Скажу ещё так. Вот много ли взрослому человеку, в сущности, надо? Из еды мне, например, летом хватает двух яблок и полбуханки хлеба в день. И так – неделями. Вот чаю я много пью, воды родниковой. И – будто от леса какую энергию получаю. Хожу по лесу: то за грибами, то за ягодами, запасаюсь на зиму. А вот деток малых жаль. Им больше кушать надобно, организм растет. Потому, мало деток у нас рождается: боятся люди, что на голодную и страшную жизнь их обрекут. В будущем-то просвета никакого не предвидится.

А вообще, знаешь что, лучше всего – приезжай, поселяйся здесь, если будет возможность. Здесь хотя бы – лес, горы. Ягоды, грибы, орехи – всё есть. Сюда супостаты всякие не скоро доберутся, хотя и сюда уже их жирная лапа тянется: то с грязевого источника удумали всю грязь вычерпать, то лагерь для школьников организовать, чтобы большие деньги взять на том, что даром дадено… Живут-то дети в палатках, под открытым небом, за едой в посёлок ходят, а пьют воду родниковую… Были даже умники, что эту самую воду собирались в бутылки разливать да продавать потом, да что-то у них у всех пока не заладилось. Конечно, они рано или поздно и сюда доберутся – это так, но горы – места сильные. Здесь, всё же, не пробыть им долго, и всё в свой карман не захапать. Скинут горы чужаков со своего горба, взбунтует стихия – смерчи, дожди начнутся, и смоет их всех, окаянных, долой отсюда. Пересохнут реки, вода станет горькой и грязной, пропадут душистые травы… Вот только восстанавливается потом всё это природное богатство долго. Разрушать всегда легче, чем созидать. Впрочем, пока ещё мы, местные, легко выживаем, не город здесь, есть ещё природа, она и спасает. У неё душа есть. Которая и поддержит, и поможет, коли плохо. Я часто в лес хожу, порой просто погулять – силы восстановить.

А что ещё делать остаётся? Только силой духа и продержишься. Уповать можно только на Господа, и сопротивляться до конца. А тут уж, в этом деле, как кому удобнее и лучше: с группой, без группы… Я, честно говоря, не знаю, строят ли здесь что-нибудь на тонком плане, и про все эти переходы в шестую расу ничего не скажу. Иногда кажется, что есть в этом что-то, а иногда – что муть и заблуждение. В любом случае, важнее то, что здесь, в этих местах, с тобой внутри происходит. Но и внутреннему иногда нужен внешний толчок, и некоторые его здесь получают. Многим здесь, на Поляне, открывается что-то. Я, конечно, не каналы в виду имею, которые здесь всем Евграфий налаживает. Всем желающим – а они постоянно отыскиваются. Не видала ты ещё Отца всей Эзотерической Поляны – Евграфия? – спросила Светлана.

– Нет, – растерялась Наталья.

– Ещё увидишь. Так вот, иду я как-то, к примеру, через поляну, которую ваши Ромашковой прозвали, и стоит на солнцепёке женщина, в самый полдень. Вся уже совсем красная, ошпарилась. Руки к солнцу вверх тянет и проговаривает что-то. Я ей: "Ты что, получить тепловой удар хочешь? У тебя завтра вся кожа слезет!" А она в ответ, гордо: "Евграфий мне сказал, что я сегодня непременно получу канал". А солнечные лучи, мол, полезны для организма. Это – чистая энергия… "Зарядилась" она этой чистой энергией так, что неделю потом мучилась и из палатки не вылезала. Вся кожа у неё покраснела и волдырями пошла… Да, от таких контактов, конечно, никакой пользы нет…

А в общем, поживи здесь с недельку, и сама поймешь, что к чему. Больше у природы учись. Слейся с ней. Природа излечивает, а дальше – организм начинает сам восстанавливаться, и способности начинают открываться, если кому дано. Поваляйся на травке, походи по горам… И – пошли сейчас купаться, что сиднем на берегу сидеть! В лесу от дум тяжёлых и проблем городских отдыхать нужно. Давай, смелее! Вода – она очищает и силы придаёт, – с этими словами Светлана, а к этому времени она уже согрелась и обсохла на солнце, бодро зашагала к воде. Кинула прочь, на куст, полотенце – и погрузилась в воду.

