Когда нам не хватает любви, мы готовы принять за нее любой суррогат. (с)

Удар.

Мое тело вздрагивает от обжигающей боли.

Я не вижу Алекса и не знаю, чего ожидать.

Какого черта я делаю здесь? Неужели это все, что я заслужила? Да, он сказал, что имеет особые вкусы, когда я подписала контракт. Но он же не думает, что…

Еще удар!!

– Ах! – из меня вырывается короткий крик боли.

На глаза наворачиваются слезы.

Это не тот человек, о котором я мечтала все это время. Не тот, что позаботился обо мне в ту ночь, когда я чувствовала себя потерянной.

Это не тот человек, про которого я наивно думала, что могу влюбиться.

Я не знаю, кто сейчас рядом со мной.

Что-то тяжелое заставляет кровать прогнуться. И я чувствую, как обнаженное мужское тело скользит, раздвигая мне ноги.

Жесткая эрекция прижалась к моей испуганной плоти. Горячая ладонь поднялась вверх по моей груди и крепко сжалась вокруг горла.

Я не знала, чего он ждал от меня, и чего мне ждать от него. Но я не хотела потерять то, что у нас уже было.

Был ли этот человек тем, кто накормил меня ланчем и успокоил, когда мне это было нужно больше всего? Или это агрессивный ком тестостерона, который в настоящее время шевельнулся над моим уязвимым телом?

Может быть, он и то, и другое. Может быть, один неотделим от другого. Мой рассудок, измученный борьбой с самим собой, не мог решить, что мне делать. Я была напугана. Я была смущена. Я понятия не имела, что надо делать. И мое тело отреагировало единственным способом, который оно знало.

Я разрыдалась.

Слезы катились градом, и повязка на глазах быстро намокла. Моя грудь тяжело вздымалась, и я не могла подавить рыдания.

Алекс замер, потом его тело отпрянуло и освободило меня от своего веса.

Я, продолжая рыдать, начала извиняться. Наверное, это было глупо, но в тот момент я действительно чувствовала вину перед ним. Ведь я подписала контракт, не сказав всей правды…

– Мне жаль… простите меня… боже мой, мне так жаль…

Я почувствовала, как Алекс подался вперед. Еще мгновение – и повязка была снята с моих глаз.

Поморгав, пока глаза привыкали к тусклому освещению комнаты, я смущенно посмотрела на мужчину перед собой.

– Мне жаль, Алекс. Я… Я… Я просто не знаю, чего ожидать.

Я пыталась улыбаться. Пыталась не хлюпать носом. Теперь, когда повязка была снята и страх перед тьмой исчез, мои рыдания начали утихать. Но слезы продолжали бежать по щекам.

– Я… я никогда… – Мой рассудок требовал остановиться, чтобы не рисковать сделкой больше, чем я уже умудрилась. Но я больше не могла держать это в себе. – Я никогда раньше не делала этого…

Алекс слегка прищурился.

– Ты никогда раньше не делала… что? Не играла в грубые игры?

– Нет… я… у меня никогда не было… секса… до этого…

Четыре недели назад …

– Чертов дождь! – вырвалось у меня, когда первые капли ударили по плечам.

Я стояла в лодке, взятой напрокат, посреди озера, и дрожала в тонкой флисовой куртке.

Ноябрь в этом году был особенно промозглым и ветреным. На деревьях еще кое-где держалась листва, но основная масса уже устилала землю толстым ковром. Даже на глади озера плавали листья.

Моя куртка не могла защитить от дождя. Я скрестила руки, чтобы хоть немного согреться. Солнце висело низко над горизонтом, обещая холодные сумерки. Я знала, что ночью могут быть заморозки, но когда направлялась сюда, то надеялась закончить свои дела до того, как они наступят.

И вот теперь я стояла под дождем и смотрела, как пепел медленно опускается на поверхность воды. Он покрыл ее серым налетом и медленно покачивался на волнах, не желая тонуть.

А я отчаянно торопила его, желая увидеть, как он пойдет ко дну.

