Представив себе эту картину, поняла, что больше всего мне бы хотелось оказаться здесь именно летом. Желто-голубой мир, это, наверное, ещё более необычно, чем монохром.

Ещё один резкий поворот и мы тормозим у пещеры с явно рукотворным входом.

— Иди.

Честно, совершенно не собиралась никуда идти и даже хотела сказать об этом Железяке, но не тут-то было. Из машины меня просто выпихнула, а дальше, не контролируя собственное тело, я чуть ли не вприпрыжку побежала к темнеющему провалу в маслянисто поблескивающей на солнце каменной глыбе.

Пыталась сопротивляться, но ничего не получалось. Хотела заорать, но голос отказал. В последней надежде обернулась к Железяке и получила одобрительное помахивание.

Боже мой, что ж делать та? А вдруг меня там поджидает какой-нибудь людоед и меня как жертву ему с почестями запихнут в пасть? А вдруг там сидят Корпоранты и это не пещера, а тайная лаборатория по опыту над несчастной землянкой? Господи, что за абсурд я несу! Какая лаборатория, какие корпоранты и людоеды?

Перед последним шагом в неизвестность, крепко зажмурилась. Хотела помолиться, но неожиданно перед глазами появился Играсс. Стало так плохо. И мне уже плевать, что там, в этой темноте. Пусть только будет не так больно, как сейчас.

Шаг…, один…, второй…, третий… И тишина.

— Да-а-а…, обмельчал народ Терриары, обмельчал, — скрипучий голос над головой заставил подпрыгнуть на месте и, удивленно раскрыв глаза, увидеть парящую над полом огромную морскую раковину.

Светящаяся синим светом, она занимала почти все свободное пространство немаленького зала (пещерой это пространство с гладко отполированными стенами у меня язык не повернется назвать). Она парила над полом в добром полуметре и с её блестящих металлических боков стекала чернильно-четная вода в спирально расходящиеся в полу выемки.

— Обалдеть…, - просипела, прикрывая рот ладонью.

— Так и будешь на меня смотреть? Может, представишься?

— Я?

— Ну, могу и я, — хохотнуло это чудо. — Хранитель Зарастра, оставлен старейшинами расы Терриары хранить покой и мир в этой галактике до их возвращения.

Вот это я попала.

— Долго я буду ждать? — напомнил о себе Хранитель через какое-то время, пока я пыталась собрать вскипевшие мозги в кучу и подобрать с пола челюсть.

— Виктория, — просипела нерешительно и тут же одернула себя, чтобы уже более твердо представиться. — Базарян Виктория Владимировна, двадцать четыре года, землянка. Как мне недавно сообщили при похищении, мир наш признан развивающимся и закрытым для остальных наших соседей.

Замолчала, не зная, что мне ещё о себе сказать. О родственниках? А надо ли? О работе и образовании? Зачем тут это вообще кому-то надо знать? Об Играссе? Попрошу помощи, вдруг не откажут.

— А что же ты не рассказываешь мне о том, кто признал тебя своей лиарс? — не выдержал моего молчания Хранитель.

— Кем? — удивленно вытаращилась на говорящую ракушку.

— Тот мужчина, что дал тебе эти браслеты и признал тем самым своей единственной, женщиной, которую выбрал он, для продолжения своего рода.

— Играсс? Его зовут Играсс хангар Ярхан. Он не выбирал меня своей лиарс, — немного грустно прозвучало последнее. — Мы с ним заключили временный договор, по которому я лишь буду исполнять роль лиарс, а на самом деле все не так.

— Ты ошибаешься, девочка, — проскрипел Хранитель, явно насмехаясь. — Ты, наверное, просто не знаешь, но эти браслеты — свидетельство того, что тебя выбрали. Ты их одела, сама, добровольно, а значит, согласилась с этим предложением.

Так вот значит, к чему был весь тот бред! Ну, зараза, погоди, дай только до тебя добраться, я тебе кое-что важное откручу. Нет, вот… мужчина, не мог по-человечески предложенье сделать? При встрече…. А о какой, я собственно встрече, если видела, как звездолет моего Ящера разлетелся на много маленьких кусочков?

