Вран, сидевший в его изголовье, раскрыл один глаз и неожиданно попросил:

– Не будите Генриха резко. Пусть полностью выспится: тогда сразу будет в норме!

И потому, они не спешили его расталкивать. Доверились чувствительности врана.

А пока, поужинали пирожками и кашей из коммунятника.

– У нас есть два пластпакета, – заметил Шнобель во время ужина. – А "чешую" и компьютер нужно отсюда уносить обязательно. Ты уж пойми, Оливер, что этот район города провален. Он почему-то теперь под наблюдением серых. А уж если они чем-то заинтересовались… В общем, чешуйку надо перепрятать. И устроить схрон где-нибудь подальше отсюда.

– Я согласен, – спокойно согласился Оливер.

– Я не знаю, чем мы будем заниматься в ближайшее время, – продолжал Шнобель. – А надо бы переправить книги на хату Ансельму. Она живет неподалеку. Книги пока пусть останутся здесь. Я напишу адрес и нарисую план, куда их потом отнести. Но только этим должен заняться не ты. Ты мог вызвать подозрение, и за тобой вероятна слежка. Есть ли кто наверху, кто мог бы выполнить такое поручение? – спросил Шнобель Оливера.

– Насчет книг – любое поручение выполнит Анатолий. Из всего коммунятника – он самый главный, и, кроме меня, единственный их любитель. Он книги на толчке иногда скупает, когда удается где денег подработать.

– А! Тогда передашь это поручение Анатолию. Скажи, что у Ансельма он добудет много интересного. Туда можно будет приходить и читать. Ты, скорее всего, сейчас отправишься наверх, спать. Чтобы тебя не хватились.

– Я дождусь, когда очнется Генрих.

– Конечно. Но потом из коммунятника в ближайшие дни никуда не выходи. Чтобы тебя можно было застать. Предупредить, если что.

– Понял, – кратко сказал Оливер.

Потом Кролас слегка придремал.

Очнулся, когда книги уже перебазировались под кровать к Анатолию, в двух пластпакетах лежали комп и "чешуя", вся каша была съедена и пирожки тоже, а только что очухавшийся, наконец, Генрих полюбопытствовал, кто они такие. От его голоса Иоганн и проснулся.

Шнобель вкратце изложил ему положение дел. Некоторое время Генрих сидел и размышлял. Потом обвел всех благодарным взглядом и сказал:

– Я вынужден вам довериться. Мы связаны странной цепью событий. И, наверное, пришёл тот самый "крайний случай", на который мне были даны некоторые рекомендации. Хорошо, что вы взяли компьютер – серые, таким образом, вряд ли уже сегодня выйдут в сеть. Не успеют навредить. Нам надо как можно скорее заблокировать мой пароль входа. Я очень слаб, и мне понадобится помощь двух человек, чтобы добраться, куда следует: один будет поддерживать меня, другой – нести компьютер.

– Мы не можем сейчас же выйти на связь и заблокировать код, прямо здесь? – спросил Шнобель.

– По ряду причин, это невозможно. Во-первых, не с любого места можно связаться, не зря все хакеры используют "подземку" – настолько много наверху помех, вызванных работой телексов и другой техники… Хотя наши компьютеры работают совершенно на другом принципе, в другом, так сказать, диапазоне. Во-вторых, сейчас не время нашей связи, а потому надо выйти и оставить информацию "SOS!", а чтобы попасть в инф-поле, нужен синхронизированный с нашим компьютер, и тогда мы сможем связаться и "подключить" ближайший третий компьютер сети и вместе пробиться.

– Я немного читал старые книги о компьютерных технологиях, – осторожно вмешался Шнобель. – Они действуют по принципу "всемирной паутины", есть какой-то компьютерный центр…

– Нет! Вы рассказываете о принципе, который существовал до хакерских войн. Мало кто знает из тех, кто не входит в Единую Ложу, что теперь компьютеры (подпольные, разумеется) работают не на принципе паутины, а на принципе сети рыболовной, ячеистой, или принципе игры в спраут, если хотите… Но это – очень долгая тема, а нам надо действовать! Никаких провайдер – центров не существует…

– Вкратце, я понял. В смысле: что я ничего не знаю о компах, но нам нужен второй. Координаты, видимо, известны. Осталось только выйти осторожно отсюда так, чтобы ни на кого не нарваться. Вероятно, через "подземку"? – вмешался Иоганн.

