Он сидел и глядел сверху на огромный город. Случайный гость здесь, залетная пташка… Казалось, каждое строение этого жаркого безумия вытесняло, давило его.

Конечно, можно было бы всё бросить, умчаться прочь, обрести свободу. Но он обещал… Найти и спасти девушку, дочь друга, которая пропала много лет назад. И он преодолевал Зоны, блуждал по всему миру в долгих и безнадежных поисках – и вот оказался в этом страшном городе. И вдруг…почувствовал, знал теперь наверняка, что она здесь. И нужно отыскать её, во что бы то ни стало. Этот город грозил ей гибелью. Самый огромный из всех городов, которые он видел… Быть может, даже самый огромный из всех, что выжили после Общей Беды.

Никто не знал, что тогда случилось, когда произошла катастрофа, и мир навсегда стал разбитым, изрезанным зонами… Даже Птицы этого не знают, хотя они собрали по крупицам всю доступную информацию. И всё равно, их было слишком мало, этих крупиц.

Одни винили во всём хакеров, будто те решили полностью уничтожить сеть интернета. Их странная секта сочла сеть, якобы, вредоносной: из-за прокачивания виртуальных денег, обогащающих людей неправедно, из-за плавающих там отвратительных мыслей, картинок и видео. Хакеры умудрились «вырубить» сеть, и это вызвало общий коллапс, остановку всех артерий мира.

Другие подозревали виной свершенного Апокалипсиса деятельность ученых: вроде бы, те тайно провели эксперимент по переполюсации Земли, разогнав в её недрах свои многочисленные коллайдеры. И что-то там намудрили с гравитацией и магнитным полем: вроде, хотели изменить климат планеты. Который сам по себе становился всё хуже и хуже.

Третьи подозревали, что, как и во многих преступлениях, виноваты военные: провели на полигоне испытания нового, психотронного, оружия.

Скорее всего, сработало наложение всех этих факторов, их одновременность: деятельность разных ветвей была засекречена, они не знали друг о друге.

Но, теперь о том, что же именно случилось и что происходило, никто не узнает. Остались только легенды.

Среди них – легенда о Птицах.

В некоем царстве, в некотором государстве… В общем, до наступления времени икс… В не известном теперь городе жил некий маг-ученый, и он занимался генной инженерией, в прикладном её варианте. Подобная научная деятельность была под запретом, и потому он имел частную лабораторию, скрытую от посторонних глаз. Он предчувствовал Общую Беду.

Этот ученый жил в своей большой лаборатории, внешне похожей на белый красивый замок. И были под этим замком подземные ходы и бункер. Ученый собрал в бункере запас питания, достаточный для нескольких жизней, и занялся глобальным экспериментом.

Он взял гены человека, ответственные за мыслительную деятельность, используя в качестве материала свои собственные клетки. А также… гены ворона и попугая.

И получил Птиц.

Инкубаторы с полученными яйцами были глубоко под землей. Они родились в бункере, куда спустился ученый. Выжили семеро: Сирин, Алконост, Гамаюн, Хугин, Мунин – из первой партии, и два их младших брата – из второй: Гаруда… И он сам. Ученый назвал его Тенгу.

Так получилось, что время появления на свет всех Птиц… Совпало со временем Общей Беды. Приборы учёного, по прошествии некоторого времени, зафиксировали, что на поверхности чудом сохранилась только небольшая часть города. Та самая, что была на отшибе, и в которой и находился дом профессора, замок и сад…

А дальше теперь начиналась… Гладкая стеклянная поверхность. А за ней и вовсе шла Зона.

Ученый искал способы её преодоления. Он остался один в своём бункере. Но в ту пору, Зоны были особенно сильными. Даже Птицы не могли бы преодолеть окружающую город Зону. Став единственными друзьями ученого, только Птицы и общались с ним. Жили в его саду, где проросли следующей весной травы, но не зазеленели погибшие деревья с черными, обгоревшими стволами. Радиации, во всяком случае, здесь, не было: и вскоре они могли выйти на поверхность.

