Тем временем Рафи Эйтан, другой ветеран «Моссада» с аналогичными амбициями, начал расширять сферу деятельности «Лакама». Круг интересов этого таинственного агентства не ограничивался «научными связями», и Эйтану удалось добиться 10-кратного увеличения того, что профессионалы разведки зовут «разведывательной отдачей». Если во времена Биньямина Бламберга «Лакам» выпускал около двух сотен документов в год, то при Эйтане эта цифра выросла до двух тысяч.

За рубежом «Лакам» начал действовать в «серой зоне», которая в принципе была исключительной сферой деятельности «Моссада». Эйтан также постоянно оказывался в состоянии конфронтации с «Моссадом», когда начинал выступать в своей второй роли — советника премьер-министра по антитерроризму.

Хофи, со своей стороны, выражал крайнее недовольство независимостью Эйтана, жаловался на него самому премьеру и коллегам в комитете «Вараш».

Другой хорошей новостью для Шарона, пришедшей из разведсообщества, стало известие о смене руководства в «Шин Бет». Аврахама Ахитува отправили в отставку, и его место занял Аврахам Шалом. Это был старый друг Рафи Эйтана, который вместе с ним участвовал во многих операциях, включая похищение Эйхмана. Шарон и Шалом были настроены на одну волну по многим вопросам.

Шарона также радовала вероятность того, что еще один его союзник может возглавить «Моссад». Генерал-майор Екутиель (Куги) Адам, кадровый военный, который принимал участие в ряде совместных проектов с разведкой, был твердым кандидатом Бегина на пост директора «Моссада». В 1950-х годах Шарон и Адам служили вместе в парашютных войсках.

Чувствуя уверенность в своих силах, Шарон проявлял заинтересованность в разработке новых формулировок в области внешней и оборонной политики. В декабре 1981 года новый министр обороны выступил с программной речью, в которой провозгласил, что оборонительные интересы Израиля выходят за пределы зоны непосредственной конфронтации с соседними арабскими странами и включают Пакистан, Северную Африку и даже более отдаленные районы Африканского континента.

Шарон не ограничился словами. Он пытался реализовать свои взгляды через различные военные и внешнеполитические проекты.

Вскоре «Моссад» столкнулся с независимыми действиями друзей Шарона: бывшего агента «Моссада» Нимроди и его делового партнера Ала Швиммера, ранее возглавлявшего израильскую корпорацию «Израель эйркрафт индастриз». Их деловая активность часто сводила их с арабскими коммерсантами и политиками, а главным советником и каналом в высшие эшелоны власти Израиля был Шарон.

Нимроди, потерявший миллионы долларов в Иране, когда исламские легионы аятоллы Хомейни свергли шаха Ирана, продолжал лоббировать западные интересы в Тегеране. Как признанный эксперт по этому региону он надеялся вернуть Западу рынок Ирана с его 45-миллионным населением, попутно намереваясь возвратить свои капиталы. Он считал себя образцовым патриотом, но границы, разделявшие личные интересы Нимроди и интересы государства Израиль, часто были размыты.

Нимроди и Швиммер познакомились с саудовским миллиардером Аднаном Кашоги, сотрудничали с ним в ряде коммерческих сделок и с удовольствием обменивались идеями о путях ближневосточного урегулирования. Все трое верили в сосуществование через капиталистическое сотрудничество. Связь с Кашоги помогла Нимроди получить секретный документ политического характера, подготовленный наследным принцем Фахдом. Для Нимроди это было крупным достижением, что, естественно, не обрадовало «Моссад», который обвинил его в том, что он «путается под ногами» и «мешает работать».

Документ, известный под названием «План Фахда», впервые поднимал вопрос о возможности саудовского признания Израиля как государства. Нимроди привез этот документ в Израиль еще до того, как он был опубликован в Рияде. Его агитация по этому поводу была вполне понятна, поскольку он постоянно подчеркивал, что саудовцы в обмен на мир и взаимное признание арабов и израильтян добивались лишь права поднимать саудовский государственный флаг над святыми местами в Восточном Иерусалиме как символ ответственности Саудовской Аравии за охрану святых мест, как это делалось в Мекке и Медине.