– Давай, иди за мной, – крикнула она Наталье.

Но Наталья была сильно озадачена горькой мудростью и отповедью простой деревенской женщины. Прослушала этот длинный, ничем не прерываемый монолог – и впала в ступор. Но вот, наконец, она быстро разделась и вслед за Светланой вошла в холодную реку. Стремительно поплыла, всем телом резко ощутив ледяную воду. Проплыла туда, обратно; хотела выйти, да Светлана вдруг настойчиво сказала:

– Нет, этого мало! Давай – ещё. Вода негатив снимает, прочь его уносит. Ты с головой нырни, обязательно – с головой! И – давай ещё плавай, вперёд – назад!

Они долго так вместе плавали вдоль всей глубокой лагуны, туда и обратно. Пока Наталья, наконец, не перестала мёрзнуть в холодной воде, внутренне съёживаться вся, и не почувствовала, как каждая клеточка её тела радуется, освежается, и всё оно теперь становится легким, чистым, искрящимся. И вот уже не холодно ей больше, только приятно. И видит она теперь, как солнечные блики играют на воде, сквозь которую просматриваются на дне речные камни, и как близко-близко подлетают к воде птицы, стрекозы. Вот теперь она – живая. Воспринимает, что творится вокруг. Слышит, как листья деревьев шумят, шелестят от ветра… То, что раньше будто и не замечала вовсе, ощущалось теперь каждой клеточкой тела: чистая вода, яркое солнце, запах листвы и далекого костра. И будто бы все проблемы вдруг разом ушли, унеслись на время куда-то далеко-далеко за горизонт… Туда, где остался не любимый, неуютный, пыльный и душный город…

«То ли брахман, коль напьется, то ли – полный аватар».

(неформалка Герда)

Быть может, когда-то в этих местах бывали и жили настоящие люди… Шапсуги, которые навсегда покинули эти края, когда их земли присоединили к России. Жили здесь и черкесы, и адыги, и кабардинцы и абхазцы; на месте ближайшего поселка был Николаевский форт – военное укрепление, захваченное и разрушенное горцами. Возможно, следуя вместе со своим гарнизоном в Абинскую, останавливался где-то в этих местах на ночлег ссыльный Лермонтов. Кажется, раньше всё было суровей и серьезней; но и люди были другие, и жизнь – другая. Настоящая.

А теперь, мы или сажаем металлические огурцы на цементном поле, или ловим синюю птицу… А, быть может, шляемся по здешним лесам в поисках истины – или строим мандалы из речных камней, вместо того, чтобы купаться и отдыхать…

Зачем? Быть может, Николай, человек с черной бородой, в синем спортивном костюме, прилегший у костра на лавочке под шатром – клеенкой, это знает.

В это утро он встал довольно поздно: хотя, обычно он поднимался еще до рассвета и шел купаться. Но, в эту ночь ему почти не спалось; а потом снилось, как он выкладывает новую мандалу. Из звёзд, каких-то странных растений, красивых цветов и разноцветных камней.

"Бред какой-то,– подумал Николай, потягиваясь. – Но красивый бред. Только, чувство при этом такое, будто всю ночь на себе камни таскал".

Он пошел собирать дрова, разжег костёр. Витёк – обитатель сооружения из клеенки, отдаленно напоминающего палатку – ловил на реке рыбу. А у Николая – вот уже и каша с грибами почти готова. Он помешал ложкой кашу, чтобы не пригорела. Рядом грелся котелок с водой, в который он закинул добрый пучок мелиссы. Вот и завтрак готов.

Сделал небольшую, как он говорил, "раскрутку". Съел кашу, выпил чаю… Хорошо! И…сказал сам себе:

– Пора, а то… Даже по ночам она уже снится…

И тут же набросал на листке бумаги возможные варианты новой мандалы. Но всё было не то. И тогда Николай решил подойти к начинанию иначе. Прежде всего, подыскать место. Встал, побродил по округе, пока что-то не остановило его: здесь!

Тогда он расчистил то самое место от больших сучьев и палок. Отнес их к костру: пригодятся на растопку. Потом аккуратно разровнял прошлогоднюю палую листву. Стал в предполагаемом центре, сделал мощную "раскрутку". Энергии шли хорошо. Николай отметил это место: сделал в земле небольшую лунку. Потом пошел за камнем…