— Поздравляем тебя с наступлением тёплого лета! — дополнил другой, гораздо более звонкий голосок. — Сегодня, ведь, первое июня…
«Они, что же, сговорились между собой? Так и норовят — сглазить хорошую погоду…», — мысленно возмутился Тим и, аккуратно сложив ключи-гайки на специальном листе фанеры, обернулся.
В трёх метрах от мотодельтаплана стояли мисс Толедо и мисс Вылкаст — симпатичные, улыбчивые и радостные. Мэри, как и всегда, была одета во что-то безупречно-стильное и безумно-элегантное, а на Лиз красовался новёхонький тёмно-синий рабочий комбинезон.
«А он её, честное слово, совсем и не портит», — пробежали в голове — друг за дружкой — крамольные мысли. — «Наоборот, очень даже выгодно подчёркивает некоторые особенности фигуры. Приятные и пикантные особенности, надо заметить. Да и медно-пшеничный цвет волос просто замечательно сочетается с тёмно-синим цветом спецовки. Лиз, короче говоря, смотрится в своём скромном комбинезоне гораздо…э-э-э, гораздо более эффектно, чем Мэри в этих дорогущих и модных шмотках… О чём это я, собственно? Глупость какая-то несусветная и отвратная. Латышская рыжая липучка. И не более того. Точка…».
— Привет, барышни, — поднимаясь на ноги, вежливо отозвался Тим. — Смотритесь — прямо как…
Но закончить язвительную реплику он не успел, так как со стороны моря примчался радостный Клык. С Мэри он только коротко поздоровался, зато Лиз — на правах старого знакомого, пристав на задние лапы и задрав голову, — несколько раз ловко лизнул в щёку длинным розовым языком.
— Ой, щекотно! — разнеслось над побережьем. — Ха-ха-ха! Ой, мамочка моя! Ха-ха-ха!
— Чёрт знает что, — смущённо сплюнув под ноги, негромко пробормотал Тим. — И где же она, хвалёная прибалтийская выдержанность? Вкупе с полнейшей невозмутимостью? Впрочем, Илзе и тогда — в Юрмале, много-много лет тому назад — славилась на всю округу своей смешливостью и непосредственностью…
Девушка и пёс, азартно гоняясь друг за другом, а также отчаянно лая и визжа, продолжали веселиться на полную катушку.
— Лиз очень-очень понравилась моей прабабке, — сообщила — якобы между делом — Мэри. — По-настоящему понравилась.
— Неужели? — ехидно ухмыльнулся Тим.
— На полном серьёзе. Честное и благородное слово. Она даже так сказала, мол: — «Именно таким славным девушкам и надо дарить браслеты, украшенные аметистовыми друзами. А совсем не древним старушенциям. Так Бруту и передай…».
— Вот, пусть фрекен Хелена и женится на мисс Вылкаст. Сейчас однополые браки разрешены. Более того, они даже навязчиво поощряются толерантной европейской общественностью.
— Не смешная шутка.
— Какая, извини, получилась…
— Ну-ну. Как знаешь, конечно. Уже большой и взрослый мальчик… О, «Bidulm-50» класса Е-16? Хорошая машина, надёжная, функциональная и удобная в управлении. Отличный выбор… Движок, смотрю, поменял на более мощный? Молодец. Лишним не будет.
— Ты, что же, мисс Толедо, и в мотодельтапланах разбираешься?
— Я много в чём разбираюсь, — высокомерно улыбнувшись, подтвердила Мэри. — И знаешь — почему?
— Почему?
— Потому, что в прабабушку пошла…
Наконец, весёлая возня завершилась. Клык улёгся передохнуть на тёплых прибрежных камушках. А Илзе, наспех восстановив дыхание, подошла к летательному аппарату и, браво вытянувшись в струнку, доложила:
— Курсант Вылкаст прибыла!
— С какой, пардон, целью — прибыла?
— Ну, чтобы оказать посильную помощь при замене кресла…
— Ты, что же, всерьёз допускаешь возможность того, что я приму помощь от женщины? — грозно нахмурился Тим.
— Ха-ха-ха! — не выдержала Мэри. — Ты, Белофф, оказывается, затейник и задавака, каких ещё поискать… А вчера?
— Что — вчера?
— Разве это не мы помогли тебе вывести на чистую воду скользкую польскую парочку? И от помощи, заметь, ты вчера почему-то не отказывался.
