— Ага, с ним самым. Всё, шагаем. Поговорим по дороге…
Они, сделав быстрым шагом небольшой полукруг по городским переулкам, выбрались на одну из центральных (главных), улиц Лонгьира. На, заметьте, пустынную и практически безлюдную улицу.
Только с разговором-совещанием, увы, ничего не получилось: зажглись, вспыхнув одновременно, уличные фонари (двадцать два ноль-ноль, пора), и тут же — словно бы по чьей-то незримой команде — улица заполнилась разнообразным народом: и несуетливыми местными жителями, и шумно-беспечными туристами.
— Моя вина, — негромко покаялся Тим. — Совсем вылетело из головы. Лопухнулся. Старею, не иначе…
Одни встречные прохожие на троицу не обращали ни малейшего внимания. Зато другие с Тимом вежливо и уважительно раскланивались, а на его спутниц таращились с удивлением и…
— И с ярко-выраженным сексуальным интересом, — зло прошипела Илзе. — То бишь, с пошлым вожделением и откровенной похотью… А, кажется, я догадалась, в чём тут дело. Ведь, ты же, Тимофей…
— Брут. Точка.
— Ведь, ты же, Брут, общаешься — применительно к женскому полу — только с проститутками? В свободное от работы время, я имею в виду?
— В подавляющем большинстве случаев — да.
— Значит, все твои знакомые, прошедшие мимо, приняли нас с Мэри за профессиональных жриц любви?
— По всей видимости.
— Ну, ты и сволочь…
— Говорите, соратники, потише, — вмешалась Мэри. — Незачем привлекать к себе дополнительное нездоровое внимание, его и без того хватает… Ладно, принимают и принимают. Бывает. Ничего страшного… Но почему они сперва так удивляются?
— Всё очень просто, — язвительно улыбнулся Тим. — На Шпицбергене уже очень много-много лет нет проституток. Идейных шлюх — сколько угодно. А проституток, вообще, нет. Причём, ни своих, ни приезжих. Вот, народ и удивляется… Кстати, здесь слухи и сплетни распространяются со страшной скоростью. То есть, почти мгновенно.
— Подожди, подожди, Белофф. Это что же получается? Если завтра мы с Лиз решим прогуляться по Лонгьиру, то каждый второй встречный мужчина будет делать нам непристойные предложения?
— Каждый второй? Нет, конечно же. А, вот, каждый пятый — будет. Непременно. Голову даю на отсечение.
— Ну, ты и сволочь…
— Пора заканчивать этот дурацкий спектакль, — невозмутимо известил Тим. — Время поджимает… Назовите-ка, подельницы, место, где нас будет ждать потенциальный злодей.
— Дом портного Ежи Вайды. Там же, как я понимаю, находится и его профильное ателье.
— Интересный такой заход. Нетривиальный. Уважаю и перевариваю полученную информацию… Значится так. Упомянутый дом находится рядом, в семи-восьми минутах ходьбы. А до назначенной встречи остаётся практически целый час. Предлагаю следующее. Сворачиваем вон в тот узкий боковой переулок. Минут через десять-одиннадцать будем уже в безлюдной и спокойной тундре. Кстати там — в самом конце переулка, на границе города и тундры — установлена комфортабельная новенькая беседка со столом и скамейками. На разговоры у нас будет порядка сорока пяти минут. Уложимся?
— Вполне…
Через полторы минуты, когда они оказались в пустынном переулке, Мэри резко остановилась и пробормотала:
— Вот же, закавыка не вежливая. Про приболевшего таксиста мы и позабыли. Нехорошо получилось. Не по-человечески. Надо срочно позвонить медикам.
Она извлекла из вельветовой сумки тёмно-бордовый брусок мобильника и пояснила:
— Это так называемый «не зарегистрированный телефон», без номера. То есть, определитель — у собеседника — не сработает. Давай, Брут, диктуй номер местной медицинской службы… Ага-ага. Набрала. Вызываю… Здравствуйте! Вас беспокоит Анна Вайда, жена портного Ежи… И вам — доброго здоровья! А ещё — денег и любовников побольше… Мы тут с мужем случайно проходили мимо ресторана KROA, а за углом ближайшего дома, в переулке, сидит усатый мужчина с безумными глазами и мычит, мычит, мычит… Машина с санитарами уже выехала? Другие прохожие вызвали? Замечательно! Прямо-таки — камень с сердца упал… Просьбочка у меня к вам будет. Крохотная-крохотная такая. Мы будем дома примерно в двадцать три двадцать. Перезвоните, пожалуйста, расскажите — что там с мужчиной… Мой номер не высветился? Видимо, телефон разряжается… А вы на наш домашний номер позвоните. Номер? Извините, не помню по памяти. Посмотрите в телефонной книге — портной Ежи Вайда… Всё, заранее благодарю. Большое спасибо. Всех благ…
— Очень похоже на Анну, — одобрил Тим. — И голос, и манера говорить… То есть, ты с ней уже общалась?
