Отрицательно качаю головой.‎

– Почему? Ты что, тоже узнала о свадьбе только сегодня? – удивляется он.‎

– Конечно, нет, – снова вру.

Не объяснять же, что последние три ‎месяца с помолвки сестры я вполне успешно делала вид, будто свадьба – вовсе не ‎прямое продолжение обручения и не его логичное завершение. Что предпочла не ‎думать об этом, оставив проблему на потом. Что Эми тянула с приглашением до последнего момента, ‎чтобы у меня не осталось шансов что-то выдумать и, как всегда, не приехать. Что с самого утра, ‎получив приглашение с уведомлением, я не нахожу себе места и схожу с ума. ‎Да и как такое объяснить? Придётся рассказывать всё.

– Просто не подумала о подарках. Не люблю свадьбы.‎

– Супер. Ты – ненормальная, знаешь об этом? – выносит вердикт Ридж. Бросает на ‎ходу, исчезая в комнате: – Завтра после работы поедем по магазинам.‎

‎ – Как скажешь, милый. – Прячу горькую усмешку за бокалом. ‎Почему-то вспоминаю последние слова Майка, когда он уходил от меня в ‎Оквилле, и мысленно признаю, что бывший жених чертовски прав. Для человека, который ‎ненавидит ложь, я слишком много вру.‎

Три дня пролетели незаметно и, как ни странно, относительно спокойно: без ‎истерик, без нервотрёпки, в работе и суете, связанной с предстоящей поездкой.‎

Я изредка отстранённо ловила себя на мысли, что готовлюсь к отъезду так, ‎будто возвращаться в Торонто не собираюсь или, во всяком случае, не скоро, а ведь уезжаю из ‎города всего лишь на один уикенд и уже во вторник вернусь. И тут же гнала ‎покалывающую тревогу прочь, снова погружаясь в работу с головой и ‎обрывая на корню любые попытки представить, что же ждёт меня в Риверстоуне. Толку ‎фантазировать, проигрывая всевозможные варианты, если всё равно произойдёт что-‎то, о чём я даже не думала? Только зря трепать нервы и накручивать себя. У меня и без этого ‎больное воображение. ‎

Будет как будет. В конце концов это не моя свадьба – в центре внимания ‎окажутся Эми и Скотт. К тому же, я приеду не одна, а с Риджем, и вокруг – толпа ‎дальних и близких родственников, давно не видевших друг друга. Всего-то четыре ‎неполных дня, которые рано или поздно закончатся, и здравствуй, Торонто с ‎привычными буднями. И масса времени на анализ: кто, что, ‎когда сказал и как посмотрел.‎

На фирме проблем с неожиданным отпуском не возникло. Пожилой босс с ‎доброжелательной улыбкой и, кажется, вполне искренне пожелал счастья молодым ‎и всей моей семье. А потом очень вежливо попросил меня закончить срочные дела, остальные ‎передать коллегам, чтобы не пришлось беспокоить меня, если в моё отсутствие возникнут какие-либо проблемы. И я из кожи вон ‎лезла, чтобы оставить всё в идеальном порядке. Даже успела «причесать» ‎электронную почту, тщательно разобрав по папкам архива все скопившиеся ‎документы и переписку с клиентами.‎

После работы меня «развлекал» Ридж, сразу же вошедший в роль ‎потенциального зятя Мадам Мэра Риверстоуна. С завидным энтузиазмом два вечера ‎подряд он возил нас по городу в поисках подарков.

Во вторник мы ‎отравились в «Шервей Гарденс» и «Городской центр Скарборо», а в среду, так ничего и ‎не выбрав накануне, пришлось прогуляться по Спадина-авеню с заездом в торговый центр Йоркдейл. В конце концов, презенты для молодожёнов и остального ‎семейства, включая отца Скотта, купили в антикварном ювелирном магазинчике ‎‎«Синтия Файндлей Антикс» недалеко от моего офиса, куда я предлагала отправиться с ‎самого начала. Но почему-то мысль, что бриллианты – лучшие друзья девушек, да и ‎парней тоже (пусть некоторым из них пошёл шестой десяток), приглянулась Риджу ‎далеко не сразу. Но, слава богу, он тоже выдохся и в итоге согласился даже на то, ‎чтобы купить по одному подарку на двоих, а не от каждого из нас по отдельности.‎

Главный плюс всех этих «хождений по мукам» заключался в том, что по ‎возвращении домой сил хватало только принять душ и упасть в постель, чтобы утром ‎воскреснуть от звонка назойливого будильника. Я засыпала мгновенно, ‎проваливаясь в темноту без каких-либо сновидений. Никаких тягостных мыслей, ‎никакой бессонницы. Даже чемодан пришлось паковать впопыхах поздно вечером, за несколько часов ‎до выезда в Пирсон и под брюзжание Риджа с кухни о том, что мы ‎опоздаем.‎

Естественно, мы успели. Приехали в аэропорт вовремя, рейс не отменили, компактный самолётик не взорвался, не рухнул вниз и ‎благополучно приземлился в Эдмонтоне точно по расписанию – в семь пятнадцать ‎утра. К Риджу, проспавшему весь полёт, вернулась привычная болтливость. Ко мне – ‎тревога с волнением.

