— Хорошо, — сказал Гоцман. — Позволишь мне их оставить? Надо кое-кому показать.

Пацан кивнул.

— И еще одно, — внезапно вспомнил он. — Почему ты назвал их фашистами?

— Тот, который главный у них, наших огнем спалил, — пояснил мальчишка. — Я видел такое раньше. Мою тетку похожим заклинанием убило, только я тогда не понимал, что это заклинание, а теперь понимаю.

Гоцман кивнул. Фашисты не фашисты, а тот Темный маг владел огненной магией. По всему получалось, это он убил киевскую дозорную Машу и похитил нечто ценное для друга московского дозорного Семена. Вопрос теперь стоял не кто он, а что собирался делать, и главное — кому это было нужно. В том, что в истории есть еще одна более могущественная сторона, Гоцман не сомневался.

***

С утра Гоцман отправился в Дневной Дозор. Во-первых, чтобы соблюсти все формальности, во-вторых, чтобы, когда Остапыч начнет мылить ему шею за самовольство и связь с Темными, честно ответить: «Я пытался». На проходной в этот раз дежурил не Инквизитор, а целый отряд Инквизиторов из четырех Иных. Гоцмана допросили — по-другому язык не поворачивался это назвать, — осмотрели и вместо бумажки навесили временную печать, как на вампира. Гоцману стоило больших усилий все стерпеть и промолчать. Конфликты сейчас ему нужны были в последнюю очередь.

Кречетов обнаружился все там же — в крайнем кабинете, заваленном бумагами. Гоцман ожидал увидеть хоть какое-то просветление, однако с его прошлого визита бумаг только прибавилось.

— Вон туда поставь, — Кречетов, не отрываясь от писанины, махнул рукой куда-то в угол. Потом замер, почувствовав, что вошел явно не тот, кого он ожидал, и поднял глаза. — А, это вы. Не ожидал вас сегодня.

Гоцман проглотил вертевшиеся на языке оскорбления и отрапортовал, как задумывал:

— Давид Гоцман, Светлый, второй ранг, Ночной Дозор Одессы. Имею дело до главы Дневного Дозора.

Кречетов открыл было рот, но Гоцман не дал ему сказать.

— В связи с расследованием Ночным Дозором гибели Светлой волшебницы, незаконного создания Темных артефактов в огромном количестве, убийства двоих сотрудников Ночного Дозора Одессы, а также охоте без лицензии в особо крупных размерах прошу предоставить мне список всех Темных магов от третьего и выше ранга силы, проживающих на территории города Одессы в настоящее время. Имею официальный документ с печатью.

Гоцман отдышался и выложил на стол означенную бумажку.

— В Инквизицию я тоже продублирую, — сказал он будничным тоном, снимая с уже знакомого табурета стопку папок и присаживаясь напротив Кречетова.

Тот мельком глянул на бумагу и тяжело вздохнул.

— Даже если бы я очень хотел, а я, сами понимаете, не хочу, я бы вам этот список сейчас не дал. И никто не даст.

— Я подам жалобу, — сказал Гоцман.

— Вы не в курсе, да?

— Чего?

— Жуков требует личной встречи со всеми членами обоих Дозоров и Инквизиции.

— Да сдался вам этот Жуков! — в сердцах воскликнул Гоцман. — Я который день работать из-за него нормально не могу. Не верю, шо нельзя просто взять и подтереть человеку память.

— Я-то с вами согласен, — вздохнул Кречетов. — А вот наши старшие коллеги думают по-другому. Ваш Темный маг всем сейчас до фени. К тому же логово его нейтрализовали, угрозу магической катастрофы сняли…

— Он сам все снял, ни вы, ни мы тут ни при чем.

— Это уже дело десятое. О том, что он виновен в смерти Светлых, не спорю, и когда его поймают, Дневной Дозор претензий иметь не будет. Но сейчас он последнее, что меня волнует. Я лично организовываю встречу Дозоров и Жукова. Перевод отменили на неопределенный срок. Что этот сумасшедший человек собирается говорить и делать, ума не приложу. Чем все это грозит, вам, между прочим, в том числе, — тоже. Так что я ваш запрос принял, но займусь им не раньше, чем разрешится ситуация с маршалом. Хотите писать жалобы — флаг вам в руки. Уполномоченный Инквизитор по Одессе в кабинете двести семь.

