Сытый рёв двигателя, короткий разбег, разноцветные брызги во все стороны, взлёт. Внизу заполошно замелькали неказистые поселковые домики и домишки.

Тим уверенно надавил на дюралевую рулевую планку, и самодельный гидромотодельтаплан послушно заложил широкий полукруг — с генеральным направлением на юго-восток.

— Гав-в! — сквозь шум работающего двигателя одобрил Клык, мол: — «Надо, действительно, пользоваться удобным случаем. То бишь, попробовать осмотреть — за один раз — как можно больше намеченных объектов. Включая, естественно, и приснопамятный ракетный полигон „Кура“… Я правильно понимаю суть текущего момента?».

— Правильно, — хмыкнул Тим. — Как же иначе? Взглянем, понятное дело, на «армейское царство». Но так, осторожненько для начала. Чисто одним глазком…

Взглянуть — пусть и одним глазком — на суперсекретный российский военный полигон? Не боясь, что наглый и любопытный летательный аппарат будет, просто-напросто, сбит бдительной охранной службой?

Нет, такого варианта он даже и не рассматривал. Почему? Насмотрелся уже — в полный рост — на местные скорбные реалии. И в аэропорту Петропавловска-Камчатского. И в «копайском» районном УВД. И в потрёпанном Ми-8ПА. И в кабинете Председателя Ключевского муниципального поселения. Насмотрелся и понял (то бишь, решил для себя), что вокруг безраздельно царствует-властвует полный и окончательный бардак… Чего и кого, собственно, бояться-опасаться? Кроме неизвестного убийцы, понятное дело…

Гидромотодельтаплан, слегка подрагивая корпусом, барражировал на восьмисотметровой высоте над тёмно-зелёной равниной.

«Вернее, над бассейном реки Камчатки, которая осталась на северо-западе», — мысленно уточнил Тим. — «А внизу, насколько хватает глаз, разбросаны многочисленные болотца, круглые и овальные озёра, а также разнокалиберные реки и ручьи, текущие на север и на восток. Спустимся-ка, пожалуй, пониже метров на триста-четыреста… Ага, вон и воронки, оставшиеся после падения баллистических ракет. Большие, средние и маленькие. Глубокие и не очень. Относительно свежие и уже заросшие густым кустарником и молоденькими деревцами… Наблюдательная грязно-зелёная вышка. Мало того, что без часового, так ещё и значимо-покосившаяся. Как, впрочем, и следовало ожидать. Бардак, мать его… Люди какие-то толкутся и суетятся на берегу бурной реки. Человек семь-восемь. Судя по одежде, штатские. Что, спрашивается, они делают здесь, на секретном военном объекте? Интересное кино…».

— Гав! — сквозь шум двигателя предупредил Клык, мол: — «У одного из мужиков в руках наличествует длинноствольное ружьё. Может, даже нарезной карабин. Целится, гад, в нашу сторону…».

— Сам вижу, не слепой. Отворачиваем и уходим… Ладно-ладно. Место я запомнил. Вернёмся ещё. Вернёмся и разберёмся. В обязательном порядке. Точка.

Гидромотодельтаплан, заложив широкую дугу, повернул на северо-запад.

Они пролетели над Ключами, над новым мостом, переброшенным через реку Камчатку, и вскоре оказались над старой армейской дорогой. То есть, над тем местом, где вчера прорвало природную плотину.

Тим заглянул вниз и, понаблюдав пару-тройку минут за окрестностями, подытожил: — «Полноценное грязевое озеро получилось. Причём, с площадью поверхности на уровне семидесяти тысяч метров квадратных. Может, и поболе. Теперь „Безымянному геологическому тресту“ придётся затратить немало трудов и финансов, чтобы убрать всё это безобразие… Интересно, а плотину прорвало по естественным природным причинам? Или же кто-то помог ей в этом? То бишь, подсуетился? Кто и зачем? Ну, мало ли… Как ни крути, но дорога, которую сейчас строят люди Сан Саныча, ведёт к вулканам. Более того, она будет проходить непосредственно рядом с Шивелучем. Тяжелогружёные машины, бульдозеры и вездеходы будут безостановочно шастать туда-сюда. Вполне возможно, что это кого-то не устраивает… Ладно, пришёл черёд Шивелуча. Поворачиваем на восток…».

