Его слова терялись, не доходя до моего сознания. Я чувствовала, что ‎отключаюсь. Отчаянно ещё раз попыталась приподняться и оглядеться, но даже ‎просто крутить головой не получалось – мешали какие-то провода и пластиковые ‎трубки. Последние, казалось, были везде. В носу, на руках, груди и не только. Не ‎давали дышать, двигаться… Мышцы болели, будто долго и упорно занималась ‎физкультурой, в горле першило. А мозг отказывался соображать. ‎

Через миг серый потолок сменился темнотой.‎

Когда я пришла в себя, ни отца, ни врача уже не было. Тишина, нарушаемая ‎равномерным писком приборов. Я снова уставилась в потолок, изо всех сил стараясь ‎не закрыть глаза. Сглотнула, облизала пересохшие губы. Очень хотелось пить.‎

– Очнулась, спящая красавица? Ну ты даёшь! – воскликнул легко узнаваемый ‎мужской голос. Раньше, чем я увидела, уже знала – передо мной стоит Стив. Как ‎отец, такой же бледный, растрёпанный и растерянный. – О чём ты вообще думала?! – брат ‎упёрся руками в железный поручень кровати и навис надо мной. – Решила покончить с ‎собой? Мы чуть с ума не сошли! Майк вообще… Мама запретила ему приходить. Он ‎сейчас с Логаном в полиции.‎

– Что… – Говорить было не просто. Я словно заново училась связывать ‎буквы в слова. – Что случилось? ‎

‎ – Ты что?.. Ничего не помнишь? – Стив нахмурился.‎

– Нет, – я пошевелилась и тут же пожалела об этом. По телу ‎прокатилась волна боли, будто до этого меня положили под пресс и переломали все ‎кости. ‎

– Серьёзно? – цинично хмыкнул брат.‎

‎ – Серьёзно, Стив. – Голова раскалывалась так, что на раздражение не оставалось ‎сил.‎

‎ – Ладно, – он задумчиво покусал нижнюю губу. Заговорил медленно, будто ‎подбирал слова, и такая задача давалась ему не просто. – Ты поругалась с Майком ‎на вечеринке Мишель. Потом вы сидели у него в автомобиле, на… – брат запнулся, ‎а потом тихо, вкрадчиво произнёс, уставившись на собственные пальцы: – На ‎обочине. У моста… Ты разозлилась и выскочила… На дорогу… ‎

‎ – И меня сбило машиной? – Это бы объяснило сильную ‎боль, как будто меня переехал грузовик.‎

‎ – Да… тебя задело, – Стив кивнул. Отцепился от кровати и сунул руки в карманы ‎чёрной, потёртой кожаной куртки. – Отец Логана успел затормозить, но… шёл ‎дождь, их бээмвуху занесло, и…‎

‎ – И… – Внутри похолодело от промелькнувшей догадки. Нет, только не это. ‎Только не они! Не по моей вине! Нет, боже, нет…

Брат молчал, избегая смотреть мне в лицо.‎

‎ – И, Стив?! Джеки и Роберт в порядке?! – Голос сорвался на крик. Я судорожно, со свистом втянула ‎в лёгкие воздух, уже зная, что услышу в ответ. В панике, не разделяя, ‎какие чувства преобладают: боль, ужас, страх или вина, повторила: – Стив, скажи, что они в ‎порядке… ‎

‎ – Они погибли, – поднимая на меня хмурый взгляд, глухо пробормотал ‎брат. – Слетели с моста вниз. Прямо на скалы, – он едва заметно пожал плечами. – ‎У них не было никаких шансов, Стэйс…‎

Даже сейчас, спустя семнадцать лет, вспоминать ту ночь нелегко. ‎Неудивительно, что последние шесть я старательно пыталась всё забыть. ‎Только напрасно.

Сегодня память услужливо выдаёт ‎даже то, что, казалось, уже давно пережито и похоронено.‎

Осторожно возвращаю обратно на полку позолоченную статуэтку – награду ‎за первое место в Чемпионате по хоккею юниорской лиги, вручённую много лет назад ‎Логану, как капитану команды. Но он отдал её Стиву, утверждая, что благодаря их ‎центральному нападающему они с Майком сумели забить тогда столько шайб и ‎выиграть. Спорно, но всё равно благородно. Их троице не было равных на льду, и у ‎каждого достаточно причин забрать приз себе. В этом весь Логан, справедливый и ‎великодушный. Пусть его частенько хочется убить, как сегодня утром.‎

– Чему ты там улыбаешься? – слышится за спиной мамин голос.‎

Я оборачиваюсь:

– Вы всё-таки превратили комнату Стива в музей.