– Кролас прав! – вдруг отозвался вран. – И путь свободен… Они ушли! Правда, оставили везде ловушки. Не стоит, потому, углубляться в этом районе в подземку. Нам надо до ближайшего люка – и навер-рх! – прокаркал вран.

Увидев врана, Генрих изумился, но ничего не сказал.

– Вперед! – сказал Шнобель, до сих пор одетый незжем.

– Мальчику с нами, думаю, не надо идти, – Генрих стал сосредоточен. – Слышишь? А в дальнейшем, я найду, через кого с тобой связаться.

– Хорошо, учитель, – согласился Оливер.

Все попрощались с мальчиком, а Шнобель сказал, что связь с ним в ближайшие дни будет держать, скорее всего, через Анатолия, который выйдет на жилище Ансельма.

Вскоре, они вылезли из люка и пошли по ночному городу. Компьютер и скафандры прихватили в пластпакетах, трансформированных в рюкзаки. Впереди шёл Генрих, поддерживаемый Шнобелем. А Пещерник так и не переоделся: до сих пор был в тех лохмотьях, в которых изображал незжа.

В Новочеркасском районе города уличное освещение отсутствовало, фонари не горели нигде, кроме центральной улицы. Которая всегда была освещена, как на праздник. «Ну, и хорошо, что темень», – подумал Кролас. Удачным было и время: далеко за полночь. То есть, время, опасное в городе, давно миновало. Было тихо; спали даже незжи, прямо возле мусорных контейнеров. Лишь уличные коты безумствовали, издавая страшные звуки, похожие на завывания нечистой силы. А зелёные радиоактивные всполохи, колеблясь, веяли замогильным зловещим холодом. В воздухе присутствовала какая-то сильная химия, от которой начинались видения. Шнобель вполголоса молился.

Вскоре Генрих сказал:

– Спустимся здесь, через люк. Снова – в подземку. Оставим пару из скафандров. Они нам лишние, а здесь одна наша точка. Оливер найдет.

– Хорошо, – согласился Шнобель. Они осторожно спустились. Потайное место, схрон, был за узким проходом, заваленным хламом. Он не был разграблен.

– Здесь… Мог бы тоже выходить на связь Оливер. Но компа здесь пока нет. Оставим для него в схроне хотя бы скафандры, – пояснил Генрих.

Припрятав оставленное и завалив снова проход, все вылезли наружу.

Светила полная луна. Было тихо.

Вскоре они вышли на центральную улицу. Она сияла всеми цветами радуги. Тысячью реклам и гипнокартин. Но на улице не было никого. Ни машин, ни людей. Искусственные ёлки и каштаны казались в это время суток ещё более неестественными. В глаза резко ударила, вынырнув из-за угла, подвижная реклама женских колготок и прокладок. Потом рядом неожиданно включили еще одни шоры. Они показывали набегающую волну. От неожиданности Иоганн вскрикнул и споткнулся о выломанную плитку тротуара.

– Осторожней! Комп разобьешь, – сказал ему Шнобель.

Центральная улица Новочеркасского района была преодолена, и вновь пошли темные боковые улочки. Где-то над ними, в единственной в этом районе прозрачной надземной линии, пронесся поезд метро.

И снова – шаткие заборы, кошки и незжи. Подворотни, пропитанные мочой, куски шлакоблоков, какой-то битой развалины, бесчисленное количество труб, проходящих по поверхности и закатанных жустером, похабные пьяные голоса из открытых настежь дверей и окон.

Затем показалась Соборная площадь, покрытая кусками имитации каменной мостовой, с заплатками плитки, асфальта, пластика… Высокотехнологичная пласторганика застывала почти мгновенно, но всё же, странным образом, даже она несла на себе отпечатки кошачьих лапок.

Соборная площадь была освещена, и сочетала в себе комплекс весьма странного набора памятников: последовательно представали Платов, Мусоргский, Ермак, какой-то президент и большой голубь.

«Голубь, вроде бы, символизирует примирение. Не помню, кого с кем», – вспомнил Кролас.