И весьма вовремя. Поджидавшие его струи песка, удушающий запах газового баллона «Ромашка-4» и зубы собакокрысы его не зацепили.

И… начались гонки… Да, вот так, по-сумасшедшему, летал он только в лихой ранней молодости. Тогда, только что освоив флайеры, он отправился с друзьями ночью в дальний киоск за пивом. А их рожи почему-то сильно не понравились полисам.

Несясь на максимальной высоте флайера – на уровне второго этажа – и маневрируя: огибая столбы и деревья, – Иоганн, вполоборота назад, заметил, что за ним несется литл-бус класса «Сфера»… Махина огромной скорости и маневренности.

– Недетски запульнут они по мне сейчас тихими разрядами, – сказал он давно выпавшему из жилетки и летящему рядом с ним врану.

Но, вскоре долетев до ближайшего спасительного подъема на второй уровень, он побежал по движущейся вверх скайт-лестнице, не снимая флайеров и разгоняясь до предела. По этой же лестнице, чуть ниже, следовал литл-бус, который не смог передвигаться вверх по грузовому подъему и ехал лишь со скоростью эскалатора. Возьми он подъем нахрапом, то мог бы, вероятно, при этом просто снести лестницу напрочь. А так, его не слишком быстро несла вверх образовавшаяся скайт-платформа… И пара собакокрыс внутри буса с напряжением ждала высадки.

Кролас, при завершении скайт-лестницы уже летел над ней на флайерах, предварительно разогнавшись. Там он резко взмыл вверх, над горизонтально движущейся гладкой платформой. К ней немного дальше подходили тьюб-эскалаторы верхнего, вертикального, подъема. Он опустился на платформу, и сразу пошел на новый разгон. А потом, Иоганн сделал совершенно невозможный трюк, достойный лихого фильма… После разгона, уже перед самыми эскалаторами подъема, он подорвался вверх, аж до начала второго уровня, «потолка», перевернувшись в полете вверх ногами, для чего размагнитизировал на мгновение флайеры… А потом… поехал, вновь разгоняясь, внизу моста-автострады. Причем, вполне шустро. Таким образом обычно муха бегает, вниз головой, по потолку. Таким образом, он пробежал по потолку над «Сферой», литл-бусом, выехавшем сейчас на платформу, и теперь двигался в обратном направлении. Набрав бешеную скорость, Кролас оторвался от потолка второго яруса, срулив в сторону, и перевернувшись снова вниз ногами, полетел над вечерним Ростовом, на огромнейшей высоте… А город внизу приветствовал его сияющими афишами и мигающими шорами.

– Парю над городом, как ангел в последний день творения. Или, как демон, дух изгнанья… Впрочем, ни ангелы, ни демоны не удирают от литл-буса класса «Сфера» и не ждут того, что вот-вот разобьются, – проорал он, испытывая, как ни странно, высочайшую эйфорию.

– Видел бы ты сейчас своё лицо! – каркнул пролетающий рядом вран. – Мечтательно-идиотское.

– И тормознутые мозги, – поддержал его сам Кролас, совершенно обалдев от ситуации.

Он летел, совершенно не управляя флайерами. Как ими управлять в таком положении, в безнадежном полёте? Иоганн не знал, предусмотрен ли совет на эту тему в инструкции по технике безопасности к флайерам… Вран вывел его из прострации:

– Садись на крышу, дур-рень! Планир-руй!

Автоматически, постепенно, сбавлялась скорость полёта разогнавшихся флаеров. И высота полёта тоже. Приближалась земля. Оставалось только снова начать управлять флаерами, координируя приземление.

Иоганн относительно мягко опускался на крышу. И он сразу опознал её. Это могла быть только крыша исследовательского мединститута… Поговаривали, что именно здесь проводили опыты по клонированию.

На крыше, к счастью, располагался небольшой бассейн и парк отдыха с цветами. Также, били великолепные фонтаны с подсветкой. К счастью – это потому что, впишись он в голую крышу, а не в бассейн… Было бы намного хуже. А так, он приземлился аккурат в воду.

Иоганн вылез из бассейна. Снял флайеры, а также снял и слегка отжал джинсы. Водоотталкивающий материал журналистской жилетки спас содержимое его карманов.

