Того Тони больше не было. Его как будто разгладили и нарисовали заново. Этого Тони Стив никогда не видел — он как будто сошел с фотографии.

— Мне нужен Роуди, — проговорил Тони неровным голосом, — мне нужен Роуди.

*

— Он заключил сделку, — сказал ему Тони потом, держа в руке стакан апельсинового сока с таким видом, будто мечтал, чтобы там оказалась водка. Он вернулся на прошлой неделе. Роуди и Наташа почти не отходили от него, но теперь рядом их не было.

— Перед народом Ши’ар стоял выбор. Они могли потерять луну и несколько тысяч человек, которые жили на ней; или они могли позволить луне упасть на их планету, потерять и ее, и двадцать пять миллионов душ на Аэри. Питер был ближе всего, и он собирался принять верное решение, каким бы тяжелым оно ни было. Но они не очень хорошо знали его и предложили дар, чтобы подсластить сделку. Ну он и принял его. Он был… мне стукнуло пятьдесят пять, и он вдруг понял, что я на двадцать лет старше его и только старею. Он испугался. Он боится терять людей, он потерял мать совсем ребенком, он не понимает людей, хотя и, ну, был раньше космическим пиратом…

— Тебе не нужно защищать его, — сказал Стив, чувствуя, как по позвоночнику растекается ужас. Тони хмыкнул. У него в глазах стояли слезы.

— Я не защищаю, — выдавил он. — По-поверь мне. Я просто хотел… мне будет легче, если я объясняю, как мыслил, понимаешь? Я инженер, мне надо знать, почему происходит то или иное. — Он поставил стакан и уставился на свои руки, сильные и чистые. — Он сделал это со мной. Генералы Ши’ар встречались со мной, они знали о нас. И Питер принял этот дар. Он мог бы использовать его на благо Ракеты, мог бы разобраться с обвинениями против Дракса на его планете, но он выбрал меня. Он попросил больше времени. Он уничтожил луну, и я держал его всю ночь, пока он плакал, а с утра я проснулся, и у меня не болела спина, мне не нужны были очки, а он имел наглость улыбнуться мне…

Тони замолчал, всхлипнув, и сжал в рука стакан. Стив приобнял его.

— Я не хотел этого, — выдавил Тони. — После моего дня рождения мы ссорились, и я говорил ему, что смерть — удел человека, что я прожил замечательную жизнь, в том числе потому что встретил его, и что у нас годы впереди. А тем утром он спросил, разве так не лучше? Его настолько удивило, что я злюсь из-за того, что он изменил меня против моего желания.

Потом Стив вытянул из Роуди сведения, что Ши’ар велели наложить на Тони заклинание, которое буквально превратило его тело в тело Квилла. Он не просто стал моложе: благодаря странной наследственности Квилла он должен был прожить еще много десятков лет.

Может, другим это не казалось поводом для такого огорчения. Но Стив, который и сам жил гораздо дольше, чем можно было подумать, и ожидал, что переживет многих своих друзей, понимал. Это была особая боль. Она не уходила и оставляла шрамы.

— Роуди сомневался, но был эгоистичный шанс, — шептал Тони, — что меня не станет раньше. Но теперь… теперь мне предстоит пережить и смерть Пеппер.

*

— Пообещай мне, Стив, — попросил Тони, когда они наблюдали за Сэмом, руководящим тренировкой детей.

Стив не догадывался, о чем он, пока не взглянул внимательнее и не увидел то, что видит Тони Старк: Сэма, у которого поседели виски, все такого же уверенного и замечательного, но чуть более медленного, чем и при их первой встрече, менее зоркого. Ему было сорок семь.

— Я… Ни за что, — пообещал Стив, радуясь улыбке Тони, в которой светилась надежда.

Той ночью он смотрел на себя и на Сэма в зеркале в ванной, когда они готовились ко сну. Ему должно было быть сорок, но он все еще выглядел так же, как в тот день, когда проснулся после падения. Сэм поймал его взгляд. Три года любви и десять лет знакомства позволили ему прочитать мысли Стива. Он нахмурился, молча сполоснул зубную щетку и собирался выйти, когда Стив перехватил его за запястье.

— Я тебя не оставлю, — сказал он. — Я люблю тебя.

