительно кажется, что они пробираются по мрачным коридорам лабиринта, с каждым шагом приближаясь к логову чудовища. Они догадываются, что им ничего не угрожает, до тех пор, пока они выполняют условия договора. Но неизвестность гнетет и пугает сильнее реальной угрозы физической расправы. Ожидание смерти хуже самой смерти. А юноши не знают, где и в какой момент их настигнет провидение, кто бродит в живом лабиринте. И этот тихий шелест издает ветер, играющий ветвями кустарника, или жертвы, поменявшиеся местами со своими мучителями, ставшие сами охотниками в ночной тьме?
Позади раздается тихий треск сухой ветки. Гринхилл резко оборачивается, вскидывает биту, рассекая лишь воздух пустого пространства.
Он готов поклясться, что видел чье-то бледное лицо и слышал тяжелое, хриплое дыхание у себя за спиной.
- Арден! - слишком громко для ночного времени суток вопит Гринхилл. Его голос перекатывается по растительному лабиринту. Ветер подхватывает последний слог и, словно перекати-поле, уносит во тьму.
- Там никого нет! - шикнув на чрезмерно эмоционального товарища, бормочет Блуэр. - Сохраняй спокойствие.
- Я видел, точно видел Ардена вон там, в темноте, позади нас. - Не отступается от своих слов Гринхилл, вызывая тем самым у Редмонда сдавленные тихие, несколько нервные смешки.
- Директор сказал, что не смог оживить Дерека, потому что ты ему нанес непоправимые повреждения мозга. Это все ветер. Тебе просто показалось. - Блуэр судит сам по себе.
Ему тоже за каждым темным углом мерещится проректор. С момента, когда Лоуренс увидел Йогана Агареса уже не мертвым, юноша больше не смог нормально уснуть. Те короткие мгновения, когда обессиливший организм брал свое, и Блуэр проваливался в кратковременную, беспокойную дрему, - не в счет. Он отчаянно боится мести проректора. В краткие моменты неспокойного сна в мозгу всплывают яркие картинки возможной расправы: как Агарес поступает со студентом так же, как Лоуренс поступил с ним. Хватаясь за горло, которое, казалось, пылает от несуществующих порезов, с явным усилием вдыхая пересохшим ртом обжигающий воздух, Блуэр просыпался в холодном поту и долго бродил по комнате без возможности уснуть. Поэтому сейчас он прекрасно понимает Гринхилла, который в каждой тени видит притаившегося и жаждущего отмщения мертвеца.
- Да? А кто тогда написал письмо герцогу Клеменсу? Я лично отдавал его почтальону и узнал почерк Дерека.
- Ты умеешь успокоить, Редмонд. Почерк и подделать можно. И нечего ухмыляться. Гринхилл с перепугу сейчас нам головы своей битой проломит, пока ему мерещатся восставшие мертвецы. Посмотрим, будет тебе потом весело или нет.
- И мы присоединимся к уже существующей забавной компании. - Продолжает невпопад, как считают остальные префекты, веселиться Редмонд.
Теперь уже всем четверым мерещатся мертвецы буквально за каждым кустом. Произведение искусства мастера топиара плавно сменяется широкой дорожкой, усыпанной мелким цветным гравием, создающим под ногами причудливые, изящные узоры, ведущей к резиденции директора колледжа.
- На этот раз мы будем играть по нашим правилам. - Наигранно самоуверенно заявляет Гринхилл, держа биту навесу. Но руки его слегка подрагивают.
В саду ночью в это время года уже холодно. Юноши кутаются в тонкие пальто, полы которых трепещут от порывов ледяного ветра. Кажется, к взвеси капелек влаги в воздухе примешиваются твердые снежинки, похожие на мелкую крупу. Большие, обтянутые плотной вощеной бумагой фонари колышутся в воздушных потоках. Крепления источников света теряются во тьме, и от этого создается впечатление, что мерцающие сферы, нарушая закон гравитации, зависли в пространстве между ночным, низким, темным небом и хрустящим под ногами гравием на земле. Световые круги выхватывают бьющие наискосок осадки. Бумажные, словно бутафорские, фонари дают недостаточно света, и окружающие предметы, отбрасывая длинные, гротескные тени, кажутся объектами, выпавшими из иного мира, в котором искажены все известные законы природы.
Юноши, выдыхая облачка пара, дуют на свои окоченевшие пальцы. Но тому, кто восседает во главе огромного стола, расположенного у высокой каменной кладки, нет дела до холода. Мужчина, расслабленно откинувшийся на высокую, мягкую спинку кресла, пожалуй, наслаждается царящей в саду почти нереальной атмосферой, леденящими тело и душу полутонами, смесью сумрака и слепящего, режущего света.
С момента их первой встречи мрачный гость, ставший теперь хозяином этого замкнутого мирка, изменился. Вместо поношенного балахона - костюм из добротной ткани, сшитый идеально по фигуре, вместо головного убора странной конструкции - цилиндр от лучшего в Лондоне мастера. Замысловатый, сложный в исполнении, никогда ранее не виденный узел, которым был завязан галстук Директора, привлек внимание Редмонда. Подчеркнуто холеный наряд дополняют до зеркального блеска начищенные туфли и белые лайковые перчатки.
Если ранее незнакомец казался лишь мрачным, неприятным субъектом, который слишком увлекается черным юмором, то спустя какое-то время, префекты начали сомневаться, что новый директор - человек. Густая тень частично скрывает фигуру самозванца, которого в силу обстоятельств префекты называют Директором колледжа и, с уверенностью умело блефующих карточных шулеров, убеждают в этом всех преподавателей и студентов.
Вокруг кресла, в котором, тихо хихикая, восседает Директор, словно распространяется иная, чуждая реальному миру материя. Так выглядит горячий воздух, дрожащий над пламенем, либо мираж, влекущий изможденного пустыней путника. Потусторонняя “маска” столь идеальна, что издали новоявленного главу колледжа сложно отличить от настоящего директора, ныне отсутствующего. Это обстоятельство лишь доказывает префектам, что они попали в зависимость от существа из иного мира, не человека.
- Какие настороженные взгляды. Никак решили продолжить свои развлечения и явились убивать теперь и меня, молодые люди? - подавшись вперед, Директор поставил локти на стол и переплел тонкие длинные пальцы, затянутые в белую, тончайшей выделки кожу перчаток. Его руки: подвижные и ловкие привлекают внимание юношей. - Или пришли спросить меня: из чьей столь тонкой кожи сделаны мои перчатки?.. - Директор, опираясь ладонями о стол привстает. В этот момент в его голосе проскальзывает ощутимая угроза. Заметив смятение, отразившееся на лицах студентов, Директор тихо хихикает.