— Это же совсем другое дело, — небрежно передёрнул плечами Тим. — Интеллектуальная женская помощь, безусловно, допускается. Но — физическая? Причём, связанная с ремонтом и обслуживанием техники? Никогда и ни за что. Точка.
— Значит, я зря купила и напялила этот симпатичный комбинезончик? — огорчилась Илзе. — И вообще, мы с Мэри напрасно сюда пришли?
— Ничего и не напрасно. Сейчас я вам, сообразительные барышни, подкину чисто-интеллектуальную работёнку. Так сказать, по профилю…
Тим сходил в ангар, достал из полиэтиленового пакета ноутбук, перенёс его к мотодельтаплану, пристроил на «человеческом» сиденье, включил, настроил должным образом и объявил:
— Подходите, уважаемые соратницы, и внимательно смотрите на экран монитора. Подождите, разверну агрегат, чтобы лучше было видно. Теперь порядок, — пробежался пальцами по клавиатуре. — Сейчас работает специальная программа, следящая за местными северными оленями и призванная обеспечить их максимальную безопасность. В настоящий момент мы с вами наблюдаем за частью земли Хеэра… Откуда взялось это странное название? Точно не знаю. Вроде бы, данную часть острова назвали в честь какого-то норвежского мужика. То ли легендарного капитана научно-исследовательского судна, то ли знаменитого китобоя. В девятнадцатом-двадцатом веках в здешних водах китов перебили — страсть сколько… Впрочем, нам вся эта лирика совершенно без надобности. Главное заключается в следующем: в непосредственной близости от земли Хеэра, через залив Белльсунн, располагается российский посёлок Баренцбург, где и живут потенциальные браконьеры.
— Потенциальные, говоришь? — недоверчиво прищурилась Мэри. — Это, собственно, как?
— Обыкновенно. Раньше русских, проживавших в Баренцбурге, регулярно ловили на браконьерстве. По три-четыре раза за год. Иногда и чаще. Но, вот, уже три года подряд браконьерства, вообще, не фиксируется. Как отрезало… Мол, отчаянные российские мужики полностью исправились, прониклись, перековались и стали законопослушными? Ну-ну. Свежо предание, да верится с трудом. Скорее всего, мои ушлые соотечественники — просто-напросто — придумали какую-то очередную коварную хитрость. С них, родимых, станется. Плавали — знаем… Возвращаемся к картинке на мониторе. Сейчас перед нами — территория общей площадью почти в сто двадцать километров квадратных. И что же мы наблюдаем?
— Достаточно широкая долина, с трёх сторон окружённая чёрными горами и горушками, — принялась увлечённо комментировать Илзе. — Долина? Как я понимаю, это тундра… А ещё везде присутствуют крохотные жёлтые кружки. Много кружков. Порядка восьмидесяти-девяноста. Большинство — в долине. Но несколько штук светятся и в горах… Это, наверное, они и есть? То бишь, северные олени?
— Они самые, — подтвердил Тим. — Всё дело в электронных вживлённых маячках. Все взрослые олени на Западном Шпицбергене имеют такие маячки. А оленьей молодёжи их вживляют по достижению четырёхмесячного возраста.
— Куда вживляют-то?
— В основном, за ухо… Итак, в Лонгьире расположена достаточно серьёзная охранная служба (под личным патронажем господина губернатора), которая и наблюдает за островными северными оленями сразу с нескольких компьютеров. Практически круглосуточно наблюдает… Если конкретный олень неподвижно «застыл» на одном месте на целые сутки, то его «засветка» на экране монитора становится тёмно-фиолетовой. То же самое происходит и при гибели животного. На каждую фиолетовую «засветку» следует чёткая и однозначная реакция — к этому месту вылетает вертолёт с вооружёнными егерями. Бывает, что и сразу вылетает. Бывает — по конкретным метеоусловиям — через сутки другие. Или же, допустим, через неделю… Но, в любом раскладе, каждый погибший северный олень отрабатывается и фиксируется. И умершие естественной смертью. И престарелые особи, отстреленные по специальным лицензиям… Как вам, барышни, такая система защиты и охраны?
— Замечательная и надёжная система, — одобрила Мэри. — Такую очень трудно обойти и обмануть. Практически невозможно… А почему, Брут, ты сомневаешься в официальных данных, говорящих о полном отсутствии браконьерства? Для этого есть серьёзные основания?