*

Спустя неделю Тони собрал всех в гостиной. Младшие Мстители быстро привязались к Тони, удивляясь его выходкам и историям, которые рассказывали Наташа и Баки, восторгаясь его умом. Тони грустно улыбнулся им, и Стив понял, что он не собирался остаться.

— Гамора прилетит через несколько часов, — сказал Тони всем сразу. — Я возвращаюсь к Стражам. Малыши, надирайте всем задницы и не позволяйте старикам портить ваш день. Вы гораздо круче, чем были они. А остальные — я всем вам обязан. Я знаю, что кто-то из вас сомневается, но мне пора встретиться с проблемой лицом к лицу.

Тони не собирался слушать возражений, хотя и посмеялся с легкой злобой, когда Баки и Питер снова предложили разбить Квиллу лицо. Последние несколько часов он провел в шезлонге.

— Я скучаю по нашему солнцу, — сказал он Стиву, когда тот пришел попрощаться с ним. Стив хмыкнул и посмотрел на небо. — Хорошо, что я повидался со всеми. Там легко потерять связь — иногда я боюсь, сколько я пропускаю здесь.

— Ты мог бы остаться, — мягко сказал Стив. Внутри него все еще жила эгоистичная мысль, что Тони сбежал в космос, чтобы держаться подальше от него — от них. Даже сейчас, хотя прошло столько лет и хотя он безумно любил Сэма, это чувство жгло сердце.

Он почувствовал на себе взгляд Тони. Тот потратил свое время на Земле в том числе и на покупку множества новых солнечных очков, но его взгляд прожигал и из-под темных стекол.

— Две тысячи пятнадцатый. Только что напал Альтрон, и ты сказал мне, что тебе нужно немного побыть одному. Мы снова сошлись только через несколько месяцев. Я смог прийти в себя только через несколько лет. Ты причинил мне боль, и я должен был честно сказать тебе это. Я должен был, но мы не можем изменить прошлое. Только учиться на его ошибках. — Хотя они и были на лужайке на улице, Стив почувствовал, что ему нечем дышать. — Я зол на Питера… «Зол» даже мягко сказано, но я не могу оставить все так. Если я не справлюсь с этим, если это конец, то это конец. Но я все еще люблю его. Я должен попытаться.

Стив посмотрел на него. Тони загорел, и кожа блестела на солнце, а глаза с таким взглядом казались чуждыми молодому лицу. «Почему он»? — хотелось ему спросить. — Почему ты можешь простить его, но не меня? Почему он получает еще один шанс?» Это было жалко и подло, и Стив ненавидел ту часть себя, которая не могла перестать сожалеть о прошлом. Он молчал, но Тони, наверное, прочитал все по его лицу. Грустно улыбнулся и пожал плечами.

— Я нужен ему, — сказал он.

А Стив… Стив-то думал, что все это осталось в прошлом.

— Ты думаешь, что мне ты был не нужен?

— Я знаю, что ты не нуждался во мне, — тут же ответил Тони. Стиву хотелось сказать ему, как он ошибается. Стиву всегда нужно было, чтобы Тони был рядом — его безграничная доброта посреди мира горечи, его безостановочные вопросы, его теплые руки, шрамы на груди и пальцах, его проницательный ум.

Но ему больше нечего было добавить. Они не могли изменить прошлое. Если эта мысль помогла Тони двинуться дальше, то так тому и быть.

Гамора прибыла вскоре после этого разговора, и они собрались на поле, чтобы попрощаться. Тони обнял Стива последним и очень крепко.

— Ты счастлив? — прошептал он Стиву на ухо.

— Да, — честно ответил Стив, и судя по улыбке Тони, это был самый ценный подарок, который Стив мог ему вручить. — Скоро созвонимся.

— Обязательно, — пообещал Тони. — Всем пока. Скоро поговорим. Гамора, дорогая, пойдем?

Гамора так крепко держалась за него, будто не собиралась отпускать. Прежде чем они исчезли, Стив увидел, как она целует его в щеку.

*

Тони решил остаться. Когда Питер появился у него за спиной во время разговора, он был осмотрителен, обнимал Тони осторожно, но с бесконечной любовью. Через три года они все отправились на свадьбу, которая состоялась в баре на Забвении. Ракета плакал сильнее, чем Пеппер. Стив никогда не видел Тони таким счастливым. Темнота внутри при взгляде на то, как Квилл и Тони угощают друг друга каким-то подобием торта, таяла, исчезла.