— Было дело… Шагаем, соратники, шагаем!
Через широкие прорехи в рваных тёмно-серых облаках проглядывали яркие и любопытные северные звёзды. Было достаточно свежо. Со стороны моря дул порывистый северо-западный ветер.
— Бр-р-р, продрогла я что-то, — зябко передёрнула плечами Илзе. — Впрочем, сама виновата. Оделась чрезмерно легкомысленно, позабыв, что от Лонгьира рукой подать до Северного полюса. Всего каких-то полторы тысячи километров. Или даже меньше. Надо было утеплённую куртку на синтепоне прихватить с собой… Ой, кто это там фыркает? И какие-то смутные тени-силуэты просматриваются…
— Обыкновенные северные олени, — успокоил Тим. — Они здесь везде и всюду шастают. Куда ни плюнь… А чувствуешь, как пахнет?
— Чувствую… Молодой травой, перепрелым мхом и — совсем чуть-чуть — колодезной водой.
— То бишь, чем?
— Не знаю. Не уверена…
— Весенней островной тундрой, голова садовая, латышская… Вот, кстати, и беседка. Заходите, изящные дамы, присаживайтесь. Темно, извините.
— Ничего, сейчас поправим, — пообещала Мэри.
Она усердно порылась (судя по характерным звукам), в своей объёмной вельветовой сумочке, щёлкнула зажигалкой и, сделав резкое движение рукой, разместила на досчатом столе свечку, естественно, с ярко-жёлтым огоньком на её верхнем торце.
— Непростая такая свечечка, специальная, — хмыкнув, одобрил Тим. — С крохотным треугольным лезвием, торчащим из нижней восковой плоскости. Верно?
— Это точно. А ещё её фитилёк на совесть пропитан специальным химическим составом, отчего язычок пламени не гаснет даже на очень сильном ветру. В настоящее время такие свечи входят в походный арсенал американских «морских котиков».
— Свечка специальная. Да и сама наша мисс Толедо — девушка, отнюдь, непростая, — прокомментировала Илзе. — Можно предположить, что в её сумке — чего только нет.
— Ты, подруга, угадала, — непонятно вздохнула Мери. — И про меня, и про сумочку…
— Заканчивайте трепаться, сороки разговорчивые, — подпустил в голос «стальных» ноток Тим. — Предлагаю — перейти к делу.
— Тебе, Брут, не терпится заслушать подробный доклад о проведённых оперативно-розыскных мероприятиях?
— Ага. Не терпится. О них самых. Чисто для начала.
— Хорошо, докладываю… Применив всё своё природное обаяние, а также используя эффектные внешние данные, я установила-выявила важного свидетеля, который утверждает следующее. Примерно за полчаса до приводнения мотодельтаплана со старшим инспектором Белофф на борту, к складским ангарам подъехало городское такси, в котором находились супруги Вайды. Ежи и Анна выбрались из автомобиля и отправились на прогулку, а сама машина, отъехав примерно на триста пятьдесят метров в сторону, припарковалась за складами норвежской угольной компании. То есть, спряталась, став невидимой со стороны побережья… Потом приводнился мотодельтаплан, старший инспектор Белофф затащил его — на специальной тележке — в ангар и двинулся, в компании с псом-хаски, в сторону города. Ежи позвонил по мобильнику, и через некоторое время такси, выехав из-за угольного склада, отправилось вслед за нашим брутальным инспектором. Впрочем, очень скоро машина вернулась и подъехала к портному с супругой. Состоялся короткий деловой разговор, после чего супруги Вайды, пошептавшись, сели в автомобиль, и он укатил — на малой скорости — в сторону города… Можно смело предположить, что эти польские гаврики видели, как ты, Брут, свернул в сторону «Приюта ветеранов». Вполне вероятно, что и дальше за тобой наблюдали, вплоть до сербской гостиницы.