Кабинет двести семь Гоцман нашел без труда. На двери лаконично значилось «Наим» — то ли сумеречное имя, то ли просто фамилия. Гоцман постучал и, не дожидаясь ответа, дернул дверь. Внутри обнаружился тот самый Инквизитор, который вчера назвал его младенцем.

— Здрасте вам, — не сдержался Гоцман.

Очень хотелось заехать Инквизитору по роже — по-человечески, кулаком. Но от одной только мысли печать начинала нагреваться.

— Моих людей там, значит, убивают, а он и бровью не ведет.

— Иных, — холодно поправил Инквизитор. — В чем дело?

Гоцман, не стесняясь и не скупясь на выражения, пересказал, в чем дело. Иногда приходилось себя останавливать, печать обжигала слишком сильно.

— И чем вы недовольны? — прервал его Инквизитор. — Темная угроза ликвидирована, оборотни пойманы. Артефактов пропала самая малость.

— А Темный маг, положивший моих лю… бойцов, ушел.

— Ну так ловите его, это ваша обязанность.

Гоцман стиснул зубы, сделал глубокий вдох, ненадолго задержал дыхание. «Поймаю, — подумал он. — В этом можете не сомневаться. Только не говорите потом, что я вас не предупреждал».

— У меня официальный запрос до Инквизиции, — старясь говорить спокойно, сказал он.

На стол перед инквизитором легла копия бумаги, которой он только что оставил у Кречетова.

— Прошу выдать список всех Темных магов Одессы от третьего и выше ранга.

— Третьего? — переспросил Инквизитор. — Вы говорили, он сильнее.

— Проверяем все версии, — уклончиво ответил Гоцман.

— Хорошо, оставляйте.

— Вы мне его выдадите? — не понял Гоцман.

— Я это рассмотрю, — ответил Инквизитор. — Когда будет время.

— То есть никогда, — буркнул Гоцман и, прежде чем Инквизитор успел ответить, вышел из его кабинета, напоследок громко хлопнув дверью.

***

Фима ждал его у здания Дневного Дозора, меланхолично прислонившись к стене, щелкая семечки и время от времени здороваясь с прохожими. Увидев Гоцмана, он стряхнул шелуху с рук и направился к нему.

— Дава, у тебя таки сейчас из ушей пойдет дым, я это вижу, даже не заглядывая в Сумрак.

Гоцман только махнул рукой.

— Шо-то случилось?

— Кроме того, шо моих парней порубил какой-то залетный Темный маг, по пути чудом не разнеся Одессу, а Инквизиторам на то положить большой и толстый — ничего.

— Отказались помогать?

— В том-то и дело, шо не отказались; если бы отказались, можно было бы потом им за то предъявить. Так они же, хитрые морды, заяву взяли и велели ждать. А чего ждать — пока тот Темный еще кого-то грохнет?

— Я, конечно, дико извиняюсь, а шо может быть важнее ополоумевшего мага с мешком артефактов? Нет, я для себя знаю пару вариантов, но для Инквизиторов?

— Жуков, — сказал Гоцман, хоть Фима явно не ждал ответа.

— А шо Жуков?

— Хочет, шобы Иные перестали скрываться и работали на благо советских людей.

— Не, ну если бы меня попытались заставить работать на чье-то благо, я бы еще не так забегал, но шо-то мне подсказывает, шо у Инквизиторов другие резоны.

— Нет, я их отчасти понимаю. Ты про Хельгу Белую Королеву слышал?

— Удивлен, шо ты слышал.

— Читал тут недавно перед сном, — подал плечами Гоцман. — Так вот она тоже сначала просто на площади речь толкнула, а потом Иные друг друга чуть не поубивали. Я так думаю, сам по себе Жуков не так уж и важен, ну сболтнет лишнего, всегда можно сказать, шо перегрелся под жарким южным солнцем. Но если его услышат такие, как та Хельга, да и начнут самоуправство творить? Такое ж начнется — волос стынет. Так шо я на Инквизицию не в обиде, но если она не хочет мне помогать, я сам найду решение.

Фима только довольно хмыкнул.

— Вот пошто тебя первыми Светлые нашли? Инициировали бы наши, цены тебе среди Темных не было бы.

— Ладно, — махнул рукой Гоцман. — Веди меня уже к твоему знатоку.

Знаток обретался в местном кинотеатре, звали его Рудик, и он внезапно оказался человеком, правда необычным. Поправив халат техника, он пристально посмотрел на Гоцмана, не сквозь Сумрак, но как-то по-особенному.