«Да, ты прав», — вгляделся я, ускоряя шаг.

«Это купол, Кабир, купол! Мы дошли, Кабир, дошли. Ну что ты плачешь, мы же дошли?»

Дверь была заперта и не поддавалась. Я нашёл камень и принялся стучать в неё, производя неимоверный грохот. Никакого ответа.

«А если он умер?» — спросил Арун.

«Не смей даже думать об этом!» — Я вновь принялся колотить в дверь, а затем обессиленно привалился к прохладному металлу спиной.

Уже соскальзывая от усталости в сон, я услышал скрип колеса и скрежет открывающегося засова. Вскочив, я потянул дрогнувшую дверь на себя.

Высокая согбенная фигура упиралась рукой в стену.

— Всё-таки не дали старику помереть спокойно, — проворчал Анкер, позволяя заключить себя в сопливые слёзные объятия. Отстранил на вытянутую руку. Я тёр глаза, размазывая по щекам грязь и сажу. — Ты один? — От его вопроса горло у меня перехватило, и я не смог ничего ответить. — Вижу, не один, — кивнул он на обвившую шею змейку и заглянул в глаза, проникая взглядом в самые потаённые уголки души, и не только моей. — Даже так, — произнёс он, опуская тяжёлую ладонь мне на макушку и пропуская мимо себя внутрь. — Даже так…

========== 9. Кирим ==========

Злючка сидела на корточках, широко расставив ноги, а я поддерживал её под мышки.

— Чем это вы тут занимаетесь?! — напугал меня Кабир, с ехидной улыбочкой возникая из-за дерева.

— Пи-пи, ка-ка! — хмуря брови, страшным голосом пробасила Злючка.

— А-а, новые слова учите, ну-ну, учите-учите, раз кому-то наконец надоело ей ноги постоянно мыть.

— Если б только ноги, — пробурчал я.

— Что-что?

— Ничего, господин учитель Кабир, мы сами со всем справимся!

Только оставь нас в покое, Песочный человек тебя забери!

— Что ты там про себя бормочешь, думаешь, я не слышу?

Я прикусил нижнюю губу, чтобы ни о чём не думать.

— Всё! Всё! Всё! Всё! — запрыгала Злючка.

— Всё так всё, теперь берёшь листик и вытираешь попу, как мапа нас учил, ага, и в ямку кидай, да, загребай.

Я отпрыгнул, уворачиваясь от полетевшей во все стороны земли.

— Так! Так! Так!

— Да, пойдём руки мыть.

— Эй, не так быстро, — остановил нас злоде…

Молчать! Молчать! Молчать!

— Ты это мне или себе?.. — осведомился Кабир и, не дождавшись ответа, продолжил: — Судя по запаху у входа в спальню, кто-то перестал пользоваться ладонями по назначению.

— Тут и так воды полно! А ты сам говорил, что почву надо удобрять и поливать.

— Так поливай подальше от места, где мы отдыхаем.

— Хорошо, буду поливать на противоположной стороне.

— На противоположной у меня лаборатория, давай где-нибудь сбоку.

— Хорошо!

— Лестницы подмёл?

— Да!

— А фрукты все собрал?

— Меня Злючка отвлекла.

— Так иди собирай, чего стоишь, разговоры разговариваешь?

Р-р-р! Р-р-р! Р-р-р!

— Ты это прекращай, а то Злючку говорить научишь, а сам разучишься, и что потом с тобой делать?

— Ничего со мной не надо делать, и не делать можно прямо сейчас.

— Ладно, иди поучи её плавать.

— Да?! Правда?! — не веря своим ушам, обрадовался я.

— Всё равно после мытья рук она вся мокрая будет. Так хоть не зря.

— Злючка, айда купаться, — протянул я ей руку.

— Да! Да! Да!