Внизу преобладали чёрно-серые цвета, тона и оттенки: потоки застывшей вулканической лавы, длинные пирокластические «языки», грязевые озёра неправильной формы и участки спрессованного пепла.

— Гав-в-в! — громко известил Клык, мол: — «Вот и он, знаменитый Мёртвый лес. Охренительная, честно говоря, штуковина…».

— Впечатляет, — согласился Тим. — Одиночные мёртвые деревья на угольно-чёрном фоне. Светлые такие, длинные и тонкие, полностью лишённые коры. Даже ощущение хрупкости возникло, словно бы все эти деревца — хрустальные. Мол, если дотронуться пальцем до конкретной ветки, то она тут же рассыплется — в мелкую-мелкую стеклянную пыль. Настоящее чудо природы, короче говоря… Да и сам Шивелуч впечатляет нешуточно: огромный, мрачный, нахохленный, состоящий из нескольких конусов, изборождённых глубокими ущельями, каньонами и провалами. Напоминает злобного и сварливого старика, обиженного на всех и вся… Состоящий из нескольких конусов? Это точно. Вон, очень похоже, растут сразу два новых, второстепенных. Поднимаются из склона практически на глазах… А ещё здесь очень шумно — сплошной гул, сопровождаемый отдельными «выстрелами», производимыми при вылете из основного жерла вулканических бомб и бомбочек… Опа! Над «молодым» куполом поднялось грушевидное тёмно-сизое облако. Серой явственно запахло. Пепловый выброс, не иначе…

Гидромотодельтаплан летел над глубоким каньоном, ведущим к основному кратеру вулкана.

«Это, скорее всего, бывшее русло реки Байдарной. То бишь, высохшее русло. Про это приметное место много пишут-рассказывают в Интернете», — рассуждал Тим. — «Куда подевалась сама река? Исчезла при очередном серьёзном извержении Шивелуча. Высохла, испарилась, умерла. Ну, как те „хрустальные“ деревья, над которыми мы пролетали семь-восемь минут назад… Ого! Что-то ярко-малиновое показалось впереди. Никак, поток раскалённой вулканической лавы течёт по каньону? Точно, она, лава горяченная…».

— Бух-х-х! Ба-бах! — больно ударило по барабанным перепонкам, и метрах в пятидесяти от летательного аппарата пролетел — со страшной скоростью — жёлто-оранжевый огненный поток.

— Гав! Гав! Гав! — активно запаниковал в переднем кресле Клык, мол: — «Это же самая настоящая вулканическая бомба только что пролетела рядом! Огромная и смертоносная! Заканчивай, братец, свои дурацкие и безбашенные эксперименты! У меня, понимаешь, серьёзные сердечные отношения наметились… Не хочу погибать в самом расцвете сил. Не хочу, и всё тут! Точка… Немедленно поворачивай к Сиреневому распадку. Немедленно! В обход этого хмурого и огненного Шивелуча. То есть, в облёт. От греха подальше…».

А, вот, с подходящей для гидромотодельтаплана посадочной площадкой образовались незапланированные трудности. То бишь, сплошные леса, густые кустарники, травянистые луга, горы, нагорья, горушки, топкие болота и островерхие скалы.

Была, конечно же, ещё и река, ненавязчиво огибавшая Сиреневый распадок с юго-востока. Только очень уж извилистая и петлистая. Да и мелкими островками усеянная по самое не балуйся. На такую приводняться — с жизнью распрощаться…

Только со второго захода Тим высмотрел-таки светло-изумрудное озерцо, расположенное в кратере низенького (значит, очень и очень древнего), вулкана.

Подходящее такое озеро, удобное. Метров сто двадцать в диаметре. Может, и все сто сорок. Приводниться на такой площадке, да ещё и в условиях полного безветрия — не вопрос. Раз, два и всё…

Но это если приводняться на стандартном и надёжном «Bidulm-50». А если на пошлой рукотворной самоделке, собранной сугубо на основании «интернетовских» инструкций и чертежей?

Тут, уж, как повезёт.

Приводнились, понятное дело. Вернее, успешно плюхнулись…

— Нормальный вариант, — смахнув с лица озёрные изумрудные брызги, подытожил Тим. — Могло обернуться и гораздо хуже. А так-то что? Дюралевая рулевая планка слегка погнулась? Выправим. Правый пластиковый поплавок пробило? Подлатаем, предварительно воду откачав. Не вопрос. Только уже потом. На обратном пути.