Премьер Бегин, однако, был разгневан. Ему не понравилось, что Нимроди попытался представить этот документ как программу умеренного толка. Бегин отвергал малейшие намеки на то, что Израиль может пойти на какое-то ограничение своего суверенитета в отношении всего Иерусалима, и просто отказался вникать в детали этого документа. По мнению Бегина, Фахд излагал старую позицию арабского экстремизма, добивавшегося от Израиля отказа от тех земель, которые Бенин считал исконной еврейской родиной.

Однако история с саудовским документом была пустяком по сравнению с головокружительным планом, который возник в ходе зарубежных поездок означенных лиц в 1981–1982 годах. Эта была целая сеть тайных контактов иранско-суданского плана, связывавшая Израиль с Саудовской Аравией и их многосторонними интересами в Северной Африке.

Нимроди вместе с Швиммером и Кашоги на шикарном частном авиалайнере саудовского миллиардера вылетели через Европу в Марокко для встреч и дискуссий со старшими офицерами иранской армии, нашедшими убежище в этой стране после падения шахского режима. Они также встретились с сыном покойного шаха, принцем Резой Пехлеви, известным в кругах, близких к семье шаха, как «беби-шах». Он был слаб характером, и западные разведслужбы проявляли к нему интерес как к человеку, которым можно управлять. ЦРУ оказывало ему помощь в организации радиопередач на Иран, где его слова, правда, не вызывали никакого отклика.

«Беби-шах» поселился в Марокко с большой свитой слуг и военных, проводивших время в разработке почти несбыточных планов его возвращения к власти в Тегеране. Они говорили Нимроди, Швиммеру и Кашоги, что для реализации этих планов им были нужны только деньги на покупку оружия и оплату наемников, которые свергнут аятолл.

Оба израильтянина пришли к выводу, что заговор может иметь успех, и поспешили информировать об этом Шарона. Мечты «беби-шаха» очень удачно вписывались в более масштабные геостратегические планы Шарона, и друзья министра обороны были в приподнятом настроении. После серии почти непрерывных международных телефонных переговоров и встреч в Африке собралась более широкая п представительная группа заговорщиков.

Это было просто невероятное сборище. 13 мая 1982 г. недалеко от границы с Танзанией на изумрудных газонах фешенебельного «Маунт Кения сафари клаб», в уединенном обстановке принадлежавшего Кашоги эксклюзивного охотничьего курорта, который от Найроби отделяло около 600 миль пастбищ, заполненных всевозможной живностью, среди цветов и увешанных плодами деревьев встретились и пожали друг другу руки 6 израильтян, 2 суданца и 1 саудовец.

Эта встреча навсегда должна была остаться тайной, но она была настолько непринужденной, что один из ее участников даже сфотографировал всех на память. Тут был Арик Шарон со своей женой Лили, которую он почти всегда брал во все свои тайные поездки, и теперь она обменивалась любезностями с иностранцами, которые официально были врагами ее супруга.

Однако вопросы, которые они обсуждали, были более чем серьезными. Суданскую сторону представляли президент Ньюмейри и начальник его разведки Абу Таеб. «Я был удивлен мягкостью и вежливостью президента Судана», — вспоминал впоследствии Шарон.

Ньюмейри также был «хорошо информирован и проницателен» и согласился с Шароном в том, что их общим врагом является Ливия. Суданский лидер был готов не просто к сотрудничеству с Израилем, которое фактически уже началось в рамках израильской программы спасения эфиопских евреев. Теперь Израиль в лице Шарона и его «двора» развернул более широкий план в отношении Ньюмейри и его территории.

Шарон прибыл в Марокко вместе с Нимроди, Швиммером, Кашоги, Кимче и Тамиром для реализации далеко идущего плана превращения Судана в гигантский арсенал для «специальных проектов». Саудовская Аравия обеспечит финансирование: Кашоги информировал своих гостей, что король Фахд готов выделить для этого 800 млн. долларов, и «если потребуется, — добавил он с улыбкой, — может быть, даже один миллиард долларов». Израиль поставит оружие, как произведенное в Израиле, так и трофейное. В арсенале будут не только винтовки и минометы, но также танки, самолеты и ракеты.