Я не хотела оставаться здесь дольше необходимого. Слишком тяжело. Этот пепел, который плыл рядом с лодкой, был всем, что осталось от моей семьи. И глядя, как он медленно погружается в воду, я чувствовала, что тону вместе с ним.

Это был последний день моей жизни. Той, какой я ее всегда знала.

Последний месяц мне хотелось забиться в нору и ни с кем не общаться, пока моя боль не отпустит меня хоть немного. Но все были уверены, что я должна пройти через эту потерю, что я уже взрослая, чтобы прятаться от реальности, какой бы тяжелой она не была. И я покорно скрывала слезы, занималась похоронами, принимала фальшивые соболезнования.

Мои мать и отец погибли. Водитель фуры, заснув за рулем, просто раздавил их старенький Ford в лепешку. Я осталась одна во всем мире. А у меня не было права даже оплакать их так, как я хочу. Я должна была оплакивать их «как полагается».

Последние две недели меня осаждали кредиторы, требуя вернуть долг, который брали родители под залог дома. Я не могла его заплатить. У меня не было ни работы, ни жилья, ни каких-либо сбережений, если не считать стипендии и этого самого дома на озере.

Туда-то я и направилась, когда получила ордер на выселение.

Мы никогда не были богатой семьей, но мои родители упорно трудились, желая обеспечить мне достойную жизнь. А пару лет назад они взяли большой кредит, чтобы купить дом, о котором мечтали. Им хотелось уехать из пыльного города и провести остаток жизни в покое, среди природы и чистого воздуха на озере Глэм.

Когда-то это озеро стало свидетелем их первой встречи. Папа очень любил это место и всегда говорил, что здесь он нашел любовь всей своей жизни. Однажды летом, еще учась в школе, он буквально наткнулся на мою маму, плавая в озере. Мама каталась на лодке и случайно задела его веслом. По их словам, это была любовь с первого взгляда, если вы верите в подобные вещи.

И вот спустя двадцать лет они решили исполнить свою мечту.

Они выбрали идеальное место: на холме, одна сторона которого спускалась к озеру, а другую покрывал сосновый лес, простиравшийся на многие километры. До ближайшего городка было пятнадцать минут езды – не так уж и много, если имеешь свой транспорт.

Они были здесь счастливы целых три года.

Теперь я приехала, чтобы вернуть их к озеру, с которого все началось. Единственным доказательством всей этой истории была я и этот дом, который я не могла оставить себе. Мне было больно даже смотреть на него. На стены, покрытые дубовой вагонкой, которую мой отец прибивал собственными руками. На кусты роз, высаженные матерью. На все эти фото в одинаковых рамках, украшавшие гостиную…

Там было слишком много воспоминаний. Слишком много личного, что я хотела бы сохранить в память о нашей семье. И сейчас мне казалось, что я потеряла не только родителей. Что вместе с домом я потеряю все доказательства, что наша семья когда-либо существовала.

У моих родителей не было братьев и сестер, а старшие родственники давно скончались. Страховка с трудом покрыла расходы на похороны. Мне не к кому обратиться за помощью. Некого попросить.

На моих глазах остатки пепла погрузились в прозрачную воду. Озеро сомкнулось над тем, что осталось от моего светлого прошлого. И я поняла: жизнь, какой я ее знала, закончилась.

***

Я снова завела мотор лодки и направила ее нос к берегу. Отодвинув штурвал вперед, я почувствовала, как ветер бьет по ветровому стеклу. Слезы вперемешку с дождем текли по моему лицу. Я вытерла их рукавом и постаралась взять себя в руки.

У меня больше нет времени рыдать и жалеть себя. Это время прошло.

Ветер в кронах деревьев шелестел сквозь оставшиеся листья, заставлял их танцевать и мерцать, как красно-желтые языки огня. Зрелище напомнило мне, насколько я любила это место. Я не хотела его терять, но у меня не было ни единой возможности предотвратить неизбежное.

Даже если я уйду из колледжа и перееду сюда, чтобы жить в доме, это ничего не изменит. Я просто не смогу найти здесь работу, за которую будут платить достаточно, чтобы покрыть выплаты по кредиту и текущие расходы.