Птицы были с ученым до конца его жизни. Он обучил их нескольким человеческим языкам и многим наукам. Птицы унаследовали от ученого пытливую страсть к знаниям, к книгам и к записыванию событий и фактов.

А потом, ученый и Птицы открыли их способность к ментальному слиянию, возможность мысленного соединения Птиц с тем человеком, к которому чувствуют симпатию.

От простых птиц они унаследовали способность путешествовать. И в дальнейшем легко преодолевали ментальные заглушки, рассчитанные на людей. И даже преодолевали Зоны.

Ученый прожил до глубокой старости. Но потом умер. Птицы устроили ему огненное погребение. И поняли, что больше им нечего здесь делать. И были вольны улететь отсюда. Белая башня, ставшая чёрной после Общей Смерти, корявые обугленные стволы деревьев… Гладкая стеклянная поверхность, которая начиналась со всех сторон, не слишком далеко от дома…Такая вот Родина…Она была покинута Птицами после их небольшого общего совета. Птицы уже поняли, что проживут очень и очень долго. Быть может, сыграло роль время их появления на свет: в момент, когда рухнул старый мир, и еще не начался новый.

Птицы также поняли, что привязаны к людям. И жаждут знаний. И могут общаться друг с другом на расстоянии… Решив улететь, Птицы договорились, что полетят в разные земли, разные страны, к разным людям. Так они больше узнают о мире.

С тех пор, некоторым людям выпадало встретить того или иного из них.

Так родилась Легенда о Птицах.

Итак, сейчас он сидел и смотрел вниз, на чужой город. Который никогда не станет для него своим.

Он был враном.

И отчетливая мысль родилась сейчас в его голове: «Пора менять хозяина. Этот толстяк… Никогда не свяжет меня с нужными людьми. Такими, через которых я смогу напасть на след девушки и отыскать её здесь».

Почему-то у него никогда не получалось по нормальному, не спеша, встать, одеться, выпить чашечку коричневой синтетической бурды, которая называлась «кофе»… Нет. Тянул до последнего, валяясь в постели, глядя мелодрамы и слушая мажорные песенки. Пока на табло его телекса не появлялось то время, которое он считал критическим: за этой чертой грозило явное опоздание на работу. Лишь тогда он вскакивал, в спешке собирался и опрометью вылетал на площадку.

Так было и сейчас. Но вот, лифт пришел, и журналист Иоганн Кролас, молодой авангардный писатель, начал новый день… Вышел из подъезда многоэтажки, насквозь провонявшего мочой и наркосигаретами. Привычно задержал дыхание, и только снаружи судорожно глотнул. Вбирая в легкие уличный воздух, тоже не слишком чистый, но всё познается в сравнении…

И на него сразу же, стихийным бедствием, надвинулась улица. Замелькали перед глазами машины, замельтешили спешащие люди… Кто-то, мчась на красный, еще и проорал на прохожего: «Куда ты прешь, козел?»

Иоганн открыл дверь подъезда, сделал шаг, и … Тут же вписался в флуоресцентную урну для пластиковых бутылок.

«И какой придурок отпинал её на самый центр!» – подумал журналист, и отправил урну, куда положено, к стене. Она заскользила по идеально гладкой, почти зеркальной поверхности иссиня-черного тротуара.

А Иоганн прошел вдоль стены и свернул за угол. И вскоре услыхал сзади звонкий мальчишеский голос:

– Фас!

Обернулся. И вовремя. Какой-то мальчишка только что вышел на улицу с ближайшего подъезда, и спустил с поводка двух собакокрыс. Иоганн знал, что эти мутанты, выращенные для кровавых боёв, после команды «фас» не знают отбоя.

«Развлекается, гад… По виду, ярко выраженный потомок богатых родителей, – подумал он про молодого отморозка. – Потом скажет, что собачки сами напали, а он не удержал… Принял меня за беззащитного инженера или учителя… Ничего, я – не такая легкая добыча».

Став в боевую стойку, он хладнокровно подпустил собак поближе. Затем достал из кармана газовый пистолетик последней модели. Такой пистолет имел право носить каждый журналист. После применения, человека ядовитый газ временно парализует. Но собак, чувствительных к запахам, убивает насмерть.