— Теперь это уже не имеет значения, — повертела запястьями с браслетами в воздухе. — Он умер во время взрыва, я сама видела.

Поджав трясущиеся губы, смотрела на молчаливый инопланетный разум, а по щекам текли слезы.

Я раньше никогда не влюблялась. Были симпатии, привязанности, встречи и расставания. У меня было немного отношений, но ни одни не приносили мне ещё такой горечи и боли. И одновременно столь ярких чувтсв. Этот своенравный, непонятный мне мужчина каким-то образом умудрился попасть в самое сердце. И теперь помимо вины, мне рвало душу нестерпимое чувство утраты чего-то важного. Того, что как мне казалось, уже ничто не в состоянии вернуть ни время, ни расстояние.

Холодные руки опустились мне на плечи, притягивая к жесткой, металлической груди.

Железякин осторожно вывел меня из пещеры и, притиснув к нагретому капоту машины, принялся осторожно поглаживать по голове, успокаивая. При этом металлический человек начал говорить какие-то ободряющие глупости, отчего истерика пошла на убыль и я наконец-то услышала главное.

— Ты ошибаешься, маленькая госпожа. Если браслеты не почернели, то он все ещё жив. А это значит, что ты можешь в скором времени с ним увидеться. Тебе просто надо увидеть его Путь и шагнуть к нему.

— Т-ты уверен? — утирая слезы манжетами рубашки, с надеждой переспросила.

— Да, таковы свойства этих браслетов. «Вселенная слишком велика и не всегда есть возможность поговорить со своей половинкой. Асты — вот что успокоит любящее сердце», — так говорили наши господа. Теперь я говорю это тебе. Так что успокойся и прекрати понапрасну печалиться. Учись управлять своими способностями, и ты сможешь с ним увидеться. А мы пока будем искать способ с ним связаться. Посмотрим, кому удастся найти твою половинку быстрее.

— Но у меня нет никаких способностей!

— Да? Но сюда же ты как-то попала… — и столько скрытого сарказма было в его голосе.

— Железякин, ты случайно не знаешь, почему мне хочется взять биту и настучать по твоей пустой железной голове?

— Я не Железякин, меня зовут Кависхар. Это, во-первых. А во-вторых, у меня не железная и уж тем более, не пустая голова. Ну а в-третьих, тебе же это помогло?

Вот как с ним быть?

И почему у меня складывается такое чувство, что в моей жизни появилась та ещё заноза?

— Помогло, — устало согласилась. — А дальше что?

— Дальше ты немного отдохнешь, придешь в себя, а вечером я жду от тебя подробного рассказа о твоем путешествии. Должны же мы знать, откуда начинать поиски. А уже завтра, если ты будешь в состоянии, мы начнем потихоньку пытаться научить тебя пользоваться Путями, — мне кажется, или Железякин мне действительно сочувствует? — Никто из нас не знает, как наши господа пользовались этой способностью. Но на тот случай если их потомки когда-нибудь вернуться на эти земли, Хранители оставили довольно обширные инструкции, так что тебе не стоит переживать понапрасну.

Пришлось мне поверить роботу на слово.

Не смотря ни на что, на Зарастре мне понравилось. Тихо место с необычной природой. Кажется, здесь все способствует тому, чтобы у человека появилась возможность разобраться в себе и наконец-то сосредоточиться на том, что действительно важно. Хотя и был соблазн, забить на все и погрузится в безмятежный дебилизм охвативший все вокруг в преддверии смены сезона. И тут неожиданно оказалось, что все не так просто. И шило в одном месте у меня тоже имеется. Особенно это стало заметно по вечерам, когда чувство одиночество начинало грызть меня изнутри, а желание притащить сюда, в этот дом, одного конкретного мужчину просто переходило все допустимые границы.

Единственное, что меня до сих пор напрягает — это роботы. И если Железякин… Прости, Кависхар, но я все равно продолжу называть тебя Железякиным. В общем, мой домовладелиц оказался вполне себе общительным парнем, не дававшим мне скатиться в пучину апатии на протяжении недели, пока я пыталась понять, что же это за Путь такой. Зато остальные, казались мне какими-то ископаемыми машина с полным отсутствием элементарного желания к общению.