Только сейчас, со смесью страха и радости скользя глазами по ‎знакомым видам главного аэропорта Альберты за огромным – во всю стену, ‎панорамным окном, я по-настоящему осознаю реальность происходящего.

Что ж… Пути ‎назад нет. Ещё каких-то полтора часа, и мы окажемся в Риверстоуне. Можно сказать, Рубикон пройден.‎

‎ – А знаешь, я вспомнил ещё один фильм по нашей теме, – громко сообщает мне ‎Ридж, возвращаясь к разгрузочной ленте багажа с металлической, поскрипывающей ‎тележкой.‎

‎ – Нашей теме?..

‎ – Ненастоящих жениха и невесты, – охотно поясняет он, аккуратно ‎складывая пополам летнюю куртку. Несмотря на ранний час, за окном приветливо ‎светит солнышко, а электронное табло заверяет о вполне тёплой для местного лета ‎температуре – плюс семнадцать по Цельсию. – «Предложение» с Буллок и ‎Рейнольдсом. Помнишь? Они ещё отправились на Аляску к его родным, чтобы ‎жениться и избежать депортации…‎

‎ – Не знаю, как ты, но я не планирую ‎выходить замуж в эти выходные.‎

‎ – Как? Нет?! – Ридж с наигранным ужасом хватается за сердце, чем сильно ‎пугает стоящую в метре от нас старушку. – Я ошеломлён и уничтожен новостью, ‎но вынужден с прискорбием сообщить, – уже тише и без пантомимы продолжает ‎он, – что это вовсе не то, о чём я думал, когда вспомнил про фильм. Не ‎догадываешься? ‎

Вопросительно поднимаю на него глаза:

‎ – Ну?

‎ – Им пришлось спать в его доме в одной постели, – заговорщически шепчет ‎Ридж, многозначительно подмигивая: – Между прочим, я храплю. И лягаюсь.‎

‎ – А…

Хочется ответить, что нам это вряд ли грозит. ‎Наверняка меня поселят в моей бывшей комнате, а Риджу предоставят спальню для гостей, если вообще не отправят в местную гостиницу, арендованную для ‎многочисленной родни. И тут же осознаю, что понятия не имею, как выглядит теперь ‎родительский дом. Почему-то никогда об этом не спрашивала, а родители и сёстры никогда не ‎рассказывали, но ведь за семь лет многое могло измениться. Или даже должно. Тем ‎более, папа не раз шутил, что ждёт не дождётся, когда же я выйду замуж и перееду к Майку, ‎чтобы превратить мою комнату в тренажёрный зал.‎

‎ – Ты хотя бы предупредила, что прилетишь не одна? – по-своему расценив ‎моё замешательство, уточняет Ридж.‎

‎ С усмешкой киваю: ‎

‎ – Типа того.‎

Врать по телефону и рассказывать красивую, слаженную любовную историю не ‎хватило духу, и я предпочла поставить в известность короткой смской Дэниз, ‎попросив обо всём позаботиться и сообщить родителям. Младшая сестра, конечно ‎же, мгновенно забросала вопросами. Пришлось пообещать отчитаться при встрече.‎

‎ – Это на наречии Альберты ‎означает «нет»? ‎

Бросаю выразительный взгляд на электронное табло над головой:‎

‎ – Это означает, что нам уготовлен допрос с пристрастием, который начнётся минут через пять. ‎Как, где, когда, почему, – многообещающе усмехаюсь. Уж если кто и мог ‎переговорить Риджа, так это моя младшая сестра. – Готовься. Дэниз так просто не ‎отстанет. У неё хватка, как у бульдога, а ехать до дома долго. Ну а там к ней ‎присоединится Эми.‎

‎ – Не сгущай краски, – хитро щурится друг. – Судя по фотографиям, твои ‎сёстры очаровательные, безобидные, милые девушки.‎

‎ – Одно другому не мешает, – пожимаю плечами.‎

‎ – Волнуешься? – вдруг спрашивает Ридж.‎

‎ – Есть немного, – признаюсь я, пряча взгляд. Показываю рукой на ‎движущуюся у ног ленту с чемоданами. – Кажется, наши.‎