Еще одно подтверждение широкомасштабных советских усилий, направленных на проникновение в Израиль, было получено в 1982 году в Лондоне во время суда над канадским профессором экономики Хью Джорджем Хэмблтоном, который был связан с КГБ.

Это дело привлекло внимание прессы как история человека, который официально работал в аппарате НАТО, а тайно был агентом Кремля. Оно не имело никакого отношения к Израилю, и такая связь обнаружилась случайно.

За несколько минут до того, как Хэмблтон был доставлен в Судебное присутствие № 1 исторического здания лондонского суда в Олд Бейли, там был вынесен обвинительный приговор сотруднице британской дипломатической службы Роне Ричи. Карьера этой высокой, привлекательной женщины-дипломата была погублена, когда она получила назначение в Тель-Авив.

Ричи поступила на дипломатическую службу в августе 1979 года, решив, что это место идеально подходит для молодой шотландки, владевшей несколькими иностранными языками. После соответствующей профессиональной подготовки она в июле 1981 года получила свое первое назначение на пост пресс-атташе британского посольства в Тель-Авиве. Через три недели получила приглашение на коктейль в египетское посольство, которое открылось в 1979 году после заключения мирного договора.

Простое рукопожатие с высоким смуглым молодым мужчиной толкнуло Ричи на скользкий путь к бесчестию. Она с первого взгляда влюбилась во второго секретаря египетского консульства Рифата аль-Ансари. Израильская разведка без груда зафиксировала эту связь. Влюбленные даже не пытались скрывать свои чувства. Они постоянно встречались на дипломатических приемах, их также часто можно было видеть целующимися при свечах в уютном ресторанчике на улице Йирмийаху в северной части Тель- Авива.

Может быть, на британского дипломата подействовал жаркий и влажный климат Средиземноморья, так отличавшийся от сурового климата Шотландии, но она дала волю своим чувствам. Ричи не только уступила всем желаниям своего любовника, но и в ответ на его просьбу об информации стала передавать ему секретные телексные сообщения, которые отправлялись ее посольством.

В конце ноября она передала Ансари совершенно секретный документ, раскрывавший подробности предстоящего визита на Ближний Восток министра иностранных дел Великобритании лорда Питера Каррингтона. Если бы эта информация попала в руки террористов, жизнь Каррингтона могла быть поставлена под угрозу.

«Шин Бет» решила положить конец этой связи, пока она не зашла слишком уж далеко. Израильтяне передали англичанам подробную информацию. Ричи была под каким-то предлогом вызвана в Лондон и арестована.

Она признала себя виновной, выразила раскаяние и стала помогать следствию. 28 ноября 1982 г. суд в Олд Бейли вынес ей условный приговор. Обвинитель сэр Майкл Хаверс заявил: «Поведение обвиняемой было скорее глупым, чем злонамеренным. Она так увлеклась своим чувством, что разрешила своему партнеру читать секретные телеграммы».

Мир Ричи обрушился, когда она узнала, что ее любовник имел в Каире жену и детей. По данным израильской разведки, Ансари был кадровым разведчиком и использовал свою привлекательную внешность в интересах египетской разведки. Британская пресса вовсю раскручивала этот скандал под хлесткими заголовками типа: «Дипломат-девственница обманута каирским Ромео и нильским Дон Жуаном».

Израильские журналисты в Лондоне, привлекаемые пикантными подробностями этого сексуально-шпионского дела, посещали все заседания по делу Ричи. По случайному совпадению в момент, когда она выходила из здания суда, они увидели, как в зал вводят другого предателя. Репортеры из любопытства задержались и не пожалели об этом. Трудно было предположить, что подряд два дела, рассматривавшиеся высшим британским судом, будут иметь отношение к Израилю, но тут выяснилось, что Хью Хэмблтон тоже занимался шпионажем в Израиле.

Профессор Хэмблтон, имевший британское и канадское гражданство, был завербован КГБ в 1940-х годах. Он приносил особую пользу советской разведке, когда занимал пост экономического советника в НАТО. Британские обвинители утверждали, что он нанес «крупный ущерб» интересам Запада.