Мама ‎успела переодеться и сменить домашний брючный летний костюм на шёлковое ‎вечернее платье цвета спелой сливы с треугольным вырезом на груди, а теперь пытается совладать с правой серёжкой в той же цветовой гамме.

– ‎Давай, помогу, – предлагаю я, приближаясь.

Мама кивает.

‎ – Скажи спасибо, что твою отец не превратил в джакузи, как собирался, – ‎добродушно смеётся она.‎

– По-моему, это в тренажёрный зал, нет? – Крохотный замочек покорно сдаётся, и я отступаю назад.‎

‎ – А получился ещё один музей, – с нажимом замечает мама. – Надеюсь, ‎благодаря Риджу твоя… наша жизнь вернётся в нормальное русло.‎

‎ – Смотря что ты подразумеваешь под «нормальным руслом».

– Например, что дочь рассказывает матери о женихе не за пять минут до его ‎приезда на свадьбу средней сестры через переписку с младшей.‎

Иронично улыбаюсь. Ну вот! Наконец-то прозвучал упрёк, которого я ждала с первой ‎минуты, как только переступила порог родительского дома.

Как ни странно, этого не ‎случилось ни во время представления «жениха» семье, ни позже – за завтраком. Все ‎мило и естественно общались. Так, словно давно знакомы. Ридж, как я и ‎предполагала, прекрасно справлялся с ролью и моментально очаровал всех. Сестёр – ‎дорогими подарками, которые выудил из чемодана с ловкостью заправского Санты. ‎Отца – шуточками и любовью к остротам. ‎Маму – чётким и совпадавшим с её мнением по поводу отделения Квебека.

Мне, ‎как я и думала, досталась моя старая комната. Риджа поселили в той, что когда-то ‎принадлежала Логану. Никто ‎не донимал расспросами, не задавал наводящих вопросов о возможной дате ещё ‎одной будущей свадьбы в семье Трупер. Почти не пришлось врать.‎

‎ – Прости, мам. Просто случилось всё так быстро… Я ведь не собиралась его ‎приглашать. До последнего момента, – я не обманываю. Можно сказать, ‎говорю чистую правду, если опустить некоторые нюансы. – А потом подумала, что ‎вместе с ним мне будет не так… сложно.‎

– Сложно? По-моему, милая, ты сама всё усложняешь. ‎С самого начала, – многозначительно добавляет она: – Не Майк отменил вашу свадьбу, а ‎ты. Значит, были причины. Рассталась и точка. Твой дом – здесь. Это Майк пусть ищет пятый ‎угол.‎

Его имя режет мне слух, словно грязное ругательство. Сговорились они, что ли? Сначала Логан, теперь мама. Или появление Риджа само ‎собой снимает заклятие не упоминать Майка всуе? ‎

‎ – Дело не в… Майке.

Произнести его имя оказывается проще, чем услышать, но я всё равно злюсь. Прошлое лезет из всех углов, напоминая о себе. Пусть к этому я худо-бедно успела ‎подготовиться, пока ворочалась днём без сна в своей же бывшей комнате, где время ‎остановилось ещё семь лет назад. Но обсуждать – всё так же невозможно, как и раньше, и делать ‎этого я не собираюсь. Тем более, с мамой, которая недолюбливала Майка если не ‎всегда, то с той самой аварии, когда погибли родители Логана и чуть не погибла я ‎сама.

– Не помню, чтобы мы эту тему открывали, мам. Но давай сразу закроем.‎

‎ – Ссоритесь? Уже? – из коридора за моей спиной доносится добродушный ‎отцовский голос.‎

‎ – Дискутируем, – мама миролюбиво улыбается, подаёт папе руку. ‎

Отец нежно перехватывает её пальцы, притягивает к себе, обнимая маму за плечи, целует её ‎в висок.

Я ‎невольно расплываюсь в довольной широкой улыбке.‎ Вот оно – реальное подтверждение из ‎плоти и крови, что настоящая любовь существует. И появившееся облако ‎раздражения невесомой струйкой сигаретного дыма испаряется в воздухе.

– Мама просто хочет сказать, Куколка, – отец правой рукой обхватывает меня за талию ‎и прижимает к себе, – что мы тебя любим и сильно скучаем.‎

– Знаю, пап. – Благодарно чмокаю его в щеку и ‎утыкаюсь лицом в плечо, с наслаждением вдыхая уютный и знакомый с детства ‎запах кедра и едва уловимую примесь табака. В отличие от матери, резавшей по живому без анестезии, отец ‎всегда умел найти правильные слова. – Я тоже скучаю.‎