– Я тебе уже говорил, что ты – крутой парень? – хихикнул вран.

Система лестниц из металлопласта, спусковых эскалаторов и лифтов была довольно сложной и запутанной. Опять-таки к счастью, институт не был приостановлен совсем даже ночью. Попадались отдельные сотрудники.

Кролас с наивностью идиота показывал им свой пергазетный пропуск второй категории и просил дать интервью о работе института. Некоторые просто отмахивались от него, другие – посылали подальше. Пока, наконец, не попался строгий дядька, который и вовсе рассердился и препроводил нежелательного здесь представителя прессы к выходу и практически вышвырнул его на газон… Не задаваясь особенно вопросом о способе проникновения на территорию секретного института мокрого журналиста: «Ох, уж эти мне газетчики!».

Оказавшись на газоне между фосфоресцирующей урной и лавочкой из пласторганики в форме бревна, Иоганн отряхнулся и, наконец, возрадовался жизни. А потом поспешил к ближайшему подъемнику, чтобы поймать нужный бус и, наконец, добраться до родимого Газетного переулка.

И только уже трясясь в бусе, журналист Кролас, наконец, заявил:

– Кажется, я жив. Но очень голоден. Зверски хочу жрать!

– Я, между прочим – тоже, – ответил ему вран.

Поэтому, оказавшись в Пергазетном, они сразу направились в ночное редакционное литкафе, а там – заказали сэндвичи с анчоусами, пампасы и пачку «Вечернего Ростова». Затем Кролас сел за столик и вновь перевел дух, с удовольствием следя за танцевальными па начинающих репортеров, ритзибоев, их гёрл и аск-партнёрш.

Играла приятная, легкая музыка, под которую он, уже полностью высохший, строчил заметку на купленном здесь же пресс-папире с помощью микронаборщика 10-й модели, позаимствованного у знакомого ритзи Сашки.

«Микроб» заедал и барахлил на каждом пятом слове – да ничего, и так прокатит…

Вран снова притворился попугаем. И, поклевав немного из тарелки, теперь чистил перышки.

Вот в эту-то идиллию и влетела Зинка Исламбекова.

– Кролас, душка, спасай! Завтрашний номер – горит… Нет хватает целой полосы… Не выйдем завтра – не будет премиальных. А я на углу универшопа присмотрела такие туфельки! Просто обалдеть, – проорала она.

– Ой! Что это? – встрепенулась вдруг она, поглядев на «попугая».

– Мой новый друг, – ответил ей Кролас, не покривив душой.

Зинка глубоко вздохнула, выпучив глаза. Но ничего ему не сказала. В конце концов, каждый из редакции имел свои странности. Не криминал.

– Ну да… Пикассо, например, с броненосцем везде ходил, – через некоторое время, задумчиво пробормотала Зинка себе под нос. А потом выхватила Иоганна из-за столика и куда-то потащила…

– Сальвадор Дали… С большим муравьедом, – слабо возражал Кролас, повинуясь Зинке.

В общем, конец статьи он дописывал у Феди в наборно-верстальной компании. Не хватало немного текста, чтобы заполнить пустоту. При этом его пихали и тискали со всех сторон, а импульсивная Зинка без конца расцеловывала Кроласа в обе щеки. И всё это время снизу доносился какой-то жуткий джаз.

Зато потом Зинка с одним из её приятелей, водителем редакции, парнем меланхолично-отстраненного вида, довезла его на пергазетном афишном бусе до самого дома. По пути они, к тому же, сдали прокатные флайеры. Зинка собственноручно впихнула Кроласа в подъезд его дома, видя, в каком он состоянии.

– Приятно, когда о тебе кто-то заботится, – подумал вслух уставший и замотанный за день Иоганн. Да, не каждый день ему выпадала честь проехаться на элитном транспорте первого яруса… Который передвигался по городу со скоростью черепахи.

Только через пару минут долгого и затяжного разглядывания обоев, журналист, наконец, полностью осознал, что уже дома. Ещё некоторое время прошло так же на автопилоте. Ноги еще не болели, это с ними произойдёт завтра… Но были как не свои. И голова – как медный котелок… Надо было расслабиться и получить толику удовольствия. Ни на что другое сейчас он способен не был.