В качестве примера того, как высоко русские ценили Хэмблтона, сообщалось, что его в Москве принимал Андропов, который впоследствии стал советским руководителем. Во время праздничного банкета они обсуждали проблемы обороны Запада и специфические задания, которые выполнял Хэмблтон, особенно в Израиле.

Под тяжестью улик Хэмблтон сознался, признал себя виновным и был осужден на 10 лет лишения свободы. Он сообщил, что трижды бывал в Израиле — в 1970, 1975 и 1978 годах. Эти поездки финансировались КГБ. В Израиле он вел вполне легальную научную работу, но одновременно выполнял задания КГБ.

В ходе первой поездки Хэмблтону было поручено его советским куратором в Австрии, который был известен ему как «Поль», выяснить, располагает ли Израиль ядерным оружием, и собрать информацию об отношениях Израиля с Южной Африкой.

Хэмблтон также должен был подготовить по своей линии доклады об экономике Израиля. «Поль» интересовался тем, какие расходы несет Израиль в связи с притоком иммигрантов: прием, образование, здравоохранение, организация рабочих мест, обеспечение жильем. Разоблаченный шпион признал, что эта информация была необходима КГБ для вывода в Израиль своей агентуры.

Трудно сказать, в какой степени информация Хэмблтона помогла КГБ, но 10 января 1988 г. выяснилось, что один советский агент действовал в еврейском государстве с момента своего прибытия в Израиль в качестве эмигранта из России. Это был Шабтай Калманович, история которого во многом напоминала историю Израиля Беера. В тот январский день Шабтай Калманович, арестованный «Шин Бет» за три недели до этого по возвращении из Восточной Европы, был обвинен в шпионаже в пользу России.

Калманович выехал из Советского Союза в 1971 году в возрасте 23 лет, но уже был завербован КГБ. Советские руководители ориентировали его на полную интеграцию в израильское общество, на создание прочных экономических позиций и на установление контактов с политическими и военными лидерами Израиля. На полученные от советской разведки деньги он создал себе репутацию бизнесмена мирового класса. Его финансовые интересы простирались от Монте-Карло до Африки.

Соблазнительный блеск богатства привлекал к нему влиятельных друзей из военных и правительственных кругов. Одним из них был бригадный генерал Дов Томари. Калманович пригласил этого бывшего командира одной из специальных частей — «сайерет» посетить за его счет Сьерра-Леоне под предлогом какой-то консультативной работы в области безопасности.

Калманович также сумел установить связи со многими высокопоставленными политиками. Сначала он являлся советником эксцентричного парламентария Самуеля Флатто-Шарона, нашедшего в Израиле убежище от уголовного преследования, которому тот подвергался во Франции. Это положение обеспечило иммигранту из России очень полезный пропуск в кнессет. Потом он помогал Флатто-Шарону и конгрессмену от штата Нью-Йорк Бенджамину Гилману организовать через восточногерманского адвоката Вольфганга Фогеля довольно замысловатую операцию по обмену американца, арестованного в Восточной Германии, на израильтянина, арестованного в Мозамбике, и русского, задержанного в Пенсильвании.

Почувствовав интерес к связям высокого уровня, Калманович стал приглашать членов кабинета министров к себе на шикарные вечеринки и деловые приемы, устраиваемые на загородной вилле в окрестностях Тель-Авива. Многие из его соседей занимали довольно высокое положение в разведсообществе. Он даже хвастался, что для него открыта дверь дома Голды Меир.

Некоторое время Калманович работал в восточноевропейском отделе лейбористской партии. В его задачу входило обеспечение так называемой «благодарности» Израилю со стороны новых иммигрантов из Советского Союза путем поддержки лейбористской партии.

Разведывательное сообщество в целом старалось держаться вне политики, но в 1970-х годах было несколько весьма примечательных исключений из этого правила. Одно из них касалось «Бюро связей». Еврейское иммиграционное агентство считалось важным политическим бастионом, так как оно привозило в Израиль новых граждан, которых придирчиво изучали представители разных партий, стараясь оценить электоральный потенциал этого контингента. Леванон твердо держал «Бюро связей» в сфере влияния лейбористской партии, пока Бегин не поставил во главе этой организации Лапидота.