Она ухватилась за неё, и я закинул девочку на спину, подхватил под коленки. Вышел на лестницу и поскакал вниз к бассейну. Всего лестниц было четыре, они пересекали сад крест-накрест, деля его на четыре сектора. В саду — четыре спускающихся двухметровыми ступенями яруса. На верхнем, по периметру, поднимаясь под самый купол, плёлся виноград, колосились злаки и созревали овощи. Испаряющаяся влага стекала с купола по гладким стенам и впитывалась в землю. На втором ярусе росли невысокие деревца персиков и всевозможные кустарники, сливы, вишни, фундук, за ними черешни, яблони и груши, на самом нижнем — высокорослые абрикосы и пальмы. В центре каждого сектора стояло по пчелиному улью. Посередине располагался пятиметровый колодец бассейна, на такую же глубину уходивший вниз. Пологая лестница заканчивалась на трёхметровой высоте, спускаясь ко дну вертикальной лесенкой. Если вода опускалась ниже отметки в полтора метра, её надо было подкачивать ручной помпой. Так велел Кабир.

«И почему я только его слушаюсь?» — задал я сам себе вопрос.

«Потому что тебе здесь нравится и ты боишься, что он тебя выгонит, а ещё ты любишь Злючку».

«И вовсе не люблю я эту Злючку-вонючку!»

— Буль-буль! — кричала та, покусывая в возбуждении и слюнявя мне ухо. — Буль-буль!

Я замер на краю лестницы и оглянулся. Кабира видно не было.

— Прыг! Прыг! — понукала Злючка, стукая твёрдыми пятками мне по бёдрам и вонзая зубы в основание шеи.

Я оттолкнулся и прыгнул. До воды было всего-то метра полтора, но Кабир чуть не убил меня, когда увидел, как я сигаю со Злючкой на закорках в первый раз. А той это так нравилось.

Воды было по шейку, если стоять на носочках. Она была прохладная, но не так, чтобы сильно, а приятно. Я по-прежнему испытывал трепет, ощущая её всем телом, это было так необычно восхитительно. Если бы не Кабир с его делами и заботами, я бы вообще из неё не вылезал. Он же это сразу просёк и безжалостно манипулировал мной, играя на моих чувствах и желаниях. Но Злючке тоже нравилось плавать, и этим уже пользовался я, так как Кабир трясся над ней, как ненормальная мамаша. Вида, конечно, старался не подавать, но я-то чувствовал его страх за дочь, а порой и жгучую ревность.

— Вас ночью друг от друга не отодрать, — ворчал он.

— Это её не отодрать, я не виноват, что она ко мне липнет.

— Да ладно, я видел, как ты её гладишь!

— А иначе она меня за палец кусает! Больно, между прочим!

Злючка плескалась, цепляясь за мою шею и плечи, пиналась или оплетала ногами, отчего я периодически с головой уходил под воду. А кожа будто дышала водой, впитывая и выпуская её обратно, создавая ощущение, что тело моется изнутри. Именно так я себя и чувствовал — чистым и лёгким изнутри, так здорово.

Накупавшись, я лежал, нежась на нагретой солнцем нижней широкой ступеньке, а Злючка возилась, укладываясь, на моей спине. Наконец, свесив по бокам ноги и устроившись ухом и щекой на правой лопатке, замерла, легонько гладя мне руку кончиками пальцев. Я закрыл глаза и расслабился. Было приятно чувствовать тепло её прижавшегося тела и прикосновения. Сознание уплывало, погружаясь в нежную дрёму.

— Ки! Ки! — вскрикнула Злючка, вырывая меня из сна и указывая на стайку мелких рыбок, что жили в бассейне.

Если замереть и не двигаться, они подплывали и покусывали кожу, дёргая за волоски, но от непрестанно бултыхающейся Злючки разлетались врассыпную. Собственно, я не учил её плавать, потому что и сам не умел. Нам просто очень нравилось купаться.

— Эй, Кирим! — донеслось сверху.

Я вздохнул, ссадил с себя подружку и нехотя поднялся.